Белый замок

Глаза у Эльма были закрыты, лицо — как бумага, руки в царапинах, ногти обломаны, кончики пальцев стерты до крови.

Король осторожно поднял мальчика. Эльм застонал. Жив! Король вздохнул с облегчением.

Он понес Эльма в замок. Увидев их, Королева страшно испугалась, но успокоилась, не обнаружив на Эльме никаких повреждений, кроме царапин. Она перевязала ему руки и уложила в постель. Эльм был в сознании, но глаз не открывал. Он уснул тяжелым, непробудным сном.

— Эльм! Эльм! — звали его Король с Королевой. — Проснись, Эльм!

Но разбудить его они не могли. Он ровно дышал. Сердце его билось как обычно. Иногда, правда, он вздрагивал и стонал, словно его мучил страшный сон.

Шли дни. Эльм спал.

Времена года сменяли друг друга, но Эльм не просыпался.

Постепенно его сердце стало биться слабее. Дыхание сделалось редким.

— Эльм! Эльм! — звали его Король с Королевой. — Вернись к нам, Эльм!

Они не отходили от его кровати. Не оставляли его одного ни на минуту.

Их пугали кристаллики льда, выступившие у него на коже. Их приводил в отчаяние иней, покрывший его лоб. Они пытались согреть Эльма, но лед все больше и больше сковывал его. Он был бесконечно далеко от Короля и Королевы и удалялся все дальше.

Но вот настал тысячный день этого беспробудного сна…

27

Эльм открыл глаза. Он лежал на кровати в своей комнате, но чувствовал почему-то запах земли.

Как только он проснулся, давняя песня исчезла вдали.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Король;

— Я долго спал? — спросил Эльм, он не мог припомнить, когда лег накануне.

— Ты проспал тысячу дней и тысячу ночей, — ответил Король..

— Тысячу дней и тысячу ночей!.. — У Эльма закружилась голова. — Сколько же мне теперь лет?

— Двенадцать, — ответил Король. — Несколько дней тому назад тебе исполнилось двенадцать.

— А почему я так долго спал?.

— Устал, должно быть.

— Мне снилось, что я превратился в лед.

— Но это же только сон.

— Я проснулся от того, что услышал песню. Это, ты пел?

— Я не умею петь, — сказал Король.

— Что же мне теперь делать со всеми, этими днями, которые я проспал? — спросил Эльм.

— Ты должен их наверстать.

— Но почему я спал?

— Ты нуждался в отдыхе.

Каждый день и каждый час Король с Королевой задавали себе тот же вопрос и не находили на него ответа. Скорей всего Эльм пережил какое-нибудь потрясение. Король обшарил весь сад, но не нашел ничего подозрительного.

Каждый день и каждый час Король с Королевой с ужасом наблюдали, как мороз медленно овладевает Эльмом. Чего они только не испробовали, чтобы вырвать сына из объятий холода, но ничего не помогало, все было бесполезно. На их глазах Эльм погружался во власть непонятной стужи.

— Если только холод выпустит Эльма из своего плена, я думаю, он забудет все, что с ним случилось, — говорил Король.

— Если лед отдаст его нам обратно, мы забудем эти страшные дни, — говорила Королева.

И холод выпустил Эльма из своего плена. И лед отдал его обратно.

В комнату вошла Королева.

— Я слышала песню, — с удивлением сказала она. — Это ты пел?

— Я не умею петь, — сказал Король и опустил глаза.

— Странно, я слышала ее так отчетливо. Когда Эльм был маленький, я ее часто пела ему.

— Должно быть, тебе почудилось, — сказал Король. — Ты видишь, Эльм вернулся к нам!

Эльм пролежал в кровати еще несколько дней. Он был очень слаб и не мог ходить. У него кружилась голова. Он не мог есть, его тошнило, но все это быстро прошло.

Постепенно мальчик начал вставать. Сделав несколько шагов по комнате, он садился отдохнуть в кресло. Вскоре он мог уже спускаться вниз и наконец вышел в Бескрайний сад.

Он гладил листья, нюхал цветы, однако все было уже не такое, как прежде.

Из темных глубин его памяти медленно всплывал тот далекий день. Воспоминание становилось все отчетливей и вот уже Эльм вспомнил все, что тогда случилось, — он пошел к живой изгороди, чтобы отомстить Королю за смерть золотой птички, и обнаружил за изгородью каменную стену!

Золотая птичка!

Эльм вспомнил о зеленом ларце и бросился в свою комнату. С тех пор как он проснулся, он ларца не видел.

Эльм замер на пороге, и глаза его быстро обежали всю комнату. Ларца нигде не было.

В растерянности он подошел к комоду, на котором стоял ларец. Неужели теперь ларец стал невидимым и для него?

Мальчик обшарил всю комнату. А когда снова взглянул на комод, ларец стоял на своем месте.

Когда-то, давно, он уже пережил нечто подобное. Но что именно, он не помнил.

А теперь? Ларец перестал быть невидимым или кто-то только что поставил его на место? Эльму хотелось думать, что таинственный незнакомец тысячу дней сохранял для него ларец и вот сейчас вернул.

Почему ему хотелось так думать? Что с ним случилось когда-то давно? Этого Эльм не знал.

Он осторожно открыл ларец. Все было на месте. Он потрогал белый клубочек, стеклянную туфельку и флейту. А когда его пальцы прикоснулись к золотому перышку, он вдруг понял, что ему придется снова пойти к стене за живой изгородью.

Отказаться от этого Эльм не мог.

28

Первые дни Эльм был еще слишком слаб, и Король с Королевой не разрешали ему дальних прогулок.

Сначала они строго следили за ним. Стоило им потерять его из виду, как они тут же в страхе начинали искать его. Но вскоре все опять пошло своим чередом, и Эльм мог беспрепятственно осуществить свое желание.

Почти во всех стенах Белого замка были двери. Часто комнаты, соединенные дверями, составляли длинные анфилады. Может, и в стене, скрытой живой изгородью, тоже есть дверь или калитка? Ведь если их сад бесконечен, он должен продолжаться и по другую сторону этой каменной стены?

Эльм начал обследовать стену как можно дальше от замка, чтобы его никто не заметил.

Сквозь переплетенные ветви он пролез к самой стене и обнаружил, что вдоль нее образовалось что-то вроде туннеля.

Эльм пробирался по нему, ощупывая каждый камень и каждый выступ, каждую щель и каждую трещину — он искал дверь, ручку или замочную скважину.