Белые перья шпиона

'Вот уж повезло мне сегодня. Да-а... Это тебе Павлуша не Ромкой Булановым землю тромбовать. Парень-то явно знает, и уличный бой, и дзю-дзюцу, и еще много всякого разного. А какие комбинации приемов выдает, закачаешься. Пока только за счет неожиданных связок и держусь. Но, видать, пора мне уже науку капитана Огиты в полную силу применять. А то скоро он паровым катком в атаку полезет, и вот тогда мне хана и наступит...'.

Павла дождалась очередной изучающей атаки немца, и неожиданно для противника вместо приема на блоки провалилась в ближний бой, и провела длинную серию, подсмотренную у японского капитана. Йоганн хоть и удивился, почти успел достать своими мощными ударами голову противника. Павлу спасла скорость. Под прикрытием урагана ударов в корпус и голову, удалось провести несколько хитрых подсечек, и шкафообразный тевтонец рухнул на ковер, левая рука его оказалась вывернутой в захвате...

– - Стоп! Достаточно герр Пешке!

– - Вставай Йоганн. Ты как там?

– - Все хорошо, герр майор. Я могу продолжать...

– - Иди отдыхай. И вы герр Пешке, отдохните. Благодарю вас за демонстрацию хорошего примера атаки. После обеда за вами пришлют сопровождающего.

Павла хотела задать вопрос, но вспомнив о обете молчания, только пожала плечами, и двинулась через толпу к своему кителю. Гомон растревоженных схваткой зрителей сопровождал ее на всем пути к коттеджу...

– - Я же вам говорил, а вы мне не верили!

– - Да, парни, этот Пешке не так уж прост. Явно он учился где-то на Востоке.

– - Ерунда! Йоганн сломал бы его как куклу во втором раунде!

– - Заткнись, Гальске, Пешке тоже не все нам тут показал.

– - Брось Отто, какой-то фольксдойче все же не справится в бою с настоящим немцем!

– - Много ты в этом понимаешь! Ты-то сам, сколько боев выиграл?!

– - А причем тут я? Мы же в целом говорим о немцах и поляках...

– - Пешке не поляк, говорили, что его мать из Силезии...

– - Да-а, не хотел бы я с таким берсерком в бою встречаться.

– - Да не берсерк он. Дрался расчетливо. Кстати, Рюдель вон тоже струсил с ним в небе разбираться...

– - А кто это вам разрешил закончить занятия?! Пример настоящей схватки вы видели, вот и покажите, как он вами усвоен. Гальске и Рамков на ковер!

– - Слушаюсь, герр майор....

Павла не особо прислушивалась к этим спорам и дифирамбам. Главным для нее было то что этот ее отдых вскоре закончится. С удовольствием вздохнув горный воздух, разведчик скрылся в доме...

//Черновой вариант обновления от 28.01.14 не вычитано //

Четвертый день в штабе бригады творился сумасшедший дом. Помещение дежурного все больше напоминало проходной двор. И если временное присутствие сразу двух бригадных штабов ВВС, Скоморохи еще как-то могли выдержать, то постоянное мельтешение тут же соседей из транспортной авиации и десанта, порой доводило командование авиабазы до белого каления. Телефонные линии раскалились от постоянных звонков, посыльные сбились с ног. Все это безобразие уже на второй день после приказа Ворошилова перестало называться Большими Военными сборами, и со вчерашнего дня наконец-то превратилось в 'освободительный поход для защиты братских славянских народов'. Вот только начальству 69-й бригады от этого легче не становилось. Плановая учеба трех авиаполков практически прекратилась, а часть авиатехники вместе с пилотами и техническим составом, в тревоге о будущем, переселились на наспех подготовленные полевые площадки. Даже находящиеся в некотором отдалении учебные аэродромы Житомирского Центра приняли на время новых постояльцев. А в штабе бригады все так же стремительно появлялись и снова исчезали все новые и новые командиры. И все меньше мелькало вкраплений синей парадной формы, среди изобилия комсоставовских гимнастерок цвета 'хаки' с голубыми петлицами. И на напряженных лицах людей все больше просвечивало понимание, что это не просто учения и не просто какой-то там поход. Четвертый день уже шла война. Война пока практически бескровная для советских авиаторов. Шесть севших на вынужденную самолетов, и всего один 'чиж' разбитый при грубой посадке на ВПП, пока никак не тянули на настоящие боевые потери. Но беспокойное ожидание новых потерь все не покидало озабоченных срочными делами лиц командиров. А воздушных схваток все не было...

Очередная группа транспортных Г-2 после взлета быстро скрылись за зеленым горизонтом Житомирской зелени вместе со своим прикрытием из одной эскадрильи 23-го ИАП. Полковник Петровский, сделал пару звонков в округ, надел реглан, и чуть расправил плечи. Штабное начальство пока не баловало его истребительное соединение слишком уж частыми приказами на вылет. И раз уж из штаба получен редкий и очень строгий приказ на тщательную разведку польских аэродромов, а все три полка бригады и без всякого приказа готовы к немедленному вылету, то уж командир-то бригады может позволить самому себе один боевой вылет. Помимо ведомого лейтенанта Глинки сегодня полковника прикрывала пара комэска Асмолова из 46-го ИАП. Такую практику 'сборных звеньев' полковник завел с первого дня 'Сборов'. Поначалу от таких 'экспресс-проверок' доставалось многим, но вскоре разносы за расхлябанность и небрежение стали редкостью. Полковник каждый раз поочередно выбирал себе эскорт из другого полка для тренировки взаимодействия, и притом старался в своем выборе не повторяться. И подчиненные платили за это командиру бригады своим безграничным доверием. Даже спорили до хрипоты на тему 'с кем там сегодня наш 'Батя' слетает'. Все видели, что свой родной 23-й ИАП он никому в ущерб не балует...

Миновали границу. Под крыльями истребителей проплывали поля и проселочные дороги. Слева на дороге мелькнула небольшая колонна гужевого транспорта. Звено снизилось параллельно колонне, и люди внизу в панике попрыгали с телег, видимо, ожидая налета. Петровский покачал им крыльями, и снова набрал высоту. Щелкнул тангентой, мол, всем быть внимательнее и продолжил облет территории. У небольшого польского аэродрома заметили дымящиеся на стоянке самолеты и остовы сгоревших машин. Здесь явно только что побывало Люфтваффе, и польская авиачасть не подавала признаков жизни. Вперед вышла пара Асмолова и качнула крыльями, кого-то заметили в небе. Повертев головой, командир бригады дважды щелкнул тангентой 'Вижу'. Довольно далеко к Западу, действительно, летела крупная группа каких-то самолетов, но шли они низко и понять, кто это было невозможно. Разведывательный вылет продолжался. Несколько раз на дорогах мелькнули колонны советской кавалерии с танками. Очередные немногочисленные десантники махали с брони пилотам. Красные флаги на паре танков висели тряпками от безветрия. Петровский, быстро поставил на пристегнутом к колену планшете с картой новые значки карандашом, и повел своего 'ишака' к Юго-востоку. Еще четверть часа и задание будет выполнено, тогда можно будет развернуться в сторону дома. И снова поля, дубравы, дороги, и прячущиеся на опушках остатки польской авиации. Как раз позавчера большая группа таких же польских самолетов в сопровождении двух бригадных эскадрилий перелетела в 'Мурмелон', как обозвали арендованный французами новый аэроузел. Петровский тогда лично оценил с бреющего все это 'чудо природы'. На стоянках диковинной французской авиабазы, помимо польских и французских по виду машин, обнаружились еще и несколько 'немцев', и даже 'британцев'. А борта и крылья всей этой армады гордо украшали режущие голубое небо оранжевые птицы 'Сражающейся Европы'. Все это было позавчера. А, вот, сейчас осмотр оставшейся летной техники на польских площадках, свидетельствовал о том, что боевых летных частей на них практически не осталось...

Задание подходило к концу, и в голову Петровского полезли надоедливые мысли о Пашке, и о политучебе личного состава, навеянные недавней беседой с комиссаром Вершининым...

– - Чего тебе комиссар?

– - Читай, товарищ комбриг...

Полковник тогда недоверчиво прищурился, подозревая розыгрыш старого друга. А с протянутой полковым комиссаром передовицы буржуйской газеты, на Петровского глядело упрямое лицо с серьезным взглядом. И вот это лицо командир бригады узнал бы и без подписи под фотографией. Но подпись там была, правда на английском, но прочесть имя и звание было не сложно. И хотя имя было другое, но лицо полковника как-то сразу же, постарело...

– - Вот тут перевод Вася... Я тут это... политинформацию готовил, вот и заказал иностранную прессу... Гм... Нам пока вылетов мало надо бы нормально политучебу налаживать...

– - Мда-а...

Машинописные строки сперва расплывались перед глазами, но Василий Иванович, усилием воли заставил себя вчитаться в текст...

– ---------------------------------

'По сообщению собственного корреспондента... успешный командир авиационного дивизиона, отмеченный многими польскими и иностранными наградами... в рукопашном бою с немецкими агентами прямо на аэродроме... успев застрелить несколько врагов... '...

– ----------------------------------

'Эх, и старый же я дурень! Эх, Пашка-Пашка... Шило в дупе, голова садовая! Так вот куда тебя нелегкая судьбинушка-то занесла... А, я-то все гадал, где же ты у нас теперь выплывешь...'

Петровский читал, а лицо его все больше каменело. Из статьи следовало, что этот американский парень известный в Штатах автогонщик вместе с другом, демобилизовавшись из резерва американского Авиакорпуса, поехал во Францию, а вот потом... Какая-то не до конца понятная полковнику мысль звенела в мозгу натянутой струной, пока Вершинин не отвлек его...

– - Ты Вась, того... Нэ журысь, давай... Не погиб же он - в плену, вон, отдыхает. Да, может, это и не он вовсе... Может, ошибаемся мы, а?!

– - Прямо сейчас поклянись мне Серега, что обо всем этом, как верблюд монгольский ты до гроба молчать будешь. И что любому в лицо плюнешь, кто тебе станет про это спрашивать и рассказывать. И запомни... Даже если мамке своей сболтнешь, ты мне больше не друг, Ильич!

– - Да ты чего, Вась? Да я же...

– - Верю... Не первый уже год с тобой вместе служим. Но свое слово коммуниста ты мне все-таки прямо сейчас дай.