Белый Трибунал
Шрифт:
– Я обещал вернуться к утру. Кажется, я опоздал. Прошу прощения, миледи.
– Голос ничуть не изменился. Она узнала бы его где угодно.
Он смотрел так, как будто ожидал ответа. Эстина попыталась сглотнуть, но в горле стоял комок. Попыталась заговорить - тщетно. Попыталась шевельнуться, но не могла даже двинуть пальцем.
– Вы, кажется, удивлены, - иронически улыбнулся Равнар.
– Немного… - на сей раз ей удалось выговорить слово, хотя голос звучал чуть слышно и заметно дрожал.
– Надеюсь, это приятное удивление?
– Приятное?
– Да?
– Удивлена, - повторила Эстина.
– Очень удивлена. Совершенно неожиданно, и я… э… удивлена. Да.
– Чем же?
– Но, Равнар, тебя так долго не было!
– И ты считала себя покинутой, тревожилась? Глупая куколка. Ведь мы - муж и жена, единая плоть навсегда.
– До смерти, - робко заметила она.
– И после, миледи.
– Не припомню, чтобы это было записано в нашем брачном контракте.
– Считай, что он переписан заново.
– Прежде ты никогда так не говорил.
– Мне кажется, за это время я стал лучше понимать жизнь.
– И ты никогда не называл меня куколкой.
– Я был скуп на проявления любви. К счастью, эту ошибку еще не поздно исправить.
– Не поздно?
– Ты думаешь иначе?
– Ты… ты очень изменился, Равнар.
– Больше, чем ты думаешь. Рассказать, как и почему?
– У тебя, наверно, найдутся более важные дела, ты всегда был так занят…
– Теперь у меня другие представления о важности дел.
– Только не в том, что касается меня.
– Разве не внимания ты всегда требовала от меня?
– Не помню.
– Зато я помню. И очень хорошо притом.
– Ну. Теперь ты можешь обо мне не беспокоиться, Равнар. Честное слово.
– Твое желание наконец-то исполнилось. И ты недовольна?
– Конечно, ты очень добр, но честное слово, я не хочу тебе мешать.
– Уверяю тебя, милая жена, я только рад.
– Жена?
– Навеки. Ты когда-то сомневалась в моей верности. Больше не сомневаешься?
– Нет, нет, но… Ты знаешь, произошли некоторые перемены. Тебя ведь так долго не было, Равнар. Много лет. Я хочу сказать: будь благоразумен…
– Разве любовь подчиняется благоразумию? Разве она не поглощает все, заставляя забыть о мелочных преградах? Разве не такой всепоглощающей, любви ты требовала от меня когда-то? Радуйтесь, миледи, вы ее получили.
Он протянул к ней руку. Ногти на пальцах были вырваны с корнем, сами пальцы страшно распухли. Эстина отшатнулась, но почувствовала, что будто прикована к кровати.
– Я твой!– жадные пальцы легли сзади ей на шею. Их прикосновение было холодным, как равнодушие.
Он привлек женщину к себе, и тогда она разглядела, что его искалеченное тело испускает бледное зеленоватое сияние. Эстина истерически забилась и, к собственному удивлению, сумела вырваться.
– Я замужем!– по наитию она выпалила ему в лицо единственную истину, которая могла раз и навсегда оттолкнуть его.
– У меня теперь другой муж! Живой!
– Живой - это некоторое преимущество, но только
на первый взгляд. Но может ли его верность сравниться с моей, - спросил Равнар.– Устоит ли она, когда ты донесешь на него Белому Трибуналу?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Подумай.
– Я никогда не стану доносить на Крейнца! Он ни в чем не виновен!
– Я тоже.
– Неправда, неправда! Ты мучил меня, ты сделал меня несчастной…
– И заслужил пытки и смерть?
– Я тут ни при чем! Ты не можешь обвинить меня в том, что случилось! Мне жаль тебя, но я тут ни при чем!
– Эстина, Эстина, - покачал головой Равнар.
– Ты надеешься обмануть меня? Глупая куколка.
– Не называй меня так!
– Милая жена…
– И так не называй!
– Миледи, успокойтесь! Все ваши проступки прощены. Я явился к тебе, Эстина, желая загладить свою вину. Отныне тебе никогда не придется жаловаться на недостаток нежности и внимания. С этой минуты я всегда буду с тобой.
Он снова сжал ее в ледяных объятиях, и на этот раз ей не удалось вырваться. Эстина уловила исходящий от его светящейся плоти слабый запах, который мучительно напоминал аромат ее духов. Ее затошнило, она забилась в руках Равнара… Ее ужас перерос в слепую панику, когда ледяные пальцы взяли ее за подбородок и повернули лицом к покойному мужу. Холодный поцелуй коснулся ее губ.
На миг разум отказался служить ей. Она больше не понимала, где находится и что происходит. Кое-как вывернувшись и глотнув воздуха, Эстина излила свой ужас в крике, в душераздирающем вопле, который и разбудил ее.
Она села на постели, дрожа всем телом. В комнате было темно, хоть глаз выколи. Она все еще не понимала, где она, и не была уверена, что в постели рядом с ней не лежит Равнар ЛиМарчборг, но не посмела оглянуться. Она не могла даже шевельнуться, и только крик рвался наружу из ее горла.
Дверь распахнулась, и спальню залил свет. Появилась встревоженная горничная Беткин, со свечой и словами утешения. Равнара в комнате не было. Всего лишь сон, хоть и страшно правдоподобный.
Вопли Эстины сменились судорожными всхлипами. Служанка утешала женщину, сочувствовала, хлопотала над ней. Понемногу бешено стучавшее сердце затихло, и дрожь прошла. Эстина еще не совсем успокоилась, но ей уже было немного стыдно за свой испуг. Хорошо еще, что Крейнц не видел. Он бы выбранил ее за ребячество и был бы прав.
Эстина отослала служанку. В спальне снова стало темно и темнота казалась женщине тяжелым грузом. Она обливалась потом, несмотря на ночную прохладу, и никак не могла уснуть. Наконец она решилась позволить себе маленькую роскошь, на ощупь добралась до камина и опустилась на колени, чтобы раздуть потухшие угли. Оранжевые отсветы прогнали темноту, и леди зажгла масляную лампадку.
Наперекор Крейнцу ЛиХофбрунну, светильник горел всю ночь.
Рассвет принес с собой спокойствие и способность трезво мыслить. Такой дурной ночи у нее в жизни еще не было, но теперь все прошло.