Белый свет
Шрифт:
Через некоторое время они принесли мне еды. Яичницу на бумажной тарелке. Они подсунули ее под прутья. Я поел впервые после того, как покинул Землю.
Чуть позже я услышал басовитый, властный голос. Пришли Карл и Вине и повели меня по коридору. Там был кабинет Боба Титера с бесшумно работающими кондиционерами в обоих окнах. Вся мебель была поцарапанной и шаткой. Одна ножка его письменного стола была прикручена проволокой.
На стене были еще плакаты про то, что «БОБ ТИТЕР ИЗБРАЛ ТЕБЯ». На некоторых были четырехцветные картинки для воскресной школы с Иисусом, пожимающим руку
Титер оказался крупным седым мужчиной с внешностью бармена из Питтсбурга. У него была огромная голова.
Глаза размером с крутые яйца. Прирожденный лидер.
Вине коротко доложил, бросил мою книгу ему на стол и вернулся вниз. Я стоял перед столом, а за спиной у меня стоял Карл, приставив 38-й калибр к моему виску.
Боб Титер непонимающе посмотрел на книгу, а потом перевел свои большущие глаза на меня.
— Ты нашел это на Свалке? — Его глубокий голос звучал меланхолично.
— Я никогда не был на Свалке.
У Титера был шокированный вид. Карл взвел курок.
Снова я сказал не то, что надо.
— Ты от Нечистого.
Это не было вопросом. Пистолет втыкался мне в правый висок. Я не ответил, и Карл еще сильнее ткнул в меня стволом. Вдруг мне стало безразлично, убьют меня или нет. Я нырнул головой вправо вниз и вскинул назад левую руку, надеясь вслепую схватить оружие. Мне повезло, и я захватил пистолет мизинцем, мешая стрелять.
Продолжая поворачиваться, я резко присел. Пистолет оказался в моей руке.
Я быстро отступил назад, и Карл бросился на меня.
Я едва успел перехватить пистолет в правую руку. Он медвежьим объятием прижал мне руки к бокам.
Его тестообразное лицо смотрело на меня недовольно.
— Мы будем убивать тебя медленно, дьявол.
Я дернулся вперед и вцепился зубами ему в лицо.
Зубы вошли в его плоть. Часть щеки оторвалась.
Он взвизгнул и ослабил хватку как раз настолько, чтобы я сумел поднять левую руку и освободиться, оттолкнув его. Теперь я держал пистолет как следует, и когда он повторно кинулся на меня, я выстрелил ему между глаз.
Он, пошатнувшись, отступил, повернулся и упал. Его затылок напоминал тарелку со спагетти. Его тело съежилось, стало компактным. Через несколько секунд оно превратилось в комок зеленого света, выплывший в окно в направлении Свалки.
Титер нажимал на кнопку на своем столе. Я направил пистолет на него. На лестнице загремели шаги. С рычанием я подступил к нему.
— Боб, тебе жить осталось секунд десять.
— Давайте не будем торопиться! — воскликнул он своим глубоким голосом.
— Ладно. — Я зашел ему за спину и одной рукой обхватил его за горло. — Выведи меня отсюда живым.
Когда они пинком открыли дверь, я уже сидел на корточках позади Титера с нацеленным на него пистолетом. Я подсказал ему, что говорить. Божий Эскадрон послушался. Через десять минут мы с Титером были в «форде» Винса. Титер был заперт сзади, а я сел за руль.
У меня было два пистолета, а на сиденье рядом лежал автомат, не говоря уж о моей книге
и подаренном мне на память экземпляре «Закона Небесного». Это оказалось не трудно. Теперь мне хотелось побелеть и выбраться из Тракки.18. СВИНЯЧЬИ СОПЛИ
Божий Эскадрон пообещал не начинать охоту за мной в течение получаса. Я рассчитывал, что до этого успею загнать машину в кювет и уйти пешком. Я все еще не решил, пристрелить мне Боба Титера или нет.
— Приведите хоть один довод, почему мне не следует убивать вас.
— Они тут во мне нуждаются, — ответил замогильный голос. — До того, как я прибыл сюда, а это случилось Двадцать пять лет назад, здесь не было никакого города, никакой централизованной власти. Я дал им это, и не только. Я дал им нечто, во что они могут верить. — Его голос потеплел. — Феликс, я знаю, вам здесь страшно, вы никогда не думали.., никогда не думали, что рай — такой.
— Это не рай. Не может быть рая с полицией. И не называйте меня Феликсом.
Титер снисходительно хмыкнул.
— По возрасту я мог бы быть твоим отцом. Тебе действительно не повезло, что ты попал сюда таким молодым, и меня нисколько не удивляет, что в тебе кипят горькие, бунтарские чувства. И конечно, ты прав. Это не настоящий рай, это лишь полустанок, промежуточная остановка для передышки.
Мы въехали в более запущенный район Тракки. На тротуарах толклась уйма людей, в основном стариков.
Выглядели они бедно, и меня поразило, что они ничего не потребляли — не ели, не пили, не курили, даже не жевали резинку. Они просто топтались вокруг с бессмысленным видом, одетые в то, что сумели раздобыть на Свалке. Иногда кто-нибудь узнавал Титера на заднем сиденье и начинал неистово махать ему.
— Если это всего лишь полустанок, почему вы пробыли здесь двадцать пять лет?
— Я нужен этим людям. Я построил для них город.
До меня стало доходить.
— Вы хотите сказать, что, когда вы попали сюда, здесь не было города?
— Только Свалка. Куда все отправляется после смерти.
Свалка. Здесь вновь обретали тело не только люди.
Я видел, как появляются машины и телевизоры.
— Что происходило с людьми до того, как вы построили Тракки?
— Они просто брели прочь отсюда, — трагическим голосом произнес Титер. — Прочь, в пустыню.
И возможно, находили Бога, добавил я про себя. А теперь Титер построил западню, этот памятник самому себе, и люди стали застревать здесь, возможно, навсегда.
Я содрогнулся, представив себе, каково это, протоптаться до скончания века в шлепанцах на тротуаре в центральной части Тракки.
Наверное, слово передавалось по улице быстрее, чем ехал наш древний «форд», потому что все больше людей собиралось у края тротуара и махало нам, когда мы проезжали мимо. Титер сиял сквозь окно благосклонной улыбкой и непрерывно покачивал благословляющей ладонью.
Меня можно было принять за его шофера.
— Но почему они остаются здесь? — спросил я. — Что они здесь для себя находят?
— Им страшно, — просто ответил Титер, — а Тракки напоминает им дом. А однажды Господь заберет нас в свои великие чертоги.