Белые звезды

Возвращаясь домой с очередной дуэли со своим двойником, Лорд Кархародон чувствовал лишь слабую боль в плече, проклиная за неловкий удар противника, не сумевшего воспользоваться благоприятным моментом, чтобы поразить его насмерть. Возможность поединка с новым противником лорда Кархародона не вдохновляла. Он был уверен, что Герцог Квинский не в состоянии научиться фехтовать в такой степени, чтобы одержать верх и убить его, и потому считал дуэль с ним пустой тратой времени. В то же время, после недолгого размышления, он счел невозможным отказаться от договоренности с Герцогом. По его разумению, такой шаг сравнял бы его с презренными окружающими, лишив чувства превосходства над ними, что было его единственным утешением. Нельзя не сказать, что амбиции Лорда Кархародона ни на чем не основывались, ибо сам по себе он не только не обладал ровно никакими созидательными талантами, но и ни малейшим воображением, уступая всякому на Краю Времени, где каждый в той или иной степени был артистом. Даже свою маску акулы Лорд Кархародон изготовил не сам. Ее придумал и смастерил его друг, странник во времени. Вероятно, непригоже предполагать, что тот специально подшутил над Лордом Кархародоном (который воспринял маску всерьез и носил с присущей ему кичливостью), но, вместе с тем, хорошо известно, что лица, лишенные чувства юмора, зачастую становятся объектом насмешек со стороны тех, кто наделен этим чувством хотя бы в самой незначительной степени.

Родители Лорда Кархародона (о которых он ничего не знал), должно быть, поставили себе целью явить на свет настоящего мизантропа, чтобы противопоставить его всем другим обитателям Края Времени. Если это действительно так, они полностью преуспели в своем намерении. За свою почти тысячелетнюю жизнь Лорд Кархародон появлялся в обществе лишь два раза, во втором случае (три века назад) почтив своим присутствием Черный бал, который давал Монгров. Однако у Монгрова он пробыл не более получаса, категорически заключив, что бал столь же пуст и никчемен, как и все другие начинания на планете. Одно время Кархародон подумывал о переселении в другую эпоху, но, покопавшись в истории, он пришел к сладостной мысли, что любая из них столь же суетна и безнравственна. Отказавшись от своего замысла, Лорд Кархародон решил довольствоваться неприятием окружающих, в то же время продолжая искать путь к смерти. Результатом этих изнурительных поисков и стали изготовленные им автоматы (чего не сделаешь при крайней нужде). Ради объективности скажем: Лорд Кархародон сделал автоматы своими копиями не из эгоцентризма, а просто из-за отсутствия у него элементарной фантазии.

Потерпев неудачу в поединке со своим автоматом, Лорд Кархародон медленно брел домой, подымая ногами, обутыми в серые башмаки, коричневатую пыль, хоть как-то оживлявшую пересохшую землю. Через некоторое время он подошел к унылой прямоугольной постройке, притиснутой к подножию осевшей горы. У единственной небольшой двери в дом Лорда Кархародона встретили два неподвижных странника, оба копии своего хозяина. Миновав стражников и поднявшись по узкой, чуть освещенной лестнице, он очутился в квадратной комнате, ничем по виду не отличавшейся от других комнат дома. Горестно усмехнувшись, Лорд Кархародон уселся на серый металлический стул и погрузился в раздумье. Ничего нового в голову ему не пришло: отказаться от поединка с герцогом Квинским было немыслимо. Разве что, решил он, торопиться не следует – чем позже состоится дуэль, тем лучше.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой на краю времени появляются нежелательные пришельцы

Расхаживая по потолку в своем новом дворце, Герцог Квинский заметил в окне Епископа Тауэра, который с любопытством заглядывал в комнату, задрав голову.

– Спустимся на пол? – спросил Герцог Железную Орхидею и, истолковав ее кивок за согласие, повернул драгоценный камень в одном из своих Колец Власти.

– Немудреный замысел, но зато сколько вкуса! – со знанием дела сказал Епископ, успевший войти и теперь выглядывавший в окно.

А посмотреть было на что: земля и небо поменялись местами – внизу голубело схожее с морем небо, а вверху, устремив кроны вниз, шелестели деревья.

– Это освежает, создает настроение, – ответил польщенный Герцог. – Впрочем, моей заслуги здесь нет. Идею предложила Железная Орхидея.

– Вовсе нет, – запротестовала она. – Я ее позаимствовала у Сладкого Мускатного Ока. Кстати, как она себя чувствует?

– Оправилась полностью, хотя, как вы знаете, ее воскрешение не прошло гладко, – ответил Епископ. – Мы чуть было не опоздали.

– А мы только что видели Лорда Кархародона, – сообщила Железная Орхидея. – Представьте, он вызвал Герцога Квинского на дуэль.

– Не совсем так, душистый цветок, – тактично поправил Герцог. – Как такового вызова не было. Мы просто договорились с Кархародоном о поединке.

– О поединке? – удивленно воскликнул Епископ Тауэр, чуть не зацепив густыми бровями надвинутую на лоб высокую зубчатую корону. – И что, этот поединок связан с насилием?

– В какой-то степени, – степенно ответил герцог. – Думаю, без крови не обойдется. Эти прутья… – он вопросительно посмотрел на Железную Орхидею.

– Шпаги, – подсказала она.

– Ах, да! Так вот эти шпаги – с острием на конце. Похоже, могут продырявить кого угодно. Мы их и раньше видели – на картинах. Помнится, одни принимали их за предметы древнего культа, другие – за символ власти. Оказывается, все ошибались: они предназначены для убийства.

– Все это трудно осмыслить, впрочем, как и другие развлечения прошлого, – заметил Епископ. – А скажите, милейший Герцог, чтобы взять в руки шпагу, надо прежде разгневаться?

– Насколько я понял, совершенно необязательно.

Постепенно разговор перешел на другую тему. Вспомнили о бесследно пропавших Лорде Джеггеде Канари, Джереке Карнелиане и его возлюбленной Амелии Андервуд, а заодно об исчезнувших Латах, пришельцах с другой планеты.

– Все-таки удивительно, куда все подевались, – сказала Железная Орхидея. – Кстати, те Латы на самом деле были воинственны?

– Еще как! – ответил Епископ. – Потому мы и не сумели наладить с ними контакт. Однако лучше продолжить беседу позже. Не забывайте, нас ждет Шарлотина.

Разговор закончился тонким комплиментом Епископа, похвалившего новый наряд Железной Орхидеи – пробковый шлем и короткое темно-синее платье с глубоким вырезом (веселенький фасон платья она переняла у одной из дам в кафе «Роял» девятнадцатого столетия). Правда, деликатный Епископ не обмолвился об ее усах, которые, на его взгляд, нарушали гармонию.

Через некоторое время Герцог Квинский, Епископ Тауэр и Железная Орхидея уселись в воздушный экипаж Герцога и отправились в Миледи Шарлотине на озеро Билли Кид, где она устраивала прием по случаю благополучного возвращения на Край Времени.

Преодолев несколько сотен миль, Герцог и его спутники увидели в воздухе еще один экипаж – большую надгробную плиту из пурпурного мрамора. На плите восседал Вертер де Гете. Его мертвенно-бледное лицо, исполненное выражения меланхолии, резко контрастировало с надетой блузой из черного материала. И все же потому, что Вертер наконец выбрался из своего мрачного замка, можно было понять, что он, вероятно, пришел в себя после ошеломляющего сюрприза, преподнесенного ему Миссис Кристией, Неистощимой Наложницей. Как бы там ни было, Вертер не оставил без внимания дружеский оклик Герцога и поравнялся с его экипажем.

– Вы не к Миледи Шарлотине, унылый Вертер? – спросила Железная Орхидея.

– К ней, хотя, не сомневаюсь, получу у нее новое потрясение. Кстати, вы уже видели пришельцев?

– Пришельцев? – удивленно вскликнул Герцог. – Из космоса?

– Не знаю. По виду они гуманоиды. Миледи Шарлотина поместила их под силовой купол. Вы тоже к ней? Мы еще увидимся?

– Увидимся, печальный отпрыск Природы, – пообещала Железная Орхидея.

Восприняв обращение за изысканный комплимент, Вертер улыбнулся обескровленными губами и устремился вперед. Экипаж Герцога последовал за надгробной плитой.