Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

— Я знаю, он где-то здесь! Я его найду, дай мне минуту-другую. Это лишь вопрос времени.

— Разумеется.

Непринужденным жестом Блэк дал понять, что никуда не спешит.

— Возможно, пока я ищу, ты пожелаешь ознакомиться с документацией? — Беллмен снял с полки сразу несколько томов. — Здесь зафиксированы все сделки вплоть до сегодняшнего дня. Ничего не забыто!

— Так-таки ничего?

Что это, в голосе Блэка послышалась ирония?

Пересекая комнату, чтобы положить стопку гроссбухов на край стола рядом с гостем, он заметил одну особенность: чем ближе он подходил к Блэку, тем темнее казался его силуэт.

— Ни единой мелочи! Все учтено! Если хочешь, могу показать выписки со счета, предназначенного для тебя.

Он вернулся к полкам и уже потянул на себя папку с банковскими счетами, но вдруг прервал это движение, чтобы уточнить:

— По-твоему, я что-то забыл? Что именно?

Блэк не успел открыть рот для ответа, как Беллмен, внезапно исполнившись подозрений, задал новый вопрос:

— Кстати, а кто тебя сюда впустил? Верни?

Блэк откинулся на спинку кресла. Его лицо скрывала тень.

— Есть еще сейф… — вспомнил Беллмен, чувствуя такую сухость во рту, словно туда набились птичьи перья. — Я могу авансом выдать часть твоей доли. Прямо здесь и сейчас.

Цифровой замок сейфа проворачивался туго, и прилагаемые усилия помогли ему справиться с дрожью в руках. Наконец дверца распахнулась; за ней плотными рядами лежали фетровые мешки с дневной выручкой. Схватив пару мешков, Беллмен перенес их в кабинет и стал высыпать звонкие монеты на стол, при этом говоря без умолку:

— В последнее время продажи шли на убыль, но это временное явление. Сейчас звучат призывы к удешевлению похорон, но скоро традиции возьмут свое, и мы снова поднимемся. Смерть никогда не подведет. Нет на свете поставщика надежнее!

Он и сам понимал, что все это пустая болтовня, способная убедить лишь новичков и дилетантов. Но за молчанием Блэка таилось множество вопросов, на которые он не имел ответов и предпочел бы от них уклониться. И потому он продолжал разглагольствовать о новоявленной кремации, которая суть не более чем замена одного ритуала другим.

— Люди всегда будут нуждаться в утешительном обряде. Есть вещи, которые не изменятся ни при каких обстоятельствах!

Торопясь, он опорожнял над столом один мешок за другим. Гора денег росла и становилась все круче, так что верхние монеты начали соскальзывать, а некоторые падали на пол и раскатывались в разные стороны.

— Взгляни! Даже при нынешнем спаде — разумеется, временном — дела идут неплохо. Никто не сможет назвать наше предприятие убыточным. Да ничего подобного!

Монеты катились по полу — одни быстрее, другие медленнее. Они достигали двери, попадали под шкаф и под кресла.

— Двадцать пять процентов — вот мое предложение. Это сделает тебя богачом. Но я готов обсудить и другие условия, если тебя это не устраивает. Я трезво смотрю на вещи и не намерен умалять твои заслуги. Если ты рассчитываешь на пятьдесят процентов, изложи свои доводы. Буду рад их услышать.

Блэк хранил молчание. Сердце Беллмена колотилось все быстрее, он с трудом переводил дыхание.

— Хорошо, пусть будет пятьдесят. Я же сказал, что готов на уступки. Ну как, сойдемся на этом?

Он сел за стол и обмакнул перо в чернильницу.

— Я могу сейчас же составить новый договор…

Взяв чистый лист, он не увидел на столе свободного места, где можно было бы его пристроить, и широким взмахом расчистил часть столешницы. Вновь на пол полетели монеты; некоторые из них покатились в сторону Блэка. Одна ткнулась ему в ботинок, и Блэк высунул руку из складок просторного плаща, чтобы ее подобрать. Беллмен испытал некоторое облегчение при мысли, что хотя бы мизерная часть его долга таким манером возвратится Блэку. Какое ни есть, а все же начало.

Но, уже склонившись над бумагой, он краем глаза заметил, что Блэк с безразличным видом положил поднятую монету на стопку гроссбухов, ни один из которых он так и не удосужился открыть.

Насколько он мог рассмотреть в полумраке, Блэк выглядел смущенным. Или опечаленным. А может, этот легкий изгиб его губ предполагал незлобивую насмешку над Беллменом, как над зеленым юнцом, не способным усвоить простую истину?

— Семьдесят пять процентов, — предложил Беллмен скороговоркой. — Мне не особо нужны эти деньги. Я и без того достаточно богат…

Когда ответа не последовало и на сей раз, у него сдали нервы.

— Восемьдесят?

Это было очень много, но для него куда важнее было решить этот вопрос раз и навсегда. Оно того стоило, хотя бы ради Доры. Оно стоило и большего.

— Девяносто? В конце концов, это ведь ты подал саму идею.

Чернила капали с кончика пера. На тот момент письменный договор представлял собой лишь кляксу на бумаге, могущую означать что угодно или ничего вообще.

— Идею? — переспросил Блэк.

— Ну конечно! Той самой ночью, когда мы договорились о сотрудничестве. Беллмен и Блэк! Ты не можешь этого не помнить!

Послышался мягкий шорох одежд, истолкованный Беллменом как пожимание плечами.

— Я счел это твоей идеей, — молвил Блэк.

— Да нет же! «Я вижу перспективу» — это были твои слова!

Блэк смотрел на огонь в камине.

— И ты решил, что я имею в виду это?

— А что же еще?

Беллмен почти не видел собеседника — тот оставался в тени и выглядел как темная бесформенная масса. Слабый отблеск на одежде мог означать, что откуда-то на него все же падает свет, но где находится источник этого света, было непонятно. Кроме того, в темноте поблескивали глаза Блэка; взгляд его был задумчив и — не сказать чтобы недобр — скорее непреклонен. Никогда еще Беллмен не чувствовал себя таким незащищенным, таким прозреваемым насквозь.

— Ладно, я согласен передать тебе право собственности на всю свою долю в предприятии, — сказал он. — Для этого мне нужно знать твое полное имя.

Ответное молчание показало, что он где-то сбился с правильного пути. От него ждали чего-то другого. Он отложил ручку в сторону.

— Зачем ты пришел? Да, теперь я понимаю, что в свое время был не прав, но Дора…

Все это был жалкий лепет. Ему стало стыдно за себя, такого бестолкового и бессильного.

— Это не имеет отношения к твоей дочери.

— Не имеет?

Беллмен был озадачен. Выходит, Блэк и не собирался отнимать у него Дору? Он окинул взглядом комнату. Повсюду были разбросаны деньги. Но и деньги Блэка не интересовали. Мимолетное облегчение сменила растерянность. Так что же, в конце концов, нужно этому Блэку?

— Я пришел, чтобы попрощаться.

Беллмен поднялся из-за стола:

— Куда ты уезжаешь? И зачем? Я только начал тебя узнавать. Если на то пошло, я лучше знал тебя тогда, в Уиттингфорде, чем сейчас. И почему наше знакомство не может быть более близким? Когда-то я надеялся, что мы станем друзьями…