Белое дело в России: 1917-1919 гг.
Шрифт:
7 и 9 августа с заявлениями о правильности политики Корнилова выступили Союз офицеров и Московское Совещание общественных деятелей. 11 августа Кокошкин заявил Керенскому, что уйдет в отставку с поста государственного контролера, если правительство не поддержит программу Корнилова (4).
Осенью 1917 г. все сильнее проявляется идея создания «суррогата представительства», необходимого для поддержки Временного правительства. Полученные после акта Михаила Романова единоличные полномочия (хотя бы только на «бумаге») оказывались явно недостаточными в условиях противостояния с советской властью. Система «представительств» станет характерной для всех белых режимов в последующий период гражданской войны. Из-за сложности проведения выборов использовался метод делегирования представителей от общественных организаций, от партий и от «цензовых элементов». Открывавшиеся по упрощенной процедуре, многие общественные организации имели возможность получить представительство в органах власти, принять
В отношении эволюции права следует иметь в виду, что несмотря на целый ряд новаций и прецедентов, связанных с событиями февраля – марта 1917 г., говорить о тотальной, «революционной» ломке российской правовой системы именно в данный период не приходится. Сохранялась в целом система министерств и ведомств. Продолжали действовать еп согроге основные законы Российской Империи. Не отменялись, а лишь корректировались в сторону большей демократизации законодательные акты, относившиеся к деятельности местного самоуправления, правоохранительным органам и армии. Однако реформирование последних происходило особенно болезненно и совершенно не оправдывалось требованиями сохранения порядка в тылу и усиления боеспособности на фронте.
По мере приближения событий к октябрьскому восстанию большевиков государственная система все более деформировалась. Несколько раз менялся состав правительства. Были упразднены структуры Государственной Думы и Государственного Совета. Россия была объявлена Республикой. Керенский сосредоточил в своих руках полноту исполнительной, законодательной и – став Главковерхом – военной власти. Все больше и больше формальное право заменялось правом фактическим, или, как стало модно говорить, «революционным правотворчеством». Источником данных правоотношений становились уже не законы и подзаконные акты, а, по существу, «право силы», «захватное», «пулеметное» право.
Объективно политическая ситуация складывалась так, что различные общественные силы могли бы объединиться на общей, «контрреволюционной» платформе. Однако из-за взаимного недоверия, соперничества и подозрений объединиться против «углубления революции» во время выступления генерала Корнилова не удалось. Приход к власти большевиков активизировал реакционные структуры и их деятельность. На основе «антибольшевистского сопротивления» стали создаваться новые организации, опиравшиеся на идеи восстановления прерванной преемственности, «доведения страны до Учредительного Собрания», продолжалось формирование политического курса Белого движения, рост его политической активности. По оценке генерал-лейтенанта С. В. Денисова, «первые побеги этого движения надо отнести к тем дням, когда Генерал Корнилов поднял свой голос против Правительства, насаждавшего своим безволием анархию в стране» (5). Следует, однако, уточнить, что и «корниловское выступление», как было показано выше, имело свои временные предпосылки.
Но в первые дни после установления советской власти проявилась ошибка, ставшая позднее одной из основных причин поражения Белого дела, – очевидная недооценка своего политического противника. 10 ноября 1917 г., во время работы Земского Собора, выступая перед членами Петроградской городской думы, Церетели задавался вопросом: «Как бороться с захватчиками и авантюристами (большевиками. – В.Ц.)?» И сам же отвечал на него: «Эта задача наиболее легкая, ибо поражение большевиков обеспечено их собственной политикой. Ни один мыслящий человек не может сомневаться в том, что, увлекая за собой толпу, жаждущую чуда, эти люди, не будучи в состоянии творить чудес, сами себя погубят, и если бы надо было ждать только поражения большевиков, то мы могли бы ждать этого поражения, скрестив руки…»
«В это время все… ни минуты не верили в прочность большевистского режима и ожидали его быстрой ликвидации», – вторил своему политическому «союзнику» Набоков. Правда, выступая на том же заседании, он более реалистично оценивал причины популярности революционных идей большевиков: «Основное несчастье заключается в том, что в народе подорвана психология преемственности власти… В этом разрушении психологии власти повинны все, и в данный момент всякая попытка создать сильную власть разобьется об эту психологию народа. Учредительное Собрание может воссоздать психологию принятия власти народом…» (6).
И все-таки подобная недооценка мешала объединению в «борьбе с большевизмом» широкого спектра российских политических сил, сводила активную часть антибольшевистского фронта к границам Белого движения.
Характерное описание психологического восприятия
правления Временного правительства давалось видными кадетами, Н.И. Астровым и В.Н. Челищевым. По мнению Астрова, «после разгрома Временного правительства в Зимнем дворце и заключения членов правительства в Петропавловскую крепость Россия оказалась в состоянии безвластия. В сущности, и при Временном правительстве всех его составов было не лучше. То же безвластие, та же беспомощность и растерянность. Разница лишь в том, что при существовании Временного правительства все же на местах старались не терять связи с ним, старались оказать ему поддержку, чтобы укрепить эту безвластную власть, все же на местах знали, что существует если не реальная сила, то символ, который, может быть, станет со временем реальностью. С исчезновением этого символа исчезало и психологическое состояние, которое создавало иллюзию некоторой государственной организованности. Но это, конечно, была только иллюзия, ибо государственные связи и скрепы слабели, рушились и исчезали…»И все-таки «эпизод перехода власти к большевикам расценивался как временный зигзаг, который будет исправлен, выпрямлен Учредительным Собранием, этим барином, который приедет и все рассудит», – вспоминал Челищев (7).
1. Красный архив. 1926, № 2 (15), с. 40.
2. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 363–364; Поли. собр. соч., т. 35, с. 135.
3. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 541. Л. 276; Бьюкенен Д. Моя миссия в России: Воспоминания дипломата. Берлин, 1924, с. 134–135.
4. Керенский А. Ф. Дело Корнилова. М., 1918, с. 211; Кизеветтер А. Федор Федорович Кокошкин // Памяти погибших. Париж, 1929, с. 23–23.
5. Денисов С. В. Белая Россия. Нью-Йорк, 1937, с. 18.
6. День. Петроград, № 205, 11 ноября 1917 г.; Набоков В.Д. Указ, соч., с. 166.
7. Астров Н.И. Воспоминания // БФРЗ. Ф. 7. Д. 12. Лл. 82–83; ГА РФ. Ф. 6611. Оп. 1.Д. 1.Л. 291.
Раздел 3
Политическая программа Белого движения в условиях установления советской власти и первом этапе своего формирования (декабрь 1917 – ноябрь 1918 г.)
Глава 1
«Корниловский» и «деникинско-алексеевский» периоды военно-политического строительства на Юге России. Специфика управленческих моделей, политические программы, создание структур «общественной поддержки». Ярославское восстание (июль 1918 г.)
Прибытие на Дон генерала Корнилова и других «быховских узников», а также многих известных политиков-антибольшевиков поставило задачу их легализации посредством создания новых правительственных структур. Если генерал Алексеев как опытный стратег считал важнейшим условием успеха наличие поддержки со стороны различных общественных организаций, оценивал важность контактов с известными политическими деятелями, то Корнилов после августовского выступления рассматривал политические структуры как вспомогательные в условиях приоритета военной власти.
Но поскольку приходилось считаться с казачеством и политическим окружением Добрармии, то в качестве властной модели был утвержден вариант военно-политической коалиции, предполагавшейся еще в августе 1917 г. Был образован т. н. «триумвират» Каледин – Корнилов – Алексеев, в котором Каледин представлял интересы казачества и создававшегося Юго-Восточного Союза, Алексеев определял политический курс, а Корнилов стал командующим Добровольческой армией.
Вскоре сформировалось и первое белое правительство – Донской Гражданский Совет (по определению Деникина – «первое общерусское противобольшевистское правительство»). Его основой стали, как и в большинстве антибольшевистских центров того времени, структуры земско-городского самоуправления и общественные организации. Контакты городского самоуправления Нахичевани и Ростова с казачеством до начала 1917 г. не были достаточно прочны и не поощрялись администрацией. Сразу после февраля и до созыва Войскового Круга местное отделение военно-промышленного комитета и Новочеркасская городская дума создали Донской Исполнительный Комитет (по образцу коалиционных общественных Комитетов при городском самоуправлении) во главе с преподавателем Донского кадетского корпуса Е.А. Волошиновым. До выборов атамана Комитет заявлял о себе как о носителе верховной власти в области. Но и после избрания атамана Каледина Временное правительство сохраняло за собой властные полномочия в регионе. Согласно законопроекту об организации земства в Донской области, местное самоуправление подчинялось особо назначенному Правительственному Комиссару (им стал член кадетской партии, депутат II Государственной думы И. С. Воронков). Разграничение полномочий предполагалось следующим: Комиссар осуществлял «высшую правительственную власть», а атаман оставался только «высшим представителем казачьего сословия». Однако Войсковое правительство отказалось вводить земство согласно проекту Временного правительства.