Белый дирижабль на синем море

***

Немного позже Николь тепло простилась с доктором дядей Петей, договорившись, что он даст ей еще несколько уроков, и вертолет медицинской службы унес их прочь от границы. Как только машина поднялась в воздух, Макс попытался тут же выбраться из надоевшей постели.

– Больной, не смейте буянить! – стараясь подражать подполковнику Геращенко, прикрикнула Николь.

– Иначе что? – Макс вопросительно изогнул бровь.

– Иначе… я поступлю так же, как поступил доктор Геращенко с Револом!

– А как он поступил? – Макс совсем не собирался пугаться.

– Доктор не довел лечение до конца, – загадочно проговорила Николь.

– О, мне еще положены сеансы? Понял, уже ложусь, – и пострадавший послушно улегся на медицинские носилки.

Как сказал дядя Петя, магические потоки в организме здорового молодого человека со временем обязательно восстановятся сами, но ежели Николь желает потренироваться… Николь желала, и даже очень! Ведь лишним такое лечение не будет точно. Целую неделю на официальных правах дотрагиваться до него. Лечить! Конечно же, лечить, и ничего личного.

Решили, что удобнее всего будет остановиться на время лечения в доме родителей Макса. И места хватит для всех, и целитель и пациент будут находиться рядом. Одновременно не нарушая приличий. Впрочем, последнее было мыслью только самой Николь.

По приезду на место Макс на удивление покорно занял предоставленную коляску и позволил Александру так завезти его в дом. К сожалению, никто из них не подумал, как перепугаются родители при виде беспомощного сына. Потребовались горячие уверения всех четверых – самого Макса, Александра, и – профессиональные – от Аниты и Николь, что уже через неделю постельный режим будет снят.

С каким же наслаждением Николь прошла в комнату, которую уже считала своей и скинула надоевший купальник и сарафан! Затем душ. Тело до сих пор пахло морем. Да, неудачно закончился их отдых. Ничего, главное, все живы и почти здоровы. Нужно проведать Макса. Как ни странно, он послушно лежал в кровати и, кажется, дремал. Можно пока пойти и еще раз успокоить его родителей. Но выйти она не успела.

– А, Николь, это ты? – раздался с кровати слабый голос. – Проходи, посиди со мной.

– Макс, тебе плохо?! – Николь не на шутку встревожилась.

– Нет, ничего страшного. Наверное, сказался перелет.

– Давай я все же осмотрю тебя!

Мужчина откинул простыню и на удивление быстро перевернулся на живот. Оказалось, что лежал он в одних трусах. А чему удивляться? Лето. Жара. Как еще лежать в собственной постели? Как же хорошо, что Макс не видит ее алеющих щек. Вспыхнула, как девчонка. Как будто она не видела его совсем без одежды. Стоп! Как говорил дядя Петя? «Перед тобой не враг и не дорогой тебе человек. Прежде всего, перед тобой пациент!» И Николь принялась вглядываться в матрицу Макса.

– Все нормально, так, как и должно быть. Вечером перед сном проведем очередной сеанс.

– Я и говорю, что нормально. Проголодался, наверное. Ты как, не против перекусить? Мне уже давно не дают покоя замечательные запахи, что доносятся их кухни.

Только сейчас Николь поняла, что голодна. Но что же делать? Кухня внизу, а комната Макса, где они сейчас находятся, на втором этаже. Наверное, Саша и Джеймс приложили немало усилий, чтобы поднять его сюда.

– Я принесу тебе обед сюда!

– Николь, не оставляй меня одного, мне скучно. Пообедай со мной! – просительно-капризно заявил Макс.

– Хорошо, – девушка улыбнулась и выбежала из комнаты.

Лилианна заставила огромный поднос тарелками, и Саша помог донести его до места. Он, как любящий брат, помог Максу устроиться в кровати поудобнее, поставил тому на колени специальный столик и, сообщив, что очень голоден сам и не может смотреть на все это съестное изобилие, быстро удалился, оставив парочку обедать наедине.

Поел наш больной с завидным аппетитом и с наслаждением откинулся на подушки и благодушно спросил:

– Что там у нас дальше по распорядку.

– Дальше? – Николь растерялась. Ведь насчет режима доктор Геращенко ничего не говорил. А что в госпитале после обеда? – Сон! Дальше по распорядку у нас сон.

– Вот и хорошо! – Макс отодвинулся на самый край кровати, как будто совсем буквально понял случайно вырвавшиеся слова: «У нас сон», и покорно прикрыл глаза.

Ну уж нет, хитрец, постельный режим прописан только тебе! И Николь, собрав пустую посуду, вышла из комнаты. Вопрос, чем же заняться, отпал сам собой. Все, включая Сашу и Аниту, хотели услышать, что же все-таки случилось на пляже два дня назад. Рассказ занял почти два часа. Женщины охали, мужчины хмурили брови, и все в один голос говорили, какая же Николь молодец – спасла жизнь Максу и нейтрализовала опасного преступника. И никому не пришло в голову упрекнуть, что разгорелась вся эта заварушка именно из-за нее. Они бы проговорили еще, но наверху послышался подозрительный шум, как будто кто-то ходил. Неужели Макс поднялся? И Николь кинулась проверять.

Нет, показалось. Больной оказался на положенном ему месте – в постели. Похоже, его только что разбудил стук резко открывшейся двери.

– А, Николь, это ты? Пришла проведать раненого бойца? – Макс совсем как ребенок потер заспанные глаза. – Как же славно я отдохнул. Чем мы сейчас займемся?

– Мы?

Неужели Макс считает, что Николь должна проводить все свое время около его постели? Как будто других дел нет. А ведь и правда, других-то дел нет. Учеба начнется только через месяц, в хосписе взяла отпуск на две недели, и никаких операций с ее участием не запланировано. Помогать Лилианне по хозяйству? Но, стоит признать, что навыки приготовления и ведения домашнего хозяйства у интернатской девчонки, большую часть жизни проведшей по общежитиям, не очень-то и развиты. Да и Анита, любящая готовить, и, как уже все убедились, делающая это прекрасно, уже прочно обосновалась на кухне.

– Да, чем мы с тобой сейчас займемся? До ужина еще далеко. Когда у нас по расписанию очередной сеанс?

– Дядя Петя сказал, что лучше всего сеансы проводить утром, перед завтраком или вечером, перед сном, – почему-то смутилась Николь, осторожно усаживаясь на придвинутое кем-то к кровати кресло. Наверное, Саша заходил. И когда только успел?

– Прекрасно, значит, утром и вечером, – Макс потер руки и поинтересовался: – А кто у нас дядя Петя?

– Ну как же, подполковник Геращенко.

– Ты называешь Железного Геру просто дядей Петей?

– Ну да, он сам просил его так называть.

– Николь, – голос Макса вдруг стал серьезным, – подполковник Геращенко, прежде всего, работник Службы, а потом уж все остальное. Думаю, не стоит распространяться о ваших дружеских отношениях.

– Да, меня уже предупредили, и кучу бумаг дали на подпись.

– Эх, Ники, Ники, – вздохнул Макс и потянулся, чтобы ее обнять, но под строгим взглядом опять занял лежачее положение, – куда же мы тебя втянули.