Белое солнце пустыни 70 лет спустя

– Твою мать… так это ж Игнатьев!

Федор стряхнул песок с лица солдата. – Ну точно Игнатьев!

Игнатьев был солдатом взвода, который охранял тот самый эшелон с техникой. Федор был слабо знаком с ним и знал только, что среди других солдат его звали Игнатом.

Но что Игнат делал здесь, за полсотни километров от Тыхорской станции? В бега подался? Или все-таки на станции случилось что-то страшное?

Федор снова вспомнил про сгоревший БТР, который он видел перед тем, как нашел Фарида. Соединив эти два факта, он пришел к неутешительным выводам. Скорее всего, Тыхорская была занята войсками оппозиции.

– Ты его знаешь? – спросил Фарид, нисколько не удивившись.

Сухов никак не мог привыкнуть, что это парень не удивляется даже в самых невероятных ситуациях. Когда следовало бы выпучив глаза, пораженно уставиться на собеседника и сказать что-нибудь вроде: «Это же фантастика!».

Федор вкратце пояснил ситуацию, пока они тащили Игнатьева к машине.

– Что там случилось? – из-под брезентового полога кузова появилась голова Наташи.

– Мы нашли парня из моей части.

– Что-то не похоже, что мы еще приехали. Вокруг одна пустыня. Откуда он здесь?

– Дополз.

Наташа попыталась состроить на лице что-то вроде маски сочувствия.

– Сухов, у тебя есть аптечка? – спросил Фарид, пытавшийся привести Игнатьева в чувство.

– Да. Я стащил одну из бункера. – Федор вернулся в кабину, где взял маленькую сумку с изображением красного креста. – Я не знаю, что там есть, в бункере вообще-то было много всяких разных лекарств, но у меня не было времени, чтобы все изучить.

Он отдал аптечку Фариду. Тот покопался в ней и дал Игнатьеву какую-то таблетку, а потом влил в него еще литр воды. Минут через десять парень очнулся.

Федор склонился над Игнатьевым.

Тот застонал и открыл глаза.

– Где я? – спросил он слабым, еле слышным голосом, пытаясь сообразить в чем дело.

– В пустыне, – ответил ему Сухов.

Игнатьев широко раскрыл глаза и уставился на него.

– Сухов?! Откуда ты здесь? – бедняга, видимо, подумал что бредит и закрыл рукой глаза.

– Спокойно, это все на самом деле. – Федор отвел его слабую руку от лица.

– Как ты нашел меня?

– Да, понимаешь, проезжал мимо, искал место для пикника. Смотрю, ты загораешь.

Игнатьев беззвучно засмеялся.

– И все-таки?

– Мы ехали к Тыхорской станции. Ну и мой друг случайно заметил тебя.

– Друг?

– Ассалам алейкум, Игнатьев, – сказал Фарид, появившись из-за спины Сухова. – Я

Фарид.

– Очень приятно, Рома Игнатьев, можно просто Игнат, – прохрипел Игнатьев.

– Как ты здесь очутился? – спросил Сухов.

– А поесть дадите?

– Это пожалуйста. Только тебя с консервов не пронесет? Ты сколько не ел?

– Дня два, точно не помню.

– У меня есть хлеб, – вдруг сообщил Фарид.

– Откуда? – почти хором спросили Сухов и Игнат.

– Взял у человека Абдуллы. Ему больше не нужен хлеб, – он залез за пазуху своей куртки и достал оттуда небольшой сверток. Внутри свертка оказалась краюха хлеба.

– Ешь.

Игнат выхватил краюху и с жадностью стал ее есть.

– Ты был прав. Жить он действительно будет. – Сухов похлопал по худощавому плечу солдата.

После того, как Игнат слопал хлеб, он рассказал им следующую историю:

– В тот день, когда ты ушел, приехал какой-то генерал. Я точно не знаю, но говорили, что он требовал сдать поезд местным. А Никитин отказался. Потом он весь грустный такой ходил, словно опущенный… Ну а ночью на нас напали… Я как раз отошел в сад по большой нужде. Ну тут такое началось… Стрельба…. Копец, в общем. Я отлежался, пока все не закончилось, а потом спрятался в одном доме… я хозяев немного знал, помог им как-то раз… Там три дня отсиживался. Оказалось, станцию захватили эти самые, как их… оппозиционеры. Хозяева сказали, что половину наших перебили, а остальных держат где-то в складе на станции. Потом по домам стали ходить ихние солдаты. Хозяева очень напугались, что их расстреляют, и попросили меня уйти. Ночью я ушел. Несколько дней шел по пустыне. Все кончилось: еда вода, и силы тоже. Помню полз, а потом уже ничего не помню, пока не очнулся тут у вас.

– Понятно, – лицо Федора стало понурым, по нему словно пробежала тень.

Сбылись самые худшие предположения.

– А ты не знаешь, что стало с Никитиным?

– Не знаю. Хозяева говорили, что человек десять наших в плен взяли, но кого точно не видели.

– А где их держат?

– Ну я же говорил: на складе, где-то около самой станции.

– А конкретнее?

– А фиг его знает. Не знаю, Сухов! – было видно, что Игнат сильно устал, даже разговор отнимал у него много сил.

– Ладно, спасибо. Отдыхай. – Федор вновь по-дружески похлопал его по плечу.

– Осторожно, раздавишь, – возмутился Игнат и закрыл глаза, погружаясь в дремоту.

Сухов и Фарид отошли в сторону. Сухой горячий ветер дул им в спины. Было противно. Хотелось с головой окунуться в холодную речку.

– Ну что скажешь? – Федор начал первым.

– Плохо. Очень плохо. Но решать тебе. Мне все равно надо на Тыхоскую.

– Значит, ты пойдешь туда даже пешком, даже если я сейчас поверну обратно?

– Да.

Сухов почесал затылок.

Боже, как достали напряги с моральным выбором!

С одной стороны, он хотел поскорее смыться из этой долбанной пустыни, с другой стороны, его грызла совесть. Но что он может сделать? В конце концов, он не Рэмбо какой-нибудь, а обычный русский парень, с обычным русским именем Федор Сухов. А обычные парни не геройствуют, а просто вовремя сматывают. Почему же он должен ехать на эту чертову станцию? Из-за Фарида? Жалко оставить парня посреди пустыни? Но он и сам доберется, разве что несколько позже. Или из-за наших? Из-за капитана Никитина, например? Ну и всех остальных?

– Давай для начала закинем Игната в кузов. – Федор подошел к солдату.

– Эй, Рома, встать сможешь?

Игнатьев очнулся от дремоты.

– Попробую…

Федор подхватил его подмышки и помог встать. Игнат сильно шатался, ноги его подкашивались, но все-таки сумел удержаться, правда, с помощью Сухова.

– Фарид помоги, закинем его в кузов.

– В кузов? – не понял Игнат.

– Да, там есть, где полежать и, вообще, тебя ожидает большой сюрприз.

Они подняли его и помогли забраться внутрь кузова.