Белые горы (Триподы - 1)

— Тупик, — сказал Мэтью.

После паузы Лоуренс сказал:

— Не будем говорить об этом. Вы знаете выход?

Джейн, подумал Мэтью, ведущая такую жизнь… мысль эта была невыносима.

Лоуренс спросил:

— Не хотите остаться с нами? Мы можем принять вас и мальчика.

Мэтью ответил:

— Если Билли хочет остаться и вы его возьмете…

— Не хочу, — быстро вставил Билли.

— Я уйду, — сказал Мэтью.

— Прямо сейчас? — Лоуренс посмотрел на мальчика. — Я прописал бы для мальчика несколько дней отдыха. Путешествие измотало его.

Мэтью знал, что это правда. Билли похудел и выглядел страшно уставшим. Хорошо, если бы мальчик остался, а он мог продолжать путь в одиночку. Но Мэтью понимал, что это невозможно. Он представлял для Билли остатки постоянства и устойчивости в испуганном, перевернутом мире. И он несет за мальчика ответственность — ограниченную, но все же ответственность.

Он сказал, стараясь не показывать своего недовольства:

— День отдыха — это неплохая мысль, если вы нас примете.

— Сколько хотите.

— У нас есть пища. Мы не потратим ваших запасов.

— Это не важно. Наше положение не пострадает от однодневного запаса продовольствия для мужчины и мальчика.

Уже начиная сожалеть о задержке, Мэтью сказал:

— Где ваш лагерь? Мы не можем возвращаться назад.

— Наша база недалеко. В нескольких милях к северу.

— Я надеялся завтра быть в Саутгемптоне. Там должно быть больше запасов.

— Конечно, — согласился Лоуренс. — Больше. И множество бандитов, ожидающих, когда вы их выкопаете. Большинство банд действует в окрестностях города.

Чай уже достаточно остыл, чтобы можно было пить. Вкус, сладкий и металлический, напомнил Мэтью дни в армии, когда он считал мир сошедшим с ума. Прихлебывая чай, он вспоминал, каким благополучным и невообразимо спокойным был тогда мир.

11

Мэтью помог им в раскопках. Они разломали шкаф и извлекли его содержимое; там оказались два мужских костюма, пальто, куртка для езды верхом, шерстяной джемпер и три пары ботинок в хорошем состоянии. Поблизости они обнаружили разбитый деревянный ящик с одеялами. Верхние покрылись плесенью, отсырели и пахли гнилью, но нижние слои не пострадали. Все это было извлечено и добавлено к груде вещей. Перед самым окончанием работы они нашли еще запас пищи, включавший две банки кофе и целый стеклянный кувшин, с фут высотой, полный сливового компота.

Лоуренс особенно обрадовался кофе.

— Впервые находим, — сказал он Мэтью. — В первые дни находили много чая. Лучше, чем ничего, но я всегда предпочитал кофе. У моей постели стояла автоматическая кофеварка. Чертовски хороший был кофе. Как только поступал ночной вызов, я включал автомат, и пока я одевался, кофе уже был готов. Вероятно, этого мне больше всего не хватает.

— Ночной вызов?

— Я был врачом. — Он смотрел на банки с кофе. — На сколько их хватит? Раз на десять — двенадцать, а может, и меньше, если остальные любят кофе. Впрочем, они будут пить, даже если раньше не пробовали. Сейчас никто не упустит чего–нибудь нового. Я сам на прошлой неделе ел сардины. И они мне понравились.

— Врач, — сказал Мэтью. — Я думал, что… гм… вы должны были бы сохранить какое–то значение.

— Значение? Для кого? Для бандитов? Вы все еще переоцениваете их.

— Более примитивные люди должны быть и более впечатлительны. И зависимы от загадочных представителей власти.

Лоуренс покачал головой:

— Вопрос масштаба. Незадолго до того, как это произошло, в «Ланцете» была статья. Рассматривались психологические эффекты землетрясения в Новой Зеландии в соответствии с сообщениями о прошлых катастрофах: землетрясении в Скопле, бомбардировках Дрездена и Хиросимы. Почти те же самые результаты. Примерно три четверти выживших проявляли слабые признаки разнообразных умственных расстройств, примерно десятая часть серьезно больна, но длительные психозы наблюдаются редко и главным образом у тех, кто раньше был предрасположен к ним. Последствия нашей катастрофы другие. Я мог бы написать об этом статью. В сущности, прошлой ночью я видел во сне эту статью в «Британском медицинском журнале». Забавно, я помню также предшествующую и последующую статьи. Одна о новой технике операции нефрита, другая — об усыпляющих таблетках. Я назвал свою «Синдром муравейника». Мне кажется, это хорошее название.

— При чем тут муравейник?

— Я когда–то читал о том, как реагируют муравьи на повреждения муравейника. До определенного уровня разрушений их поведение не отличается от описанного в «Ланцете»: начальное беспокойство и смущение, которые, однако, быстро проходили, когда выжившие — вернее, самые предприимчивые среди них, — оправляются от шока и начинают восстанавливать разрушенное. Но совсем иное дело, если разрушения превосходят определенный уровень. В этом случае поведение выживших становится все более и более бессмысленным, ошибочным и разрушительным.

— Я думаю, потому что погибла их королева.

— Мне кажется, это не операционное условие, хотя я не уверен. Но разве наша королева не умерла тоже? Я не о личности говорю. Погибла руководящая сила общества, источник цели и организованности. Интересное рассуждение. Дело в том, что у нас наблюдается поведение, аналогичное второй категории муравьев. Масса психозов с невозможностью вмешательства. Вероятно, бывает и некоторое количество нормальных муравьев. Не имеет значения. Они умирают вместе с остальными.

— Вы думаете, можно обобщать на основе событий в небольшом районе? На острове было по–иному. Один или двое свихнулись, но остальные собрались вместе и принялись за дело.

Лоуренс улыбнулся:

— Мой дорогой, вам тоже можно было бы написать статью! В маленьких изолированных общинах все может происходить по–другому. Этого даже следовало ожидать. Несколько выживших в крошечном месте, окруженном морем — ну, морским дном, — могут реорганизовать общество. Надеюсь, им это удастся. Возможно, спасение придет именно с островов и с высокогорий. Спасение человечества, конечно. Через несколько поколений.

Когда солнце садилось, они двинулись на север, нагруженные добычей дня. У них было множество мешков и сумок, а также приспособления в виде сеток, сплетенных из двойного шпагата, их можно было перебросить через плечо. Местность, по которой они проходили, была частично лесистой, частично открытой, с относительно небольшим количеством развалин. Билли, отдыхавший вторую половину дня, был весел и непрерывно говорил, идя рядом с Мэтью. Впереди парами шли Чарли и Кэти, Джордж и Сибил, причем последние двое проявляли все признаки интимной близости. Лоуренс и Эйприл замыкали шествие, а Арчи шел перед всеми. В одной руке он нес мешок с консервами, а в другой сетку, а на спине связку одеял и одежды. Большой вес был плохо распределен, но Арчи не жаловался.

Мэтью ожидал увидеть нечто вроде лагеря, который они покинули на Гернси. Он удивился, когда они остановились в большом, некогда тщательно обработанном, а сейчас заросшем саду. Нужно несколько садовников, чтобы ухаживать за таким садом. Перед ними возвышались развалины дома, которому, очевидно, принадлежал сад, но больше ничего не было. Все опустили груз, и Мэтью тоже.

Он спросил у Лоуренса:

— Это остановка для отдыха?!

— Нет, мы пришли. Как я сказал, мы приняли меры предосторожности. Увидите.