Белый рыцарь

— Но ещё одна последняя просьба, дядя.

— И какая же?

— Я должна потанцевать с ним.

Тедрик покачал головой:

— Невозможно!

— Почему, сэр? Всего лишь танец. Вы уже сказали, что никто не узнает меня, включая лорда Найтона.

Тедрик молчал, обдумывая её просьбу. После минутного колебания на его лице проступила улыбка:

— Думаю, пожалуй, маркиз заслуживает небольшого сюрприза от своей жены.

— Возможной жены.

Грейс выдохнула, удивляясь, почему пульс у неё внезапно участился, но решила, что её немного взволновал тайный танец с ничего не подозревающим предполагаемым будущим мужем.

— Значит, вы сделаете это? — спросила она. — Устроите мне танец с лордом Найтоном?

Тедрик повернулся и направился к двери:

— Я точно не знаю, как я добьюсь этого, но да, Грейс, я найду способ сделать так, чтобы ты получила свой танец с маркизом.

Глава 4

Следующие три дня Грейс провела, стараясь не думать о предстоящем бале у Найтонов. Ей приходилось буквально заставлять себя сосредоточиться на том, чтобы составить еженедельное меню или чтобы проследить, привели ли в порядок обстановку дома, вернув старинной мебели былой лоск, и между тем пытаться подобрать хоть что-то приличное из своего гардероба, в чём можно было бы появиться в свете. К тому времени, как наступило утро дня бала, она уже трижды собиралась отказаться от рискованного предприятия, успокаивалась, а затем снова порывалась бросить свою затею, и так до тех пор, пока в сопровождении дяди не спустилась по парадной лестнице, чтобы отправиться на бал.

И вот теперь, после того, как всё было оговорено и улажено, она сошла вниз и села в экипаж, доставивший их к городскому особняку Найтонов немногим позже десяти вечера. Стоило ей под руку с дядей перешагнуть порог бальной залы, как Грейс показалось, что они каким-то чудом перенеслись в сказку. И вход в бальную залу на самом деле был ничем иным как волшебной дверью, ведущей в легендарную страну Кокейн [7] , где в реках вместо воды текло вино, стены уютных домиков были сложены из бисквитов и пряников, а дороги вместо булыжников мостили плюшками с медовой глазурью.

7

Кокейн (Кокань) — мифическая страна изобилия и праздности во французской и английской литературе XII–XIII веков. Страна винных рек, где за труд наказывают, а за безделье платят жалование. В ней всё наоборот — пироги сами растут на деревьях, и надо лишь лечь под дерево и открыть рот, чтобы пообедать.

Здесь повсюду звучала музыка и звенел весёлый смех, околдовывая, маня и погружая вошедших в эту сказочную во всех отношениях атмосферу. Огромная бальная зала купалась в ослепительном сиянии люстр, гранёные хрустальные подвески которых переливались, словно бриллианты. Расставленные по всему помещению — в бесчисленных вазах из позолоченной бронзы или китайского фарфора с богатым ярким орнаментом — удивительные цветы, подобных которым Грейс никогда не видела прежде, насыщали воздух экзотической смесью разнообразных ароматов. Выстроившиеся поодаль от входа в ряд ливрейные лакеи готовы были по первому знаку со стороны благородных господ броситься исполнять их малейшую прихоть, в то время как многочисленные слуги ловко лавировали среди дам и джентльменов с серебряными подносами, нагруженными всевозможными изысканными яствами. Красочное многоцветье ярких воздушных шифоновых драпировок, украшало каждое открытое окно или дверной проём, и, можно было бы поклясться, что столы, накрытые в обеденном зале, ломились под весом расставленных на них разнообразных немыслимых деликатесов. Драгоценные камни, украшавшие шеи, мочки ушей, и пальцы рук приглашённых гостей рассыпали вокруг яркие, сверкающие блики. Роскошные, из лучшего атласа наряды блестели и переливались в свете горящих свечей. Куда бы Грейс ни взглянула, всюду её взгляд отмечал изысканную пышность вечерних туалетов, недвусмысленно заявлявших о несомненном богатстве их обладателей. Всюду, кроме…

Грейс бросила взгляд вниз, мельком оглядев себя, и побледнела.

Неброское серо-голубое шёлковое платье, на котором она остановила свой выбор, хотя и было одним из лучших в её гардеробе, но скромностью фасона сразу же выдавало в ней провинциалку. И то, каким образом были уложены её волосы — сегодня, их просто-напросто хорошо завили и закрепили, приподняв повыше, откуда им полагалось спускаться на плечи строгими элегантными локонами. Однако же строптивые завитки, словно пружинки, смешно подпрыгивали вверх всякий раз, стоило Грейс сделать шаг или повернуться — что, несомненно, окончательно уверит окружающих в непритязательности её вкусов и нехватке столичного лоска. Хвала Господу, дядя Тедрик нарочно устроил всё таким образом, что они приехали на бал намного позже остальных, чтобы их появление прошло как можно более неприметным. И теперь Грейс была ему за это бесконечно благодарна.

Представители высшей знати со дня своего появления на свет пользовались всеми благами и привилегиями, которые только могла предложить им жизнь, а потому наверняка ни разу в жизни самостоятельно не выбрали себе ни одного платья и никогда не делали прически. Хоть Грейс и родилась дочерью маркиза, однако наличие фамильного титула было, пожалуй, единственным, что роднило её с благородным сословием, так как на этом сходство заканчивалось, и начинались различия, поскольку в имении бабушки с самого детства Грейс был куда ближе незатейливый быт дочери простого сквайра, нежели потомственной аристократки. Нонни была искренне убеждена в том, что чем проще живёт человек, тем легче и дружелюбнее у него нрав. Грейс вдруг пришло в голову, что многие знатные леди упали бы в обморок, если бы узнали, что у неё даже никогда не было собственной горничной. А для того, чтобы застегнуть все бесчисленные крючки на платье (когда не получалось управиться с ними без чужой помощи), она отдавалась в руки миссис Беннетт, экономки своего дяди. И как она вообще могла вообразить, что сможет достойно справиться с ролью маркизы Найтон, хотя это, несомненно, предполагало куда меньший груз ответственности, чем положение будущей герцогини Уэстовер?

И вот когда Грейс наконец убедила себя упросить-таки дядюшку отвезти её обратно домой и позабыть о своей безумной затее, юная особа, на вид не старше девятнадцати лет, отделившись от пёстрой толпы гостей, приблизилась к ним. Она радушно улыбнулась Грейс, прежде чем непринуждённо подала дяде Тедрику затянутую в перчатку руку:

— Я так рада, что вы смогли приехать, лорд Чолмели. Мне доставило большое удовольствие снова увидеться с вами.

Она выглядела именно так, как и подобало выглядеть настоящей леди — стройная, может, лишь на дюйм или два ниже Грейс, с красивыми шоколадно-каштановыми волосами, завитыми и уложенными в элегантную причёску, снизу украшенную страусовым пером, которое при малейшем движении юной красавицы слегка покачивалось, навевая мысли о крыльях ангелов. Бледно-розовый шёлк её платья, усыпанный бесчисленным множеством крохотных бриллиантов, то и дело мерцавших разноцветными искорками в ярком свете люстр, покрывала искусно украшенная ручной вышивкой паутина тонкого газа. Эта прелестница несомненно была самым изящным созданием, которое когда-либо доводилось видеть Грейс.

Тедрик тотчас же склонился над миниатюрной ручкой и произнёс:

— Уверяю вас, миледи, ничто не сравнится с тем наслаждением, которое испытал я, увидев вас, — с этими словами он выпрямился и, слегка развернувшись к Грейс, церемонно произнес: — Леди Элеанор Уиклифф, позвольте вам представлять мою племянницу, леди Грейс Ледис.

Грейс учтиво склонила голову, сожалея, что её собственная прическа не имела более изысканных украшений, нежели ничем не примечательная ленточка, которой были перехвачены непокорные локоны.

— Рада познакомиться с вами, миледи, — со спокойным достоинством произнесла она.

— Грейс, — продолжал между тем дядя Тедрик, — леди Элеанор приходится сестрой лорду Найтону. И сегодняшний бал даётся в её честь.

— Да, сегодня меня наконец-то вывели в свет. Такая до странности чуднбя фраза, вы не находите? Мне вот всегда казалось, что у любого, кто слышит нечто подобное, перед глазами сразу же должен возникать образ этакой пампушечки, утопающей в мягких подушках и раскормленной настолько, что бедняжка совершенно лишена возможности передвигаться самостоятельно! — с лукавым озорством произнесла леди Элеанор и, энергично подхватив Грейс под руку, с видом заговорщицы прошептала: — Ваш дядюшка по секрету сообщил мне о вашем желании потанцевать с Кристианом. Так вот, я уверена, дорогая, что лорд Чолмели не станет возражать, и позволит мне украсть вас ненадолго, чтобы мы с вами смогли поближе познакомиться, — при этом она легонько сжала руку Грейс. — Особенно ввиду того, что уже очень скоро мы с вами станем сёстрами.

С самого детства Грейс мечтала иметь сестру — ту, с которой могла бы поболтать и разделить незамысловатые девичьи секреты или обсудить книги за чаем, как они это нередко делали с Нонни. И вот теперь, здесь, эта юная элегантная красавица выразила желание ею стать и даже совсем не обратила внимания на то, что туфли, которые Грейс надела на бал, по цвету совсем не подходили к платью, будучи гораздо темнее по тону.

Грейс искренне улыбнулась леди Элеанор, чем тотчас же ту покорила. Дядя Тедрик, моментально подметив возникшую приязнь девушек, поспешил испросить позволения оставить их: