«Белое дело». Генерал Корнилов

От имени фракции левых эсеров аналогичное заявление сделал В. Карелин.

В Белом зале воцарилось настроение, близкое к панике. Проносятся слухи, что к дворцу уже высланы автомобили для ареста членов Учредительного собрания и увоза их в крепость.

Как вспоминал М. Вишняк, кое-кто из эсеров начал «спешно уничтожать компрометирующие документы», передавать какие-то бумаги своим «близким» в публике и в ложе журналистов. Обстановка действительно накалялась. «В зале заседаний,— писал М. Вишняк,— матросы и красноармейцы уже окончательно перестали стесняться. Прыгают через барьеры лож, щелкают на ходу затворами винтовок, вихрем проносятся на хоры... Ружья и револьверы грозили ежеминутно „сами“ разрядиться, ручные бомбы и гранаты „сами“ взорваться».

Революционная стихия в любую минуту могла вырваться наружу. Сознавая это, В. И. Ленин отдал письменное распоряжение: «Предписывается товарищам солдатам и матросам, несущим караульную службу в стенах Таврического дворца, не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов» ⁷¹.

Большевики и левые эсеры ушли. Рассвет еще не занимался над морозным Петроградом. Оставшихся членов Учредительного собрания торопили заканчивать первое заседание, говорили, что надо гасить электрический свет. Но они не расходились. Кто-то на всякий случай припес свечи.

Правоэсеровские члены Учредительного собрания продолжали обсуждать статьи своего закона о земле. В этот момент к трибуне подошел начальник караула Таврического дворца матрос Анатолий Железняков. Какое-то время он словно в раздумье молча постоял возле трибуны, с которой говорил Чернов, потом осторожно тронул его за плечо: «Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал». Последние слова Железпякова приобрели широкую известность, и под перьями некоторых историков и литераторов превратились позднее в некий афоризм, явно рассчитанный на восторженную реакцию. В расхожих представлениях он укреплял мнение о том, что Учредительное собрание было «разогнано матросом». Но в словах Железнякова явно чувствовалось некоторое смущение. Он, по-видимому, сознавал всю неубедительность своего «довода». И не эти слова положили конец работе Учредительного собрания.

В спешном порядке, без прений, оставшаяся часть Учредительного собрания приняла закон о земле, обращение к союзникам, отвергающее сепаратные переговоры с Германией, и постановление о федеративном устройстве Российской республики. Все это в страшной спешке. Следующее заседание назначается на 17 часов вечера 6 января, и поток депутатов медленно потянулся к дверям. Караул не остановил и не задержал никого. Примерно через 10 месяцев на Урале и в Сибири многих из них задержит другой караул — колчаковский, и не только задержит. Некоторые из учредиловцев — эсеров и меньшевиков будут зверски убиты в Омске, на берегу Иртыша, по циничному выражению черносотенных офицеров, «отправлены в республику Иртыш», Но все это будет потом...

Второго заседапия правоэсеровско меньшевистской части Учредительного собрания не состоялось. Днем января Совнарком принял декрет о его роспуске. В ночь с 6 на 7 января ВЦИК утвердил его при двух голосах против и пяти воздержавшихся. 6 и 7 января на многих предприятиях Петрограда и в воинских частях гарнизона проходили митинги. Выступали большевики — Г. Зиновьев, Н. Крыленко, Г. Пятаков и др.; от правых эсеров говорили Н. Фортунатов, В. Вольский, Б. Соколов. И почти повсюду, по признанию Соколова, «аплодировали победителям и осуждали побежденных». И почти везде возгласы: «Да здравствуют Советы!»

* * *

Острейшая борьба вокруг Учредительного собрания сопровождалась террористическими актами, совершенными контрреволюционными элементами, связанными с анархизмом и уголовщиной.

1 января было совершено покушение на В. И. Ленина. Когда его машина отъехала от Михайловского манежа, где Ленин выступал перед красногвардейцами, она была обстреляна неизвестными лицами. Возможно, только находчивость Ф. Платтена, который пригнул голову Лепина, спасла ему жизнь. Кузов машины был пробит пулями в нескольких местах, а Платтен получил ранение в руку. Кто стрелял в Ленина? Подозрение падает на членов военной комиссии ЦК правых эсеров, которая, по свидетельству Б. Соколова, вела «боевую работу», цель которой состояла в том, чтобы попытаться «срезать большевистскую головку». Боевикам, если верить Соколову, удалось внедрить своих людей в Смольный, и, по его словам, неудачное покушение на Ленина в начале января было «отголоском этого дела». Большего Соколов не сказал. «Детальное описание этого эпизода,— писал он,— принадлежит будущему. Участники этого эпизода живы и притом в Россия». Петроградский Совет ответил яростной резолюциехк «Мы заявляем всем врагам рабочей и социалистической революции: ...за каждую жизнь нашего товарища господа буржуи и их прислужники — правые эсеры — ответят рабочему классу». «Правда» писала: «Если они будут пытаться истребить рабочих вождей, они будут беспощадно истреблены сами».

Через несколько дней, 6 января, была предпринята попытка покушения на М. Урицкого — большевистского комиссара Всероссийской комиссии по делам о выборах в Учредительное собрание. II почти одновременно произошел трагический инцидент, который мог, несомненно, быть рассчитан на дискредитацию Советской власти.

В копце ноября, когда по постановлению Временного правительства планировалось открытие Учредительного собрания, на квартире члена кадетской партии графини С. Паниной проходило совещание, обсуждавшее тактическую линию кадетов. Решено было, не дожидаясь сбора большинства членов Учредительного собрания, избрать временного председателя и заседать каждый день до установления полного кворума. Решение явно было направлено против Советского правительства, уже взявшего дело открытия Учредительного собрания под свой контроль.

В тот день, когда проходило это совещание (27 ноября), на квартире Паниной был произведен обыск, вызванный отказом Паниной (она занимала пост товарища министра просвещения) сдать Советской власти министерские деньги. Панина была арестована, а вместе с ней два члена кадетского ЦК бывшие министры Временного правительства врач А. Шингарев и юрист Ф. Кокошкин, заночевавшие у нее на квартире. Арест Шингарева и Ко-кошкипа совпал с декретом об объявлении «членов руководящих учреждений партии кадетов» врагами народа, и оба они были переправлены в Петропавловскую крепость ⁷². Сохранился дневник А. Шингарева, который он вел в тюрьме с момента ареста до 5 января 1918 г. Ряд записей дневника, несомненно, представляет большой интерес: они проливают свет на понимание природы революции многими ее современниками, даже прямыми противниками Октября.

14 декабря, в годовщину восстания декабристов, А. Шингарев записывал: «Стоило ли делать революцию, если она привела к таким результатам?» — и отвечал на свой вопрос: «Наивно и близоруко думать, что революцию можно делать или не делать: она происходит и начинается вне зависимости от воли отдельных людей... Революция была неизбежна, ибо старое изжило себя... С весны 1915 года она стала роковой неизбежностью, и это я увидел осенью 1916 года...» Шингарев, конечно, отвергал большевизм, социализм вообще. Взгляды социалистов представлялись ему «фантазией детей, желающих поймать звезды своими ручонками»; «они похожи на персонаж из новелл Боккаччо, который хочет „загнать ослов дубиной в рай“». Но «рано или поздно,—писал Шин-гарев,— начнется постройка новой государственности па единственно возможном и незыблемом фундаменте. Вот почему я приемлю революцию, и не только приемлю, но и приветствую, и не только приветствую, но и утверждаю. Если бы мне предложили начать ее сначала, я не колеблясь бы сказал теперь: „начнем!"»

Это было написано в Трубецком бастионе Петропавловской крепости...

По свидетельству сестры Шингарева, А. И. Шингаре-вой, ожидалось близкое освобождение Кокошкина и Шингарева. Нарком юстиции левый эсер И. Штейнберг уже просмотрел их дела и не нашел там материала для обвинения. Но 6 января оба — Кокошкин и Шингарев — по просьбе родных были переведены в Мариинскую больницу. Здесь в ночь с 6 на 7 января они были зверски убиты. Известно, что в убийстве участвовали анархиствующие матросы и солдаты, которые будто бы собирались затем двинуться в Петропавловскую крепость, чтобы перебить там арестованных министров Временного правительства. Однако из показаний копвоиров, зафиксированных в официальном обвинительном заключении, следует, что в группе матросов, одетых в бушлаты и бескозырки с надписями «Ярославец» и «Чайка», находились какие-то люди в штатском и шапках. Из того же обвинительного заключения видно, что фактическими организаторами преступления являлись начальник милицейского комиссариата 1-го Городского района П. Михайлов и его подручный II. Куликов, вербовавшие и подстрекавшие матросов и солдат во главе с неким Басовым.

Немедленно по получении сообщения о том, что произошло в Мариинской больнице, В. И. Ленин дал распоряжение о разыскании и наказании преступников⁷³. Была создана следственная комиссия в составе управляющего делами Совнаркома В. Бонч-Бруевича, нарком-юста Штейнберга и наркома по морским делам II. Дыбенко. А. М. Коллоптай вспоминала, что потрясенный случившимся В. И. Ленин говорил ей: «То, что вынужден был терпеть Керенский, того не потерпит власть рабочих и крестьян. Наше государство народное, а народ требует законности и справедливости» ^п. Не всех участников преступления удалось привлечь тогда к суду революционного трибунала. Но пролетарская диктатура с самого начала повела борьбу не только против враждебных ей классов, но и решительно надевала узду революционной законности на анархические проявления п уголовщхь ну. Эта вторая задача, может быть, была не легче первой. Как раз накануне убийства Шингарева и Кокошкина, выступая на заседании ВЦИК, В. И. Ленин прямо говорил, что революция «не может сразу быть преподнесенной народу в чистеньком, гладеньком, безукоризненном виде... И те, кто доказывает вам противное — те либо лгуны, либо человеки в футляре»⁷⁵. Но только мощь Советов, которые по-пролетарски, по-крестьянски ломали отжившие устои старого строя, способна была теперь покончить с проявлениями хаоса, разрухи и беспорядков.