Белый тигр
Шрифт:
За стенами шатра стрекотали цикады, время от времени всхрапывали лошади в стойле рядом с шатром. Едва шевеля губами, тихо молилась Альбизар Великому Оудэ, прося его ниспослать ей удачу и благословение в предстоящем деле. Взывала она и к духу своего любимого дедушки, и к духам родителей. И в какой-то момент показалось ей, что слышат они ее мольбы, незримо присутствуя здесь, рядом. Волна теплого воздуха пронеслась над ее головой – и ощутила Альбизар, будто дедушка ласково провел рукой по ее волосам, утешая и ободряя, как всегда он это делал. Вдруг представился он ей таким, каким видела она его в детстве – величественного, в полном облачении воина, сидящего верхом на могучем черном коне, в своем любимом седле, украшенном золотой вышивкой – седло это искусной работы Ауз-Туглуну подарил
Двое стражников, не выпуская из рук оружие, спали у архунского шатра. Обычно сон их был чуток – от малейшего шороха они готовы были вскочить и поднять тревогу. Но сегодня, прежде чем заступить на дежурство, выпили они по миске кумыса, что принес им слуга Ину-Беха в качестве угощения от своего господина (от милости знатной особы нельзя было отказаться) – и вскоре могучий сон сморил их, потому что подмешал реуб в кумыс сонное зелье.
И хоть спали стражники мертвым сном, все же тихи были шаги человека, крадущегося мимо них туда, где стоял Аричак, белый жеребец Альбизар. Вот злоумышленник подошел к коновязи, взял седло, которое лежало тут же. Конь заволновался. Начал фыркать он и нервно постукивать копытами. Человек торопился. Быстро вытащил он из-за пояса небольшой нож и аккуратно, со знанием дела, слегка подрезал подпруги на седле – у самой его нижней, соприкасающейся с конской спиной, части. Такое легкое повреждение трудно было заметить, почти невозможно, но при быстрой скачке надрез должен был увеличиться – это обычно приводило к тому, что седло соскальзывало со спины лошади, и при этом всадник мог упасть на полном скаку, рискуя сломать себе шею.
Но чуть замешкался слуга Ину-Беха возле жеребца, стараясь положить седло именно так, как оно лежало до этого. Конь, едва вынося присутствие чужака, волновался все больше. И вот, когда человек уже готов был покинуть стойло, Аричак вдруг поднялся на дыбы и ударил передней ногой не успевшего отскочить человека в лоб. У того помутилось в глазах; шипя проклятия и прижимая руку ко лбу, из которого текла кровь, он стремительно выскочил из-под навеса. После этого, воровато озираясь, слуга реуба поспешно удалился прочь.
– Косорукий сын гиены! – ругался Ину-Бех на своего незадачливого слугу. – Как ты мог допустить, что конь лягнул тебя? Наверное, ты слишком долго делал свое дело, неповоротливый старый пес!
– Виноват, мой господин… Простите меня, недостойного… – стоя на коленях перед реубом, лепетал слуга. Его подбородок трясся, он часто моргал. Лоб его был перевязан, глаза заплыли, и в целом он представлял собой жалкое зрелище.
Ину-Бех, только что размахивающий перед лицом напуганного человека сложенной плеткой, заставил себя успокоиться. Конечно же, реуб не собирался бить слугу, который все-таки выполнил его деликатное поручение. Он засунул свое орудие за пояс и произнес:
– Если только ты оставил там следы, накапав своей грязной кровью, нам обоим несдобровать – ты это понимаешь?
– Понимаю, мой господин… – закивал слуга.
– Ладно… Будем надеяться, что все пройдет гладко… – Что-что, а выдержки Ину-Беху было не занимать.
Он дал слуге несколько монет и, ворча себе под нос, ушел в свою юрту.
Но реубу не спалось в эту ночь. Его мучило беспокойство. Что если девчонка обнаружит надрезы на ремнях? Конечно же, подозрение падет именно на него. Она расскажет старейшинам об их уговоре – и тогда, даже если ему и удастся оправдаться и убедить людей, что он тут ни при чем, доверие будет подорвано.
Близится утро… Скоро станет понятно, удалась ли его проделка. Едва покажется первый луч, участники состязаний соберутся у Желтого Холма. Если на Аричаке будет другое седло – значит, все пропало, и для реуба грядут большие неприятности…
Ину-Бех кряхтел, ворочаясь с боку на бок. Он уже почти жалел о своем поступке. Это гордыня затмила его разум. Даже в страшном сне не могло ему привидеться, что женщина станет повелевать им. Может быть, стоило смириться? Ведь теперь
Альбизар в опасности. Все-таки Ину-Беху хотелось лишь сломить гордую красавицу, но не убивать. В случае ее гибели архуном, скорее всего, выберут именно его, но он предпочел бы обойтись без жертв. Не зря же он столько лет лелеял свою мечту жениться на Альбизар! Законный брак с архуншей принес бы ему немало приятных минут… Он бы все припомнил дерзкой девчонке – и ее брезгливые взгляды, и ее высокомерие, и попытку стать наравне с мужчинами… Да, хоть реуб и не хотел себе в этом признаться, а все же его задевало отношение Альбизар к своей персоне. Ведь когда-то он пребывал в непоколебимой уверенности, что она сочтет за счастье стать женой такого видного, богатого и влиятельного мужчины, второго человека в клане. Потому-то он и не брал себе жену…Но девчонка мало того что воротила нос – она решила посрамить его, возвыситься над ним. Получив посвящение в воины, она бы не остановилась – теперь Ину-Бех в этом не сомневался. Как и все остальные посвященные, она стала бы ходить в военные походы, участвовать в битвах… И ему пришлось бы быть лишь вторым человеком при ней, при женщине – слушаться ее приказов и распоряжений… Какое унижение! И это после того, как власть над кланом была почти в его руках… Старый архун давно прочил его в мужья своей внучке… Взял с нее слово и благословил их перед смертью… Но кто ж мог подумать, что эта дрянь презреет свое обещание и пренебрежет благословением деда? Видимо, до такой степени Ину-Бех был ей неприятен, что она решила сделать почти невозможное – стать воином…
Так что ему не оставалось ничего другого, кроме как послать слугу подрезать подпруги на седле Альбизар в расчете на то, что в пылу скачки она упадет со своего коня. Независимо от причины, это считалось проигрышем в состязаниях. Ину-Бех надеялся на то, что ловкая девушка не сильно пострадает при этом – уж наверняка Кыр-Баяз научил ее тому, как правильно падать с лошади. Однако все могло кончиться и весьма плачевно – разумеется, для Альбизар…
Сон не шел. Так и проворочался реуб чуть ли не до утра, и лишь перед самым рассветом ему удалось немного вздремнуть. И снился Ину-Беху Ауз-Туглун, который угрожающе потрясал над своей головой каким-то невиданным черным копьем; вид его был суров и губы его шевелились, словно произносил он обличающую речь – но ни слова не смог расслышать Ину-Бех, как ни старался…
Альбизар проснулась с ощущением неясной тревоги. Она неподвижно лежала в течение нескольких минут, пытаясь вспомнить свой сон. Подробности стерлись, но одно она знала точно – во сне к ней приходил дедушка. Она видела его издалека, словно сквозь дымку тумана. С одной стороны, это было хорошим знаком – мертвым не следовало приближаться во сне к живым. Но девушка не могла понять главного – о чем тот хотел сообщить ей. Старик смотрел на нее, с беспокойством качая головой. При этом он что-то ей протягивал, но теперь Альбизар не могла вспомнить, что именно.
Девушка встала, умылась из кувшина. Служанка заплела ее волосы в две косы и уложила их в замысловатый узел – волосы не должны были мешать ей в сегодняшних состязаниях. Альбизар молча разделалась со скромной трапезой, от волнения не чувствуя вкуса еды. Затем она вышла из шатра и обратила лицо в ту сторону, где над горизонтом уже появилась светлая полоска молодой зари. В эти короткие минуты ей было важно ощутить свою связь с миром, заручиться поддержкой невидимых сущностей, что всегда присутствуют рядом с людьми, исподволь направляя их жизненный путь в нужную сторону.
Утренний воздух, напоенный ароматами степи, приятно холодил лицо девушки. Казалось, что занимающийся рассвет осторожно, по-братски, целует ее, стараясь ободрить и поддержать. Что принесет ей этот день? Что уготовил ей Великий Оудэ – властитель судеб и покровитель мира сего? Или она проиграет – и тогда быть ей до скончания века безответной рабой мужчины; или победит – в этом случае необъятные возможности открываются перед ней, станет она могучей и отважной воительницей, подобно легендарной Муль-Газор, которую уважали и побаивались все окрестные кланы и племена. Победить! Во что бы то ни стало – победить!