Бенефис для убийцы

– Подождите, Петр Сергеевич, – поморщился Широков. – Но ведь, случись все не так, как задумала, по вашим словам, Гвоздкова, в ходе расследования обратили бы внимание на получасовые хождения Гвоздковой за милицией – это раз! Да и, учитывая связь с событиями на Гоголевской, на нее сразу бы пало подозрение, по крайней мере, в содействии устранению Касьянова.

– Е-рун-да! – четко выговаривая каждый слог, возбужденно возразил Ерофеев. – Ты только представь, какая бы каша заварилась вокруг тебя и всех нас! Где факты заинтересованности Гвоздковой в смерти Касьянова? Где факты вообще ее участия во всей истории?! Где?!

Видя, что Широкову возразить нечего, подполковник продолжил:

– Таких фактов у нас нет. Есть только предположения, основанные на интуиции, а их, как известно, к делу не пришьешь. А у Гвоздковой – факт посягательства на ее честь. И потом, полчаса – чушь! Она бы заявила на следствии, что выходила на десять-пятнадцать минут, что ближний телефон-автомат не работал, пришлось искать другой. Словом, что-то в этом роде. «Братик» бы все подтвердил, а старуха, услышав их слаженный дуэт, запела бы в полный унисон. При этом, возбужденная и напуганная всем увиденным, искренне считала бы, что так и есть, как говорит «несчастная» женщина. И поди тогда докажи, что ты – не верблюд. Страшно представить, что бы получилось! – он нервно затянулся дымом и, поперхнувшись, зашелся в отчаянном кашле. Когда приступ прошел, а злополучный окурок полетел в открытое окно, Ерофеев, придя в себя, хлопнул Станислава по плечу:

– Эта белокурая бестия не учла только, что у нас может возникнуть мысль подстраховать тебя, учитывая ее слишком назойливое желание затащить капитана Широкова в постель.

Станислав оценил скромность шефа относительно «нас», хотя прекрасно понимал, что идея «подстраховать» принадлежала, конечно, самому подполковнику. Еще Широков вдруг ощутил страшную слабость в конечностях и испарину на лбу, слушая начальника и явственно представляя предсказанный тем вариант развития событий, что называется, в лицах.

– Что же было дальше на самом деле? – едва выдавил он.

Ерофеев коротко описал задержание «брата», обнаружение в комнате бездыханного капитана и очумевшей Седовой. Придя в себя, Станислав констатировал с некоторым удовлетворением:

– Выходит, Маргарита Сергеевна допустила-таки промах. А финал эпизода не трудно представить: вернувшись на машине сообщника из больницы к дому, они увидели у подъезда милицию, все поняли и смотались в неизвестном направлении. Кстати, Гвоздкова действительно звонила по «02»?

– Звонила… А то как же там оказался автопатруль, пришедший на помощь Свешникову.

– А «брат», кто он?

– Вот это пока неизвестно. Свешников пытался «колоть» его до середины ночи, но безуспешно. Даже имени не говорит, гад.

– Что дал обыск у Гвоздковой?

– Ничего хорошего. Никаких писем, записных книжек, фотографий – ничего!

– Не понял! Она же хотела мне показать альбомы семейные! – удивился Широков.

– Не знаю, что она хотела тебе показать, только никаких альбомов нет, – проворчал Ерофеев. – Ладно. Заболтались мы тут. Дело надо делать. И делать со всей тщательностью, чтобы при следующей встрече с Маргаритой Сергеевной козыри были у нас в руках, а не наоборот.

Вместе они направились в кабинет, где, как сказал Яшин, пребывали Белозеров с Котиной.

В просторном и светлом кабинете зав. отделением находились хозяин – высокий светловолосый мужчина лет сорока, молодая блондинка с заплаканным опухшим лицом и Слава Белозеров. Ерофеев и Широков представились мужчине и женщине, после чего подполковник попросил заведующего выяснить, пришел ли главврач, с которым необходимо было переговорить, а также найти пару кабинетов, где сотрудники милиции могли бы побеседовать с персоналом, работавшим в ночь. В это время Широков исподволь разглядывал медсестру и пришел к выводу, что внешне она действительно напоминает Гвоздкову.

– Как вас зовут? – мягко спросил он, решив взять инициативу разговора на себя.

Женщина подняла наполненные тоской глаза и чуть слышно выговорила:

– Катя…

– Катюша, мы понимаем ваше состояние сейчас, но мы вас ни в чем не обвиняем и не подозреваем, поверьте, – и заметив, как женщина вздрогнула и подалась вперед, добавил: – Соберитесь с силами и постарайтесь по минутам вспомнить весь вчерашний вечер: что вы делали, где были, кого видели?

Подавив рвущийся из груди вздох, Котина проговорила:

– Дежурство у меня начиналось в восемь вечера. Я, как обычно, пришла минут на пятнадцать-двадцать раньше, чтобы переодеться и принять смену. Сдававшая дежурство Серегина Тамара уже подготовила лекарства для выдачи больным перед сном. В начале девятого она ушла, а я пошла по палатам с лекарствами и одновременно проверить самочувствие больных. Потом вернулась к себе за столик…

– Уточните время, пожалуйста.

Чуть помедлив, Котина ответила, нервно теребя полу расстегнутого халата:

– К столу я вернулась в половине девятого, Я на часы посмотрела.

– А в триста шестую вы заходили?

– Да. В палате были Тарасов и Касьянов. Ефим Петрович, по-моему, спал. По крайней мере, он лежал лицом к окну и никак не отреагировал на мой приход.

– Что же было потом? – вмешался Ерофеев с нетерпением.

– Потом… – Котина всхлипнула.– Потом я ушла пить чай…

– Не понял… Как это: ушли пить чай? – Ерофеев удивленно поднял брови,

Котина закрыла лицо руками и расплакалась окончательно.

– Где вы пили чай и до какого времени? – жестко настаивал Ерофеев.

– В соседнем отделении. Это – на нашем этаже, через лестничную площадку…– давясь слезами, ответила Котина. – Я там была-то всего полчаса, до девяти…

Ерофеев раздраженно заходил по кабинету.

– Скажите, Катя, чаепитие, как я догадываюсь, обычный вечерний ритуал у дежурных медсестер? – спокойно осведомился Станислав, стараясь не давить на женщину.

– Да…

– Оно всегда происходит в одно и то же время? С половины девятого до девяти?

– Да…

– Кто об этом знает из работников больницы?

– Все, кто имеет отношение к работе отделений…

– Кто еще из медперсонала находился после 22.00 в вашем отделении? Кто приходил? Кого вы видели?

– Никого… Кабинет дежурного врача в вестибюле между отделениями.

– И врач, конечно, тоже пил с вами чай?

Котина немного успокоилась и молча кивнула. Станислав решил не темнить и спросил напрямую:

– Вы знаете Гвоздкову Маргариту Сергеевну?

– Конечно, она работает в хирургии на втором этаже.