Белый хрен в конопляном поле

Не знаю, сколько я бегал по этим подземным коридорам, но только к утру нашел оттуда выход. И этим же утром вошла в бухту «Вирджиния слим». Я ей бросился навстречу — вплавь! Не помню, чего уж я там врал капитану Сдохли, а только предпочел он отойти от скалы на пару кабельтовых. И вовремя. Потому что наверху как раз и бабахнуло, да так, что скала пошла трещинами, и посыпались оттуда камни.

Ни о какой высадке уже и речи быть не могло. Команда бы взбунтовалась.

Она в конце концов и взбунтовалась — правда, уже при моей помощи. Не мог я после таких ужасных чудес оставаться честным матросом ее величества — поймите меня правильно, милорд. Пережив такое, любой нормальный человек непременно захочет поднять на мачте «Печального Джека» и отправиться под ним куда-нибудь подальше в южные моря, чтобы его, на худой конец, акулы съели. Лучше акулье брюхо, чем этот котел. От акул я, правда, отделался только ногой. Глаз же мне выбили…

— Довольно, — сказал граф Пихто. — Мой дорогой боцман, один человек уже заплатил мне жизнью за ничтожную часть этой тайны. Правда, это был куда больший мерзавец, чем вы. Поэтому жизнь я вам оставлю — пока. Но при двух условиях. Во-первых, вы никогда и никому больше не расскажете эту историю. Во-вторых, если меня уволокут отсюда на допрос или пытку, вы присмотрите за этими двумя парнями, что лежат без памяти. Да, это братья. Вот этого, с разрисованными щеками, зовут Терентий, а другого — Тихон. Только что-то он у меня бледный совсем стал, словно всю жизнь солнца не видел…

— Должно быть, малярия, сэр, — сказал боцман. — Когда очнется, дам ему хинной настойки, и будет как новенький; Слово моряка!

ГЛАВА 28,

в которой принца Тихона принимают за совсем другого принца

Тихон очнулся и открыл глаза. Он понял, что находится не дома и не в гостинице. Дома вокруг было светлое дерево, в гостинице — грязная штукатурка. Здесь же был камень. Свод из камня, стены из камня, ложе, на котором он покоился под огромной меховой шубой…

Над ним склонилась женщина, и Тихон сразу ее узнал. Это была мама, которая снилась им с братом едва ли не каждую ночь. Но на этот раз она не превратилась в какое-нибудь чудовище, чем кончались обычно такие сны. Она гладила Тихона по стриженой голове, целовала его в глаза и говорила что-то без голоса, и королевич все равно понимал, что она говорит все те слова, которых ему не хватало всю жизнь.

— Мама, миленькая, ты нашла меня! — воскликнул Тихон, и женщина зарыдала. — Не плачь, мама, мы теперь всегда будем вместе, вот только найдем еще Терентия. Ты не смотри, что он злой, — он на самом деле добрый, только притворяется. И мы все вернемся к батюшке… Мама! Что с тобой? Эй, есть здесь кто-нибудь?

Сразу же в комнате оказался не кто-нибудь, а десяток слуг в черных ливреях. Они молча вынули из Тихоновых объятий обеспамятевшую женщину и куда-то понесли. Остался только один. Он вытянулся у ложа, словно бы ожидая приказаний.

— Королеве стало плохо, ваше высочество, — сказал он. — Сейчас ее осмотрит лекарь. А как вы себя чувствуете?

— Кто ты, добрый человек? — спросил Тихон.

— Ваше высочество, да я же ваш камердинер Мор-Милат! — воскликнул незнакомец. Его морщинистое лицо выражало крайнее удивление.

— А где же Терентий? — спросил принц.

— Какой Терентий?

— Мой брат Терентий!

— Ваше высочество, — мягко сказал камердинер. — Наставник не зря отговаривал вас от поездки в Бонжурию. Эту носатую скотину мог прикончить любой опытный мутус, а вы вбили себе в голову, что должны все сделать собственноручно! Мне даже страшно подумать, что сталось бы с вами, не окажись в зале наших агентов! Ваше высочество, у вас нет и быть не может никаких братьев. Вы единственный законный наследник эльфийского престола, принц Тандараден. Ваша память пострадала от предательского удара там, в Плезире. Ничего, скоро вернется ваш Наставник, мэтр Кренотен, и вы все вспомните… Вспомнили же вы вашу матушку, королеву Алатиэль!

— Довольно выдумывать, миленький, — сказал Тихон. — Наша матушка покоится в фамильном склепе, а эта добрая женщина просто-напросто мне привиделась…

— Но вы же назвали ее мамой, принц, да так ласково, как никогда! Обычно вы холодны с ней, как и со всеми остальными… Никогда не слышал ваш верный камердинер от вас таких нелепых слов, как «добрый» и тем более «миленький». Вряд ли мэтр Кренотен одобрит такое обращение к слугам — а я всего лишь ваш покорный слуга, принц. Придите в себя! Вы в полной безопасности за стенами вашего замка Эльфинор… Осталось дождаться только мэтра Кренотена с известиями о победе. Скоро вся Агенорида будет у ваших ног!

— Меня зовут Тихон, — сказал Тихон. — И я действительно принц, только не эльфийский, а человеческий. И у меня есть брат, принц Терентий. И у меня есть отец — славный король Стремглав…

— Опомнитесь, принц Тандараден! Ваш «славный король Стремглав» — главный враг эльфийского дела! Наши бессмертные войска сейчас, должно быть, стирают в порошок его наспех набранное ополчение.

— Значит, я сошел с ума, — безнадежно сказал Тихон.

— Временное помрачение, ваше высочество! Удар по голове возбудил в вас комплекс неполноценности, вот вы и вообразили себя пресловутым посконским дурачком… Вы, сильнейший ум Агенориды! Вы, превзошедший всех мудрецов своего времени! Ничего, дома и стены помогают. Скоро вы придете в себя. Как и ваша венценосная матушка. Ведь еще столько дел! И столько тел дожидаются, когда их отправят в котел Луга!

— К-куда? — с ужасом спросил Тихон. Ему сейчас очень не хватало Терентия. Тот со своей хитростью живо бы разобрался, что к чему…

— В котел Луга, ваше высочество, — терпеливо повторил камердинер Мор-Милат. — Для повторного рождения на верное служение вам и всему эльфийскому делу…

— А вы сами-то эльф? — спросил Тихон, успев придержать при себе «миленького».

— Куда уж мне, ваше высочество, — вздохнул камердинер.

«Буду вести себя, как Терентий», — решил Тихон.

— Ты, шишка пихтовая, — сказал он. — Чучело прямоходящее. Ну, отшибло мне маленько память. Со всяким может статься. Так ты мне помогай, объясняй все, как маленькому, добрый… охломон, вот!

— Ваше высочество, — сказал камердинер. — Эльфийский принц не опускается до оскорбления слуг…

— Ну извини, не сдержался, — поправился Тихон.

— Не опускается он и до извинений, — сказал Мор-Милат. — Эльфийский принц только отдает распоряжения, а мы их выполняем… Что делать с телами?

— С какими телами?

— Да с мертвыми же, ваше высочество!

— А что с ними делать? Похоронить честь по чести…

— Но они же предназначены для котла!

— Да вы их варите, что ли? — возмутился Тихон.

— Воскрешаем, ваше высочество. Даем новую жизнь и вечную службу…

— А, — махнул рукой Тихон. — А есть тут кто потолковей тебя, чтобы все мне объяснил?

— Из говорящих остался только я, мой принц. Остальные в походе с мэтром Кренотеном, командуют мутусами и сурдусами.

— Это хорошо, — сказал Тихон. — А против кого воюем?

— Так против короля Стремглава, ваше высочество! — воскликнул Мор-Милат.

— Это плохо, — вздохнул Тихон. — Разобьет их ба… балабон этот посконский!