Белый Слон

— Ух ты… — без особого восторга пробормотала девушка, протирая глаза. — А можно я не буду трогать ничью гитару? Мне и свою-то потрогать некогда.

— Ну Рига, не будь занудой! Такое нельзя пропустить! Дашка уже согласилась, и ты придешь. Возражения не принимаются!

— И ты только ради этого звонишь мне в три часа ночи? — обреченно спросила Лера. — А если я сплю?

— Но ведь не спишь же. Значит, договорились! Завтра в шесть вечера будь в парке у памятника! До связи!

— Постой! — спохватилась Лера. — Раз уж позвонил, можешь услугу оказать?

— Валяй, — бодро отозвался Женя.

— Я скину тебе номер банковского счета, а ты…

— Только не говори, что хочешь кого-то ограбить!

— Пока нет. Мне нужно знать, на чье имя он открыт, сколько раз когда и кто перечислял на него деньги. Сумеешь?

— А то! Но за это ты придешь на концерт.

— Посмотрим, — сонно пробормотала Валерия. — Давай тогда, до связи. Завтра я к тебе загляну.

Послышались короткие гудки, Лера покачала головой. Концерт… Ей бы еще дожить, до шести-то вечера.

Вздохнув, она отправила другу номер счета, который нашла на бумажке в доме Крымовых, села и продолжила штудировать номера телефонов. И спустя полчаса нашла то, что искала.

Номер «голоса». Точнее, номер Иры Глазовой — именно с него звонил неизвестный в парке. Хотя, поручиться Лера не могла — она запомнила лишь последние три цифры, но они совпали с номером однокурсницы. Остальные девушка помнила смутно, но была почти уверена, что не ошиблась.

Однако, находка ее совсем не обрадовала. Причем здесь Ира, и как с ее номера мог звонить этот псих, Лера не знала. Только отчего-то вспомнился разговор декана с незнакомцем, и насмешливые слова Вики, что Ира не готовилась к экзамену. Она не пришла, и это очень плохой знак.

Но больше в эту ночь Лера думать не могла.

Так ей показалось. Ей, а нее мозгу.

— Вы бы хоть в очередь выстраивались, а, мысли… — пробубнила она, уткнувшись лицом в подушку. — Я не могу думать всех вас сразу.

По-видимому, мысли торопились, в очереди началась перебранка и девушка откинула в сторону одеяло. Шаркая пушистыми тапочками по паркету, она направилась к дальней стене комнаты — той самой, побеленной и разрисованной цитатами и цепями.

— Пф… — Рижская взлохматила густые волосы и окинула взглядом свой необычный холст. Потом взяла баллончик с белой аэрозольной краской, и выбелила кусок стены. В самом верху вывела оранжевым цветом: «желтые суслики рулят!!!».

Это был крик души.

Подумала немного, и взяла толстый ярко-сиреневый маркер. Провела по стене полукруг, и на белом фоне начали вырастать замысловатые фигуры, закорючки и круги. В конце концов они превратились в Пушкинский дуб с «золотой» цепью. Точнее, цепь с дубом — потому что дерево ушло далеко на второй план, затерявшись за рваными звеньями цепи.

В первом звене-кругляшке цепи появилось имя: «Мила», рядом пририсовалась лодка, в ней — схематично нарисованный человечек, стоящий на руках. Во втором звене появился схематичный человечек с копьем и щитом. В соседнем звене оказался человечек-огуречик, в котором можно было угадать старушку по очкам на носу закорючке, спутанным кудрявым волосам и клубку ниток в руке-палочке. Можно — но сложно.

Лера скептически осмотрела свое творение, потом дорисовала рядом, отдельно от цепи еще один круг, а в нем — паука, сидящего на изогнутом хоботе слона.

— Вот так-то лучше… — пробормотала она, вернулась в кровать, и… нет, не уснула.

Пришлось встать и найти занятие. Побродив немного по комнате в осоловелом состоянии, Лера решила найти дело, не требующее умственной нагрузки. То есть вымыть пол и разобрать груду одежды, сваленную на стуле, в шкафу и на полу.

Но уборка закончилась на удивление быстро, а сон все не шел. Однажды Лере послышалось, что в коридоре кто-то ходит — она накрылась одеялом с головой, как в детстве, и боялась пошевелиться.

Звуки стихли. Под одеялом было душно.

Стрелка часов приближалась к пяти утра. Тогда Валерия взяла потрепанный желтый блокнот с танцующим бегемотом, служивший дневником, излила душу на бумаге, поставила точку, и — отключилась, в обнимку с записанными мыслями в клеточку.

Утро, 22 апреля, 2013 год

— Просыпайся, спящая царевна!

Кто-то тряс Леру за плечо и стягивал одеяло.

— Ну-ка, раз-два! У нас куча дел!.. Ой, у тебя кролики! Какие лапочки! Ути, зайки…

Лера приоткрыла мутный глаз и различила Дашин силуэт, склонившийся над двумя мохнатыми подушками.

— Откуда у тебя это чудо? — Даша взяла одного кролика и поднесла к лицу. Зверек безвольно свесил лапки и поблескивал черными глазками. Все, что Лера успела вчера расчесать — это мордашки.

— Каких еще дел? — невыспавшаяся хозяйка живности натянула одеяло до макушки и замерла. — Меня нет.

— Уже десять, — бодро сообщила Даша, с умилением теребя ушки кролика. — Ты забыла, что сегодня должна ехать в полицию? Потом нас ждет расследование, а мне еще нужно заскочить на почту, привезли новый крем от веснушек. Они меня просто достали, ничем не выводятся!.. У тебя есть какие-нибудь мысли?

— Про веснушки? — невнятно пробормотала девушка.

— Да нет же! Хотя, и про них неплохо бы… Я имела в виду вчерашние события. Так есть мысли?

— Лучше бы их не было, — Лера нехотя показалась из-под одеяла.

— Зелёненький! — тут же пронзительно заверещал попугай, стягивая с клетки платок.

Арчи поставил передние лапы на кровать и лизнул хозяйку в нос, а Гаджет с диким воплем пронесся по комнате, ударился о стену, и понесся обратно. Так он требовал завтрак. Во втором заходе он натолкнулся на Дашу, зыркнул на неё диким взглядом и помчался дальше.

— Брр… — журналистка вздрогнула. — Иногда мне кажется, что в нём живут два разных кота — один голодный и ласковый, другой сытый и злобный.

— Зришь в корень, — сонно отозвалась Лера. — Правда в неурочное время его голодная сторона из ласковой превращается во вредную.

— Видишь, как тебя все ждут, — сказала Даша, продолжая гладить кролика. Тоня и Фрося единственные ничего не требовали, и скоро стало ясно, почему. Под утро они распотрошили одну из подушек и изгрызли листы бумаги, оставшиеся на полу. Видимо, вчера Лера убралась не так хорошо, как показалось в полусонном состоянии.

— Чего у тебя такой бардак? Фу, и ведро с какой-то… субстанцией, — Даша издалека глянула на ведро с половой тряпкой.

— Это ты их спроси, — Лера протерла глаза и села, машинально засунув ноги в тапочки, и кивнула на кроликов. — А ведро не с субстанцией, а с водой. Пол вчера мыла.

— О, — многозначительно произнесла Даша.

Лера побрела в ванную и выглянула оттуда, с зубной щеткой во рту и что-то пробубнила.

Даша положила кролика на место и подошла к зеркалу, поправляя косу.