Берег черного дерева и слоновой кости(изд.1989)
Шрифт:
Далее. Галерея колониальных чиновников Французской империи. Автор характеризует их как сброд, словно специально направляемый в колонии, чтобы на колониальной службе они лично обогащались. Этот аспект — огромная удача Жаколио как художника.
Еще один пласт: связи деловых кругов Старого и Нового Света при колонизации и работорговле. История торгового дома Ронтонаков — это картина первоначального накопления капитала, написанная острым пером политического публициста. Очень зримо, ясно, детально и достоверно даны невидимые звенья цепи: «капитал — работорговля — пиратство».
Наивно думать, что сегодня работорговли уже нет. Этот кровавый бизнес и сегодня имеет место в Африке. Так что книга Жаколио — это отнюдь не экспонат из музея старой
Нет, рано еще сдавать Жаколио в архив!
Прекрасно дано в книге и то ощущение взаимосвязи всего живого на Земле — от почвы и атмосферы до флоры и фауны, до человека, высшего создания природы. Ощущение того, как прекрасна и уникальна наша Земля, как замечательны и величественны картины ее природы, какое счастье быть путешественником и исследователем на этой удивительной Земле,— это ощущение отлично передано в книге.
Когда Жаколио размышляет о взаимосвязи человека и климата, о всеобщей географии и ботанической географии, это и интересно, и увлекательно, и умно, и актуально сегодня. Он не забывает упомянуть о законе у африканцев — не убивать животных больше, чем это нужно для пищи. Кстати, именно европейцы спровоцировали массовую гибель африканских слонов, сделав слоновую кость предметом обмена.
Интересны историко-географические и экологические страницы романа Жаколио: сейчас, когда животный мир Африки (вернее, то, что от него уцелело вопреки хозяйничанью колонизаторов) находится под угрозой исчезновения, книга Жаколио звучит более чем актуально. Еще бы! Даже книга такая вышла на Западе — о состоянии дикой природы в Африке: «Конец охоты».
Интересны по-своему и образы африканцев в романе Жаколио. В том числе и образы сатирические, отрицательные. Это прежде всего король Гобби, жестокий, кровавый, хитрый деспот, верный поставщик рабов для белых работорговцев. Король Гобби — это вообще гениальная карикатура на деспотическую монархию. То, что он щеголяет в каске французских пожарных и в костюмах швейцаров, надевая изредка на себя и белый цилиндр, хотя и босиком, лишь подчеркивает в глазах автора анахронизм монархической власти в середине XIX столетия.
Совсем по-другому, с симпатией, рисует автор обыкновенных жителей страны, хотя жизнь африканских народов показана примитивнее, чем она была в действительности.
Эта колоссальная привлекательность Африки — ее прекрасной природы, ее во многом таинственных и неведомых, опасных и трудных дорог, перевалов, лесов, водопадов, рек, озер, — этот «африканский магнит» очень хорошо прочувствован и передан автором.
Вот почему в финале книги два смелых, бесстрашных, честных и благородных молодых француза — Барте и Гиллуа — снова, после всех страшных приключений и опасностей, мечтают об Африке.
И вместе с автором книги о новых встречах с таинственным Черным континентом мечтаем и мы, ее благодарные читатели.
Но значение книги Жаколио шире какой-то одной темы. Оно в том, что эта книга учит бороться и мечтать, находить и не сдаваться. Эта книга для тех, кто мечтает о судьбе путешественника и исследователя, для тех, кто и сегодня мечтает стать первопроходцем. Эта книга для тех, кто мечтает о встречах с Африкой, до сих пор еще не открытой, где хватит неведомого на долю всех путешественников — настоящего и будущего. Тот, кто прочитает книгу Жаколио, наверняка откроет и книги о других европейских путешественниках по Африке. А сколько среди них было замечательных русских исследователей!
А сколько поучительного в житейской сметке, практичной любознательности и неутомимой жажде исследования юных героев, с которыми предстоит познакомиться читателю…
Мы начали наш разговор о Жаколио с фразы о том, что им зачитывались мальчишки в конце XIX века. Но ведь из этих мальчишек
вышли те, кто закрывал последние (впрочем, нет: великие, а не последние — последних никогда не будет!) «белые пятна» на карте мира, штурмовал Северный и Южный полюс, шел к Джомолунгме, обживал куда как не гостеприимную Арктику, осваивал громадные пространства Земли. Но разве мальчишкам конца XX века Жаколио нужен меньше? Еще как нужен! Ведь все дороги, во всяком случае— многие, ведут современного исследователя именно в Африку— археолога, этнографа, антрополога, геолога, историка и врача, художника и композитора, эколога и писателя.В школе часто география кажется скучным предметом, второстепенным. Книги Жаколио возвращают нам сегодня великое предназначение географии — быть суммой знаний, умений и, если угодно, призванием, вдохновением человека-путешественника, человека-исследователя, быть наукой для всех. Книги Жаколио передают мальчикам XX века горячую мысль и биение сердца тех, кто открывал нашу Землю, кто открывает ее и сегодня вместе с нами.
А. Зубарев
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОСЛЕДНЕЕ НЕВОЛЬНИЧЬЕ СУДНО
1. Шхуна «Оса»
25 июня 185* года шхуна «Оса», принимавшая в Руайане груз для Габона, Конго, Лоанго, Анголы и Бенгелы, получила от своих отправителей в Бордо, братьев Ронтонаков, приказание отплыть в море.
Трехмесячная стоянка на рейде этого судна давала пищу для разговоров рыбакам, которые занимались ловлей сардинок и часто посещали небольшой порт Жиронды. Они находили, что корпус шхуны слишком поднят, водорез чересчур тонок, мачты с их принадлежностями слишком высоки и чересчур уж кокетливо наклонены к корме для простого торгового конвоира, а борт, хотя и без малейшего намека на люки, высок, как на военном судне. Два румпеля — один впереди мачты, другой на задней части кормы под гиком грота — ясно обозначали, что при строении шхуны арматоры имели в виду, чтобы она в любую погоду могла смело идти на все опасности морских переходов. В ней было около шестисот тонн, что необычайно для простой шхуны; над ней развевался усеянный звездами флаг Америки.
Одно обстоятельство еще более усиливало недоумение моряков, собиравшихся по вечерам в кабачках на морском берегу: за всю долгую стоянку шхуны ни один человек из ее экипажа не сходил на берег. Каждое утро капитан садился на один из пароходов, ходивших по реке, ехал в Бордо и каждый вечер тем же путем возвращался на свое судно. Каждый день можно было видеть, как помощник капитана молча расхаживает на корме, между тем как вахтенные под надзором боцмана убирают судно, чинят паруса или покрывают палубу тройным слоем смолы.
Любопытные пытались разговориться с негром, корабельным поваром, который аккуратно каждый день отправлялся за провизией в деревню, но им скоро пришлось отказаться от своих попыток, потому что повар ни слова не понимал по-французски — по крайней мере, никогда не отвечал, когда с ним заговаривали на французском языке, что, впрочем, нимало не мешало ему в торговых сношениях, так как он отлично объяснялся с торговцами с помощью международного языка, заключавшегося в трех словах: франк, доллар и шиллинг. Закончив свои покупки, он знаками приказывал перенести все в шлюпку, окрещенную моряками оригинальным прозвищем — «Капустная почта», и, управляя искусно задним веслом, приближался к борту шхуны, а минуту спустя бывал уже поднят на судно со всей своей провизией. А чего бы не насказали добродушные руайан-ские рыбаки, если бы знали, что таинственное судно, значившееся по формальным документам американским, было заполнено разноплеменным экипажем и находилось под командой американца французского происхождения капитана Ле Ноэля!