Белокурая бестия

– Слушаю, – узнал он ее нежный голос и с волнением ответил.– Добрый вечер Любовь Андреевна.

– Очень добрый вечер, – согласилась она.

– Прошу простить за беспокойство…

– Что-нибудь с костюмом не так?

– С костюмом все в порядке, я вам очень благодарен,– унял он волнение.– Считайте меня своим должником.

– Это моя работа. Покупатель должен быть доволен обновой. Тогда он и в следующий раз не обойдет универмаг стороной. Конкурентов ведь пруд пруди.

– Мне следовало бы написать благодарность в книгу жалоб и предложений. Я обязательно это сделаю,– пообещал он.

– Теперь такие книги не ведутся,– звонко рассмеялась Чародеева. – Но мне приятно ваше желание оставить свой автограф.

– Мне очень приятно слышать ваш голос, если вы не возражаете, то я хочу с вам встретиться? – с некоторой робостью произнес Тернистых и с радостью услышал отклик.

– Не возражаю, – охотно согласилась женщина.– Откровенно говоря, я очень ждала вашего звонка. Где и когда вы предлагаете встретиться?

– Сейчас, сегодня, не будем откладывать в долгий ящик, – попросил он.– В каком-нибудь уютном кафе или ресторане. Надо же, как положено, обмыть костюм, чтобы хорошо и долго носился.

– Да, традицию не следует нарушать, – поддержала она.– Встретимся у меня дома. Устала я от общественных мест, от суеты, да и вас не хочу разорять. Мы достаточно взрослые люди, поэтому не будем тешить себя романтическими свиданиями. Через час-полтора жду вас. Заодно познакомлю с дочерью, она сгорает от любопытства. Правда, Надя?

– Еще бы,– услышал он девичий голос.

– Любовь Андреевна, я с радостью принимаю ваше предложение, – согласился он.– Вы практичная женщина.

– Я в этом не сомневаюсь,– нежно произнесла Чародеева, и напомнила.– Мой адрес указан в визитке.

Минуты две-три Тернистых раздумывал, что одеть? Парадный мундир со знаками отличия сочтут за нескромность и солдафонство. Тогда первый визит в гости в новом костюме. В шифоньере он отыскал старую армейскую рубашку и галстук в полоску.

Ровно через час он был на лестничной площадке седьмого этажа перед дверью квартиры Чародеевых. Один из пакетов поставил у ног и нажал кнопку электрозвонка. Поднял пакет. Засветился стеклянный зрачок “глазка” и через несколько секунд металлическая дверь, плотно обшитая деревянными рейками, отворилась.

Тернистых увидел Любовь Андреевну в длинном, облегающем ее фигуру, пурпурном платье с глубоким декольте. Ее глаза сияли, а на губах с блеском помады под цвет платья играла загадочная улыбка. Рядом с ней в бирюзовой блузке с кружевным воротничком и короткими рукавами, в черной короткой юбке, стягивающей красивые бедра и с иронично-веселой улыбкой на лице, стояла девушка.

Она была почти на полголовы выше матери, но ее точная копия, только обликом моложе. Лицо нежно-персикового цвета. Золотистые и мягкие словно лен, волосы рассыпаны на хрупких плечах. В вырезе блузки он приметил ромбик-кулон на золотой цепочке. Держа пакеты в руках, офицер смутился, замешкался.

– Еще раз добрый вечер,– приветствовал он, не решаясь перешагнуть через порог.

– Что же вы стоите, Валентин Авдеевич? Проходите, прошу,– пригласила хозяйка квартиры. Он вошел в прихожую.

– Это вам, Любовь Андреевна,– достал из пакета и подал ей три белые гвоздики, завернутые в блестящую фольгу.

– Ой, мои любимые цветы! Обожаю все белое и чистое. Как вы угадали?– она, привстав, прикоснулась губами к его гладко выбритой щеке. Аккуратно вытерла платочком след от губной помады. Он ощутил знакомый запах дорогих духов.

– Знакомьтесь, моя дочь Надя. Помните, как Анна Герман пела «Надежда – мой компас земной…»

– Не сложно догадаться, вы очень похожи и обе очаровательны. По цвету волос только и можно различить, – заметил он.

– Дочь решила стать блондинкой, а у меня естественный цвет, я не признаю красители и “химию”. Так могут нахимичить, что без волос останешься.

– Надежда,– девушка подала теплую и голую по локоть руку с длинными, как у пианистки пальцами, слегка преклонив колено.

– А вам, Надя, молочный шоколад, чтобы жизнь не казалась горькой,– Тернистых положил на ее ладонь плитку “Каприза”, заметил немой укор в ее зеленовато-голубых глазах.

– Спасибо,– сухо промолвила девушка и неожиданно скаламбурила. – Молочный шоколад, наверное для того, чтобы молока больше было?

Он смутился, а Любовь Андреевна пожурила дочь:

– Оставь свои приколы, с ровесниками хохми, прикусили язычок.

«Интересное начало, видно девице палец в рот не ложи, откусит. Надо было ей купить тоже цветы, орхидеи или розы, – с досадой подумал он, вспомнив свои недавние колебания среди обилия благоухающих цветов в букетах и корзинах в подземном переходе под площадью Советской. Он тогда предположил, что Любови Андреевне может, не понравится, что и ее дочери он подарит цветы.

«Попробуй, разберись в этой женской психике, в их логике, чувствах и капризах, – посетовал он.– Кажется, Надежда обиделась. Вот, конфуз, знал ведь, что взрослая девушка, а не ребенок, чтобы потчевать шоколадкой. Ладно, в следующий раз таких проколов не будет. Надо следовать мудрой истине: дарите женщинам цветы. Он подал Чародеевой пакет с шампанским и цитрусовыми, лимонами, апельсинами, киви, гранатами, хурмой…

– А это к чаю или кофе,– достал из второго пакета украшенный розоватым кремом киевский торт в прозрачной пластмассовой коробке.

– Ой, сколько сладостей, нам с Надей нужно соблюдать диету, иначе растолстеем, как та хохлушка Руслана Писанка, что погоду предсказывает, – пошутила Чародеева.– Мужчины любят стройных, изящных под стать топ-моделям. Вот и приходится отказывать себе в удовольствиях.

– Вам полнота и ожирение не грозят, – возразил Валентин Авдеевич, взглянув на загрустившую девушку.– Один раз в неделю можно полакомиться тортом или другими сладостями.

– Другими? Какими же лакомствами? – усмехнулась Надя, многозначительно взглянув на гостя.

– Пирожным, зефиром, шоколадом,– смутившись, перечислил гость.

– А я думала-гадала…– нараспев прошептала Надежда.

– Прошу вас, Валентин Авдеевич, – потеснила дочку мать, указав жестом на открытую дверь гостиной. Под сверкающей хрусталем люстрой он увидел богато сервированный стол – на фаянсе посуды благоухали яства. В маленьких вазочках клюквой поблескивала красная, на другой вазочке черникой – черная икра. На блюдах аккуратно были разложены, нарезанные кольцами колбаса, ломтиками сыр, оливье, салаты, маринованные огурцы и помидоры, дольками лимон, апельсины.