Белоснежка и Аллороза

Я не знал ничего о душевных заболеваниях. В моем понимании «иллюзорное» восприятие реальности — это когда женщина, к примеру, воображает себя королевой Елизаветой или Екатериной Великой. Сара Уиттейкер, напротив, утверждала, что она — Сара Уиттейкер, и считала себя совершенно нормальным человеком.

— Каковы же другие симптомы? — спросил я.

Хелсингер посмотрел на часы.

— Если у вас есть время, — добавил я.

— В сущности, вы просите меня защищать мой диагноз, — вздохнул Хелсингер. — А также подтверждающие его диагнозы — доктора Бонамико из Добрых Самаритян и медицинского персонала из «Убежища», которые анонимно и порознь пришли к заключению, что у Сары Уиттейкер — параноидальная шизофрения.

— Если у вас есть время, — настаивал я, — то я действительно хотел быузнать, на чем основывается ваш диагноз.

Хелсингер снова вздохнул. На этот раз он не взглянул на часы, но как профессор, терпеливо читающий лекцию аудитории, состоящей из тупиц, начал «отсчитывать» симптомы шизофрении, зажимая пальцы на одной, а потом на другой руке.

— Первое, — сказал он. — Подумав о чем-то, человек слышит собственные мысли, словно они произнесены вслух. Второе: страдает галлюцинациями, постоянно слышит голоса, которые либо спорят с ним, либо соглашаются. Третье. Опять-таки слышит голоса, комментирующие его действия. Четвертое. Воображает, что его тело находится под влиянием или контролем сверхъестественных сил. Пятое. Воображает, будто мысли его тоже контролируются. Шестое. Считает, что его мысли — не его собственные. Мы, психиатры, называем этот симптом «прокладка мысли». Седьмое. Воображает, что его мысли транслируются по всему миру. Восьмое. Полагает: то, что он делает, чувствует, думает, испытывает, контролируется кем-то или чем-то извне. И наконец, иллюзорное восприятие реальности, о котором я уже говорил.

— Как это проявляется, каким образом? Я продолжаю считать, что Сара Уиттейкер и вела себя, и говорила — адекватно, то есть была тем лицом, за которое я ее принимал.

— Позвольте мне процитировать Меллора. В своих комментариях к работе Шнайдера, — Курт Шнайдер сформулировал критерии диагноза, которые я только что назвал, — так вот, Меллор заявил: «Шнайдер описал иллюзорное восприятие как феномен, состоящий из двух стадий. Иллюзия возникает из восприятия, которое для пациента обладает всеми свойствами нормального восприятия и которое, как он полагает, будет рассматриваться как норма любым другим лицом. Это восприятие, однако, имеет частное значение. Затем, почти без перерыва, наступает вторая стадия, которая представляет собой интенсивное развитие и формирование системыиллюзорных представлений. Кристаллизация этой системы зачастую происходит неожиданно, как бы внезапно, застает нас врасплох. Иллюзорному восприятию нередко предшествует иллюзорная, нереальная атмосфера». Это объясняет вам что-нибудь, мистер Хоуп?

Я не чувствовал себя особенно просветившимся.

— И Сара Уиттейкер обнаружила все эти симптомы, когда вы ее осматривали?

— Многие из них, — ответил Хелсингер. — Необязательно выявить всесимптомы первого ряда, чтобы поставить диагноз: шизофрения. — Он снова взглянул на часы. — Достаточно, чтобы такие симптомы были.

— И эти симптомы включали иллюзорное восприятие?

— Да, это так.

— Кем же Сара воображает себя?

— Простите?

— Разве система иллюзорных…

— О, Наполеон, вы имеете в виду? — Хелсингер усмехнулся. — Да, конечно, это распространенный вариант, но представления Сары более изощренные. Вы должны понять, мистер Хоуп, что иллюзорное отношение к миру воплощается в некоей развернутой концепции. Это не точка зрения, не эмоция, не мимолетное чувство, но твердое убеждение, мнение, которое не имеет опоры в действительности, но тем не менее непоколебимо, несмотря на реальные факты, опровергающие его.

— В чем же убеждена Сара?

— Она считает, она уверена в том, что ее преследуют, обманывают, шпионят за ней, надувают и даже гипнотизируют — ее собственная мать или люди, которых она нанимает.

— Вы сказали недавно, что система иллюзорных представлений могла сложиться при относительно незначительном генетическом импульсе…

— Возможно. Но ирреальная атмосфера должна была присутствовать задолго до того, как умер ее отец.

Я вздохнул.

— Доктор Хелсингер, — сказал я, — я не вижу никаких свидетельств, указывающих на присутствие какой бы то ни было системы иллюзорных представлений в поведении Сары Уиттейкер.

— Она говорила вам, что психически здорова, не так ли? Она хочет, чтобы вы забрали ее из больницы? Ее держат там против ее воли. Ее мать совершила несправедливость по отношению к ней, такова ее история?

— Да, но…

— Все это — часть ее системы иллюзорных представлений: преследование, обман…

— Если только она действительно не подверглась преследованию и не была обманута.

— Да, но на какой основе строится такое предположение?

— Вы в самом деле находите, что такой основы нет?

— Никакой.

— Когда вы впервые столкнулись с этим?

— В прошлом году, двадцать седьмого сентября, после того как Сара пыталась убить себя.

— Подозревают, что она перерезала себе запястья бритвой?

— Подозревают?! Она действительно порезала себе левое запястье, это факт.

— Вы видели следы попытки самоубийства?

— Видел.

— Ее левое запястье было порезано?

— Да.

— Сара истекала кровью, когда вы осматривали ее?

— Нет, ее мать наложила повязку на рану. Остался только неглубокий разрез.

— Вы удалили повязку, чтобы осмотреть рану?

— Я сделал это.

— И видели разрез?

— Да, видел.

— А лезвие бритвы вы тоже видели?

— Нет.

— Вы не знаете, куда делось это лезвие?

— Не имею понятия.

— Его отдали полиции?

— Зачем?

— Доктор Хелсингер, когда я посетил Сару, я не видел никаких шрамов на ее запястьях. Я искал их, но их не было.

— Как я уже вам говорил, она ухитрилась только слегка порезать себя.

— Миссис Уиттейкер сразу же обратилась к вам. Рана ее дочери кровоточила, но она не позвонила своему врачу, а вместо этого пригласила психиатра.

— Кровотечение прекратилось, когда была наложена повязка. Я уже говорил вам несколько раз, что разрез был неглубоким. Однако дочь Алисы Уиттейкер предприняла попытку к самоубийству, а самоубийство, мистер Хоуп, — это не тот акт, который можно считать нормой человеческого поведения. Для миссис Уиттейкер было очевидным, что психиатр необходим. Очутившись в подобной ситуации, разве вы сами не пригласили бы психиатра?

— Вы сказали, что ирреальная атмосфера, несомненно, существовала еще до того, как ее отец…

— Я сказал, она должна быласуществовать.

— Это одно и то же, разве нет?

— Это логичное предположение, основанное на изучении обычных ирреальных моделей в поведении и сознании людей. Врачи, которые лечат Сару в «Убежище», могли бы больше рассказать вам о происхождении ее болезни.

— Но когда вы осматривали ее…

— Да?