Берег бесконечности

* * *

На всю экспедицию отводилось пятнадцать месяцев. Ким нажала клавишу вызова Солли.

— Привет, Ким! — просияло его изображение на экране. — Как прошло собрание?

— Как всегда. К тебе есть вопрос.

— Давай.

— Надо было сразу его задать. Когда «Охотник» улетал с Сент-Джонса, там проверили прыжковые двигатели?

— Ты имеешь в виду на станции?

— Да.

— Только если об этом просили. Двигатели должны были быть проверены сотрудниками самого Фонда перед отбытием корабля из Небесной Гавани. Если ты спрашиваешь, вероятна ли поломка на таком раннем этапе полета, направлявшегося далеко в глубину, я бы сказал, что нет. Но такое случалось. И если честно сказать, прыжковые двигатели — головная боль. Очень нетрудно просмотреть то, что вызовет неполадки.

— А что бывает, если прыжковые двигатели сдыхают в гиперпространстве?

— Прощай, любимая, — ответил он. — Разве что их удается починить.

— А связь?

— Связи не будет. Чтобы можно было с кем-нибудь связаться, корабль должен сначала прыгнуть в обычное пространство.

— Не слишком оптимистичная перспектива.

Солли пожал плечами:

— Реальность, диктуемая физическими законами, моя милая.

— А такое случалось?

— Не знаю. Иногда корабли пропадают. — Он подождал ее реакции, но Ким никак не реагировала. — А что? Ты что-то нашла?

— Ничего, — ответила она.

Ким вывела на экран запланированный маршрут, провела линию между Сент-Джонсом и намеченной звездой 187. Где-то на этом пути двигатели замолчали, корабль вышел из гиперпространства, люди сделали временный ремонт и вернулись на Гринуэй. Значит, они даже близко не подошли к Золотой Чаше. На самом деле обратный путь из ближайшей точки траектории до Небесной Гавани требовал сорока дней пути, и потому корабль не мог пролететь больше недели пути от Сент-Джонса, когда возникла неполадка.

Неделя.

И все равно это большое расстояние. Звездолет может за неделю пройти около 270 световых лет.

Ким отметила траекторию в этой точке. Где-то между отметкой и Сент-Джонсом двигатели вывели корабль из гипера.

— И что из этого? — спросил Солли, будто читая ее мысли. — Я в том смысле, что мы с самого начала знали о поломке. Какая разница, где она случилась?

— Вернемся в квадрат-один, — сказала Ким.

— Какой еще квадрат-один?

— «Мы нашли золото». Шейел уверен, что это означает какой-то вид контакта. Допустим, что он прав. Что «Охотник» что-то там нашел. И тогда возникает вопрос: где они были когда это случилось?

— И ты можешь сказать, где они были?

— Возле звезды.

— Откуда ты знаешь? — спросил Солли.

— Иначе не складывается. Если контакт был установлен с какими-то обитателями планеты или с орбитальной установкой, это означает близость звезды. Если контакт был с кораблем, то спросим себя: был этот корабль вблизи звезды или в пустоте. Если в пустоте, что он мог там делать?

— Чинить двигатели? — спросил Солли, поняв, к чему она ведет.

— Именно. Каковы шансы, что на двух кораблях одновременно выходят из строя двигатели и что они оба выныривают в пустом пространстве? Нет, что бы там ни случилось, оно случилось возле звезды.

Ким поглядела на траекторию «Охотника».

— Вблизи их курса я насчитала семь звезд. Если они кого-то встретили, это было в окрестности одной из них.

Солли покачал головой.

— Ладно, допустим, ты права. Допустим, была какая-то встреча. Но это было двадцать семь лет тому назад. Ты думаешь, эти небожители до сих пор ошиваются поблизости?

— Это не обязательно должен был быть другой корабль. Они могли найти планету с жизнью.

Он сел на край стола и прикинул этот шанс.

— Да, это могло быть.

— Там всего семь звезд, — сказала она. — Семь.

— Надеюсь, ты не станешь мне говорить, что хочешь организовать экспедицию.

— Нет.

— Это хорошо.

— Мэтт подумал бы, что я хватила через край.

— Именно так он и подумал бы и был бы не так уж не прав. Послушай, Ким, это все догадки. Все, что у тебя есть реального, — это туфля да загадочное сообщение, посланное домой одним из членов экипажа, и оно может вообще ничего не значить. Кстати, его могли неправильно понять. Тебе не приходило в голову, что Йоши могла так назвать Золотую Чашу?

— Они не дошли до Золотой Чаши, Солли. Даже близко не подошли.

— Да ладно. — Он пожал плечами. — Я хочу сказать, если они нашли там дерево или город, почему не сказать прямо? Зачем такая таинственность?

На это у нее ответа не было. Он посмотрел на время.

— Мне пора. Надо сдать пару рапортов.

Она заметила, что Солли сказал это с облегчением. Он боялся, что она станет напирать и поставит себя в дурацкое положение, пытаясь убедить Мэтта, что Институт должен послать поисковую группу.

— Солли, — спросила она, — когда бортовой журнал корабля попадает в Архивы, его там кто-нибудь смотрит?

— В обычных обстоятельствах я себе не могу представить, зачем это было бы нужно. Но если ты спрашиваешь, видел ли кто-нибудь бортовой журнал «Охотника» за рейс к Золотой Чаше, я почти наверняка скажу «да».

— Из-за исчезновений?

— Да. Полиция должна была искать любые признаки чего-нибудь необычного, случившегося за время экспедиции. И то, что это не имело последствий и никто не обыскивал дом Трипли, убеждает, что они ничего не нашли.

— От полиции могли откупиться.

— Возможно. — Потянулось длинное молчание. — Ким, — произнес наконец Солли. — Мэтт прав. Почему ты не оставишь это дело как есть?

Она бы и сама хотела. Ким абсолютно не вдохновляла перспектива идти против начальства, ссориться с Трипли, создавать у Солли впечатление о своей навязчивой идее. Но где-то там пропала Эмили, и все это казалось с ней связанным.

— Не могу я просто так это бросить. Я хочу знать, что там случилось. И мне плевать, кто на меня обидится или на кого подадут иск.

Солли поглядел на нее долгим взглядом и кивнул:

— Если я чем-нибудь смогу помочь, дай мне знать.

— Можешь. Как нам увидеть этот бортжурнал?

Он судорожно вздохнул:

— Надо кого-нибудь подкупить.

Подкупить?

—  А без нарушения закона никак нельзя?

— Я не знаю способа. И дело обстоит так: ты должна решить, насколько ты серьезна. Если да… — Он пожал плечами.

Ким никогда сознательно не нарушала закон.