Белый призрак

— А можно поинтересоваться, что именно?

— Это слишком непристойно, чтобы сказать вслух, — засмеялся он.

Мэри хихикнула.

Дойл закурил.

— Я думал о том, что ты рассказала мне о своей сестре, — соврал он. — Застрелили, понимаешь, и все. У нас действительно много общего, я ведь тоже потерял брата.

— У каждого найдется грустная история, Джек, — пробормотала она. — Никто не может надеяться пройти по жизни, не испытав так или иначе боли. Просто есть боль невыносимая и есть та, которую можно терпеть.

— Слишком философская тема для столь поздней поры, — сказал он, улыбнувшись.

БОЛЬ. Дойл знал о боли все.

— Впрочем, ты права, — признал он. — Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, в итоге это приносит боль. Если слишком привязываешься к кому-нибудь или позволяешь привязаться к тебе... — Он не договорил.

— Так было с той девушкой, о которой ты упоминал? — спросила она. — Как ее звали?

— Это не важно.

Образ Джорджи промелькнул в его мыслях.

— Когда она умерла? — поинтересовалась Мэри.

— Какая разница? Четыре года, пять лет тому назад, может, раньше.

— Как она умерла?

— Что это? Допрос, мать его?! — зло выпалил он.

ОСТЫНЬ.

— Я ничего плохого не имела в виду, — сказала она, взглянув на него.

Дойл снова поерзал на сиденье, понимая, что его неожиданная вспышка огорчила Мэри.

— Ты просто интересуешь меня, — продолжала она.

— Ты заставляешь меня почувствовать себя так, будто я оказался под следствием, со всеми этими вопросами.

ВОЗМОЖНО, ТАК ОНО И ЕСТЬ.

Она скользнула по нему взглядом.

— Ты любил ее? — спросила Мэри спокойно.

Дойл скрипнул зубами.

ЧЕГО ОНА ВЫДРЮЧИВАЕТСЯ? НАМЕРЕННО ПРОВОЦИРУЕТ?

— Может быть.

ТАК ЛИ ЭТО?

Они молча проехали несколько миль, затем заговорил Дойл:

— Куда мы едем?

— В местечко сразу за Клоганом.

— Зачем?

— У меня там дела.

— Какие дела?

— Кто теперь ведет допрос? — спросила она, украдкой взглянув на него.

Он улыбнулся и мягко кивнул.

— Я понимаю, ты не доверяешь мне, Мэри, — произнес он как можно проникновенней. — На твоем месте я бы вел себя точно так же.

— С какой мне стати НЕ ДОВЕРЯТЬ тебе, Джек?

— Потому, что ты не знаешь меня. Я понимаю. Но если в моих силах что-нибудь сделать, чтобы ЗАСТАВИТЬ тебя поверить мне, скажи.

Он протянул руку и нежно сжал ее колено.

На мгновение она положила на его руку свою ладонь.

Дойл взглянул на нее, пытаясь различить в темноте выражение ее глаз.

Знает ли она, кто он? Или она такая же искусная лгунья, как и он? Его сумка с пистолетами на дне по-прежнему лежала на заднем сиденье.

Стоило бы убедиться, что, когда придет время, он сможет быстро дотянуться до них.

Мэри продолжала вести автомобиль.

Глава 74

Когда Мэри остановила машину, Дойл все еще сидел, уставившись сквозь лобовое стекло на дом.

Даже когда она выбралась из «маэстро», он оставался на своем месте. Только после того, как она открыла багажник, он наконец распахнул дверцу и окунулся в холод ночи.

Сильный ветер, разгуливавший по лужайке перед домом, трепал кроны деревьев, которые густо росли по периметру участка; они раскачивались и шумели.

Дойл уловил лишь отблеск света за толстыми портьерами в одной из верхних комнат. Если не считать этого, дом оказался погруженным во тьму.

— Помоги мне, — сказала Мэри, вытаскивая коробку из багажника и кивком показывая еще на одну.

Дойл подхватил вторую и последовал за девушкой, следующей к дому.

Коробка не была тяжелой.

ОРУЖИЯ В НЕЙ НЕТ.

Хотелось бы ему знать, что это за место.

На грязной подъездной дорожке отпечатались глубокие следы — значит, машины приезжали и уезжали отсюда достаточно регулярно.

НО ЗАЧЕМ?

Дом от дороги прикрывали деревья и высокая живая изгородь.

Если не знать, что он здесь, вполне можно проехать мимо, не заметив его даже при свете дня, подумал Дойл.

Единственным источником света во мраке была луна, бросавшая на все холодный отблеск.

И внутри дома лишь одинокий тусклый лучик, едва пробивавшийся сквозь плотные портьеры.

Мэри подошла к парадной двери и громко постучала — звук эхом отозвался в тишине.

На мгновение у Дойла мелькнула тревожная мысль, что его пытаются завести в ловушку.

Мэри все же знает, кто он. Она перехитрила его.

Сейчас дверь откроется, и окажется, что в лицо ему глядит девятимиллиметровый ствол.

И КОНЕЦ ИСТОРИИ, ТВОЮ МАТЬ.

Дойл посмотрел на девушку. Она, поймав на себе его взгляд, улыбнулась.

Он услышал звук шагов изнутри.

Засов отодвинулся, и на долю секунды все стихло. Он ждал.

СЕЙЧАС ИЛИ НИКОГДА.

Дверь открылась.

— Кто он, мать его? — потребовал объяснений стоявший на пороге человек.

— Все в порядке, он со мной, — сказала Мэри.

— Я вижу, но кто он? — настаивал человек.

Дойл холодно оглядел его: плотно сбитый, лет двадцати пяти, с усами, волосы до плеч, одет в черную водолазку и джинсы.

— Риордан о нем знает? — поинтересовался человек.

Мэри кивнула.

— Да впусти же нас! — рявкнула она. — Не торчать же мне на улице всю ночь, козел.

Она оттолкнула парня и вошла внутрь. Дойл последовал за ней, глядя прямо в глаза встречавшему. На секунду их взгляды скрестились. Человек в водолазке первым отвел глаза и дернул себя за кончик уса.

Когда они проходили по комнате, которую Дойл сначала принял за гостиную, он увидел телевизор и видеомагнитофон. Вокруг валялось множество видеокассет. Пепельницы были переполнены окурками. Несколько грязных стаканов и кружек стояли тут и там. Комната, это все же скорее была кухня, провоняла застоявшимся табачным дымом и потом.

Мэри поставила принесенную коробку на кухонный стол, точно так же Дойл поступил со своей.

Он наспех осмотрел кухню, пытаясь не слишком выдавать свое любопытство. В мойке громоздилась гора немытой посуды, еще больше ее скопилось в сушилке и на столе.