Белый мусор

— Клиент заказывает, мы выполняем.

Я помахала лучом фонарика, привлекая внимание Клода:

— Откуда ты знаешь, найдём ли мы что-то важное или нет? Вдруг важное как раз упустим. Второй заход на разграбление добедового бункера — логичная процедура…

— Отставить обсуждение заказа. Сенчин научный консультант. Он и решит, что важно, а что нет.

Хоть я и слышала голос по рации, а сам Клод шёл где-то впереди, отчётливо представила, как морщится его лоб.

Несмотря на запутанность коридоров и завалы, цель была найдена.

— Однозначно здесь, — Сенчин посветил на стену с дверью наполовину залитой старой магмой. Сохранилась табличка с выпуклыми старо-франковскими буквами

P R E Z I D E N T

Антуан присел перед наплывами магмы и поковырял ножиком, который умудрился хранить даже за сапогом скафандра:

— Крепко взялось. Нужно взрывать.

— Не-не-не, — запротестовал Сенчин. — Иисус-дева-мария, вам лишь бы взрывать.

— Да мы её до утра колупать будем, — возразил Антуан.

— Или лазерный бур настроить, — предложила я.

— Отставить высказывание противоречивых мнений, — вмешался Клод. — Делаем, как велит профессор.

Профессор велел лучшим воинам в Империи Русси взять кирки и начинать работать. Разбивание монолита магмы заняло несколько часов. Профессор отказался применить хотя бы микроскопические заряды взрывчатки. Гоша клялся, что сможет рассчитать направление и дозу так, что ударная волна будет «не сильнее пуканья младенца». Но профессор мстительно отвергал все варианты, наслаждаясь властью над теми, кто его недавно унижал.

Работали посменно. Пока одни стучали — другие бегали на поверхность, пополняли запасы кислорода.

Профессор и Клод отправились вглубь коридоров, исследовать.

— «Добедовые бункеры, — слушали мы по рации лекцию Сенчина. — Настоящие сокровищницы. Депозиты знаний — называют их археологи, или, более шутливо, — консервы, подразумевая, что в бункерах законсервированы знания и технологии народов более развитых, чем мы»

— «Щедрые были предки, — пыхтел Гоша, орудуя киркой. — Читал где-то, что за последние три века открыто более сотни бункеров разных эпох и степени сохранности. Не считая давно известных бункеров, разграбленных ещё в дикие времена».

— «Всё дело в Большой Беде, люди пытались укрыться от катаклизма, спасти себя и цивилизацию, — пояснил профессор. — Нет лучшего способа спастись от гнева планеты, чем спрятаться в её недра».

— «Но разве это их спасло? — спросила я. — Все эти бункеры находятся на территории Неудоби. Стоило так напрягаться ради того, чтоб сдохнуть в бункере, не имея возможности выйти».

— «Их не спасло, а вот наших предков — спасло. Не забывайте, мадемуазель, мы все потомки людей, которым повезло выйти из бункеров живыми».

Эфир заполнил грохот, сопровождаемые возгласом Гоши:

— «Открыли, профессор, возвращайтесь».

Глава 20. Борьба с собой

Мы установили в комнате Prezident несколько прожекторов. Сохранность интерьера здесь была лучше, чем в затопленных и заваленных коридорах. Нет наплывов магмы или воздействия потоков из химикатов, образующихся в недрах Неудоби. Вероятно, комната была дополнительно изолирована от общего пространства бункера.

Столы, стулья, многочисленные шкафы — всё было в сохранности. Если не приглядываться, можно подумать, что я находилась в заброшенном загородном доме.

Клод объявил по общей:

— Напоминаю, во время поисковой операции личный состав слушается профессора, как моего второго. Ясно? Сенчин, продолжай руководить.

— У меня просьба, ничего самовольно не трогать. О любой находке докладывать мне.

Под руководством Сенчина Клод и Антуан выбирали предметы, укладывали в ящики. Я и Захар оттаскивали их к дыре, подцепляли на верёвки и отсылали на поверхность.

Профессор восхищался сохранностью предметов в кабинете. Подбегал к решётке в стене, стучал кулаком и кричал:

— Только поглядите. Местами даже вентиляция работает. Умели же строить раньше. Взрывать исторический памятник — это дикость, дикость.

Ожидая новой партии ящиков с артефактами, я открыла наугад несколько дверок стола в углу комнаты.

Среди трухи и непонятных окаменевших предметов нашла плоскую металлическую коробочку. Замочный механизм проржавел и зарос каким-то минеральным налётом. Расковыряла замок ножом, поддев верхнюю крышку. Перчатки обдало сжатым воздухом, сохранившимся внутри коробочки. Вместе с воздухом выкатилось несколько мелких поролоновых шариков, сплюснутых от долгого хранения.

Внутри, под слоем шариков, лежал старинный ординатёр-табло. Очень тонкий, лёгкий. На пару секунд я сняла перчатку, поскребла ногтем корпус артефакта.

Остаточное сознание Клода сурово утверждало, что находку нужно положить на место: Сенчин решает, что брать на поверхность, а что нет.

Забыла, что я не командан, что приказ о недопустимости самовольного исследования бункера распространяется и на меня. Забыла или… намеренно игнорировала? При попытке разобраться в источнике моих решений, началось головокружение и мельтешение белого мусора в синем диссоциативном электролите. Принять блонамин не было возможности, кроме того, я и так закинулась двумя таблетками перед выходом в Неудобь.

— «Раз Клод не желает знать, что в действительности ищет Патрик Паск, то я желаю», — убедила то ли себя, то ли воображаемого Клода в себе. — «Да и какой этот Патрик Паск техноархеолог музея? С военной-то выправкой? Да от него за километр несёт Имперской Канцелярией».

Оглянувшись и выбрав момент, сунула находку в свой вещмешок.

Наравне с желанием раскрыть тайну, зашевелилась совесть. Тянуло посоветоваться с Антуаном. Хотя бы намекнуть, провести собственное расследование, но было ясно, что верный аджюдан не оценит смелости моего поступка.

Лояльность к командану не распространялась на его синтезана.

— «Почему мне так важно мнение Антуана? Почему мне нужно, что бы он поддержал меня в решении?»

Я несколько раз переключала рацию на двухсторонний канал с Антуаном, но не осмелилась начать разговор. Снова включила, но молчала.

— Жизель? Что ты хотела сказать? — голос Антуана звучал строго, но всё равно успокоительно.

— Я… Хотела бы спросить…

— Слушаю. Что-то случилось?

— Нет. Ничего. Пардон, аджюдан, я ошиблась.