Белый мусор

— Будь ласковее, старик, а то не доживёшь до конца задания.

Сенчин осторожно убрал мои волосы со лба и прилепил два электрода.

Клод вернулся под прикрытие кушетки. Диковинно было смотреть на него, как на постороннего, чьи мысли могла угадать до самого последнего, скрытого образа. Его бесило то, что я взяла имя постыдного воспоминания, а меня это почему-то веселило.

Антуан держал позицию наискосок от заблокированной двери. Но ханаатцы медлили со взрывом. И я, и Клод догадывались, что они пытаются просчитать заряд так, чтоб не повредить АКОС. Антуан поглядывал на меня с отвращением, которое казалось напускным.

Гоша как всегда делал вид, что хладнокровен и философски равнодушен. Что никакие синтезаны командана Клода, пусть и противоположного пола, его удивить не способны. Настоящее имя сержант-шефа — Ив де Гош. Он гордился аристократическим «де», свидетельствующем о происхождении из упразднённой сто лет назад провинции Гош.

За эту гордость его и высмеивали, упорно называя простонародным «Гоша». Глупо гордиться дворянским происхождением среди офицеров Империи Русси, где дворянин — каждый третий.

Сенчин прилепил мне ещё два электрода на виски.

— Постарайся рассказать самые ранние воспоминания, — сказал он, поглядывая на экран табло.

— Дед, — вздохнула я и поперхнулась: изо рта воняло, как из лежбища больных брюхоногов. — Нас сейчас будут атаковать ханаатцы, а ты хочешь, чтоб я рассказывала истории?

— Понимаешь, существо, — промолвил Сенчин и осёкся: — Можешь сломать мне руки, но ты — именно существо. Даже если процесс, хм, синтеза прошёл удачно, то ты всё равно не являешься полноценным человеком. Степень твоей сознательности я должен оценить по твоему отношению к тем образам в твоей голове, которые ты всё равно не считаешь своими. Тебе с ними жить.

— Если клиент разрешит ей жить, — вставил Клод.

— А как мне рассказывать воспоминания Клода? Ведь я знаю, что это происходило не со мной.

— Реакцию на этот парадокс я и должен проверить.

Подошёл Антуан. На его лице было всё тоже выражение брезгливости, какое застыло при моём появлении на волне вонючей синей жидкости:

— Скажи, профессор, чего ждать, если она не вытерпит чужих воспоминаний?

— В лучшем случае существо впадёт в кому из-за дисфункции и паралича высшей нервной деятельности.

— В худшем?

Я не дала профессору ответить:

— В худшем, аджюдан, я засуну тебе твои ножички поглубже в задницу.

Профессор Сенчин сухонько засмеялся:

— Да, существо станет диким животным, сознание которого будет помрачено мыслями и рефлексами, значение которых оно перестанет понимать.

— Ещё раз скажешь, что я «существо», я так помрачу твоё сознание, старикашка, что в тебе и рефлексов не останется.

Я поправила лямку комбеза, не упустив того, что Антуан скользнул взглядом по моей груди:

— Ладно, записывай. Я лежала на… То есть вот он, наш командан Клод, лежал на кушетке:

Глава 5. Самые близкие воспоминания Жизель

Клод, лежала на кушетке животом вниз. Брюки спущены до колен, под живот подложена круглая подушка.

Гоша и Антуан сидели на пустых криогробах возле входа в лабораторию и смеялись. Когда ещё будет случай видеть командана с голой задницей?

Незаметно от профессора Клод погрозил им кулаком. Мало того, что идиот Гоша не снял свои экстравагантные синие очки, так они оба ржали, не пытаясь притворяться пейзанами.

Клод решил:

— «По возвращению в Форт-Блю всему Эскадрону назначу дополнительный курс по технике сохранения тайны деятельности. Расходы вычту из жалования этих двух».

Профессор махнул шприцом:

— Свободен. Плату получишь на выходе.

Клод сел на кушетке:

— Мы уже получили.

Профессор Сенчин оборотил к нему удивлённое морщинистое лицо. Почуяв неладное, дал знак охранникам лаборатории, и те направили на фальшивых пейзан автоматы.

Антуан вскочил с криогроба и выкинул вперёд руки. Каждый охранник схватился за своё горло. Лезвия кривых ножей, неизящно крутанувшись, как раненные птицы, застряли в шеях растерявшихся бойцов.

С двумя другими охранниками разобрался Гоша из бесшумного электропистолета, замаскированного под бутылку из-под оранжины.

— Что за шум? — С другой стороны двери в лабораторию заглянул последний на этом уровне бункера охранник.

Антуан ударил его по хребту топором, что снял с пожарного стенда. Гоша наткнул безжизненное тело на багор, который снял с того же стенда и втянул тело внутрь лаборатории. Вдвоём захлопнули массивную бронированную дверь.

Подключив ручной ординатёр к датчику электронного замка, Гоша перепрошил его. Теперь прежний код открытия не сработает. Вынул провода, поправил синие очки и отрапортовал:

— Чисто.

Одной рукой Клод схватил профессора Сенчина за ворот халата, а второй пытался натянуть на себя брюки.

Профессор сипел:

— Кто… заказал? Дам денег больше… Не убивай…

— Не реви, тебя желательно доставить клиенту живым.

Поняв, что его не будут убивать, Сенчин стал наглее:

— Блокировка двери не спасёт вас. Её просто взорвут…

Клод застегнул ремень на брюках. Легонько махнул рукой со сжатым кулаком — Сенчин упал на пол, держась за нос. Антуан поднёс к лицу профессора окровавленный топор и угрожающе повертел.

Клод присел перед профессором на корточки:

— Доставить живым желательно, но не обязательно. Так что, давай, запускай свою мясорубку, хочу поглядеть, как добедовая техника работает.

Антуан заткнул кровоточащие ноздри профессорского носа ваткой, которой протирали задницу Клода перед уколом. Гоша занял позицию у двери и проверил автоматы, собранные у охранников. С помощью своего ординатёра взломал оружейные предохранители, блокирующие использование оружия посторонними. Разделил боекомплект и раздал оружие компаньонам.

— В чём проблема, профессор? — спросил Клод.

— Вы моих ассистентов убили. Нужно чтоб кто-то загрузил биоматериал.

Профессор нажал кнопку, крышки двух жёлтых ящиков раздвинулись. Оттуда повалил морозный пар. Гоша и Антуан нехотя принялись открывать криогробы, на которых сидели ранее. Вынули оттуда закоченевшие трупы, освободили от застекленевшей оболочки и переложили в жёлтые ящики.

Профессор стоял у экрана ординатёра. Вводил команды, сверяясь с табло, раскиданными на поверхности стола.