Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

Я прошел мимо того места, где погиб Грос и помчался дальше. На значительном расстоянии от меня снова и снова раздавался свисток часового. Случайный выстрел взбил пыль впереди. Я продолжал бежать.

Вдруг до меня донесся звук бегущих ног. Я быстро пробежался взглядом по темным лавчонкам, пустым и жалким, пытаясь отыскать ту, которой мы воспользовались в тот день, когда уходили из дворца, там, где восседала старуха со своим хозяйством из глины. Эта лавчонка, насколько я помнил, была крохотной, с обшарпанным серым навесом впереди нее и черепками разбитых горшков, разбросанными перед дверью.

Я почти прошел мимо, но вовремя спохватился, притормозил и нырнул под навес, едва справившись с жестким брезентом, я с трудом нашел проем и протиснулся в него.

Теперь я тяжело дышал в кромешной мгле. Снаружи были слышны крики, топот ног. На некоторое время я получил передышку. Им был неизвестен этот ход.

Я взглянул на часы. В этом мире войны все происходило слишком быстро — еще не было даже половины девятого. А ушел я из дому в половине седьмого. За эти два часа я убил двоих и один отдал жизнь за меня. Я подумал, насколько быстро человек может возвратиться к своему древнему занятию самого смертоносного охотника, каких только знала природа, при благоприятных обстоятельствах!

Внезапно, в этой темноте, на меня навалилась смертельная усталость. Я зевнул и сел на пол. В мозгу проскочил импульс лечь на спину и заснуть, но вместо этого я встал и наощупь двинулся по проходу. Я еще не завершил свое дело, хотя и достиг уже много — я во дворце, не раненый и вооруженный. У меня было все, на что я имел право надеяться — шанс сразиться!

Больше я уже не был нетерпеливым новобранцем, не ведающем о действительности, я шел теперь как закаленный боец, ожесточенный необходимостью, как настоящий убийца. Я был вооружен и мне нечего было терять. Я весь в шрамах сражений. И я намеревался выиграть.

* * *

Через полчаса я приоткрыл дверь и выглянул в тот же самый коридор, куда меня вышвырнули так опрометчиво две недели назад из шаттла Империума. Коридор не изменился. Я вышел, осторожно закрыл за собой дверь и двинулся по коридору, прислушиваясь, чтобы не попасть в ловушку. Памятуя, в какой стороне лифт, я направился в противоположную сторону.

Увидев первую дверь, я осторожно нажал на ручку и к своему удивлению обнаружил, что она не заперта. Я осторожно заглянул вовнутрь и увидел, что это спальня. Войдя туда, я заметил при слабом свете светильников, вмонтированных в потолок, широкую кровать, большой письменный стол у дальней стены, встроенный шкаф, небольшое кресло и через слегка приоткрытую дверь — просторную ванную комнату. Я закрыл за собой дверь и пересек комнату, встав возле окон. На них были стальные ставни, сложенные за шторами. Ставни, шторы и стены были выкрашены в зеленый цвет. Я закрыл ставни, подошел к столу и включил настольную лампу. В этот вечер мне уже чертовски надоело ходить впотьмах наощупь.

Комната была очень красиво отделана, просторна, с глубоким серо-зеленым ковром на полу и парой скромных акварелей на стенах. Внезапно я ощутил исходящий от меня запах. Одежда, казалось, сморщилась у меня на спине. Я вывалялся в грязи, нырнул в сточную канаву, полз по вековой пыли. Не задумываясь о дальнейшем, я сбросил свой китель, швырнул свою одежду возле двери в ванную и отправился мыться.

Мытье заняло у меня полчаса, после чего я вылез из ванны и взял свой мундир. Больше мне нечего было одеть, но я же не мог одеть эту одежду в том виде, в каком она была. Я простирал ее и развесил на батарее ванны. Здесь висел отличный купальный халат, и я, завернувшись в него, вернулся в спальню.

В мое притупленное сознание вкралась мысль, что я поступаю опрометчиво. Я попробовал было встряхнуться, но не смог. Я почему-то чувствовал себя в полной безопасности. Так дело не пойдет, подумал я. Но ведь даже если я встану, что помешает мне заснуть стоя? В подтверждение этому я снова глубоко зевнул.

Я уселся на стул напротив двери и приготовился ждать. Последнее, что я помнил, это то, что я встал и выключил свет. Как я снова сел в кресло, я уже не помнил.

Глава XII

Мне приснилось, что я нахожусь на берегу моря, и солнце весело играет на воде. Оно светило мне в глаза и я отворачивался. Наконец, мне это надоело, я заерзал на стуле, открыл глаза. Голова у меня отчаянно гудела.

Я взглянул на бледно-зеленые стены комнаты, на серо-зеленый ковер. В комнате было тихо, и я не рисковал шевелиться, чтобы не разбудить боль, дремавшую где-то в моем теле.

Дверь была открыта!!!

Я помнил, что выключил свет — ничего больше. Кто-то включил его, кто-то открыл дверь. Я пробрался сюда, как убийца и кто-то нашел меня спящим, когда силы покинули меня после стольких испытаний.

Я осторожно выпрямился в кресле и тут же понял, что в комнате я не один.

Я повернул голову и увидел перед собой человека, который спокойно сидел в кресле слева от меня, вытянув ноги перед собой и слегка сжав подлокотники кресла из красного дерева, обитого черной кожей. Он улыбался, немного наклонившись вперед. Мне показалось, что я смотрю в зеркало.

Я не шевелился. Я уставился на него.

Его лицо было более худым, чем мое, и более морщинистым. Кожа лица у него была загоревшей и волосы пожелтели под африканским солнцем. Но все-таки я смотрел на себя. Не на близнеца, не на двойника, не на прекрасного актера — это был я сам, сидевший в кресле и смотревший на себя самого.

— Вы крепко спали, — сказал он. Мне показалось, что я слышу магнитофонную запись своего собственного голоса, за исключением того, что этот голос говорил по-французски безупречно.

Я слегка пошевелил рукой. Мой пистолет все еще был при мне, и человек, которого я пришел убить, сидит всего в метрах трех от меня — одинокий и беззащитный. Но я пока не готов к тому, чтобы стрелять. Возможно, вообще не буду готов…

— Вы достаточно отдохнули, — продолжал мой двойник, — или же вы еще немного поспите, прежде чем вы поговорите со мной?

— Я отдохнул, — твердо сказал я.

— Я не знаю, как вы сюда попали, — сказал он, — но достаточно того, что вы здесь. Я не знаю, какой дар мне принесет этот оборот фортуны, но что может быть лучше, чем найти брата.

Я не знал, каким я ожидал встретить диктатора Байарда — мрачным негодяем, хитрым интриганом, мега маньяком с выпученными глазами. Но я не ожидал встретить во плоти образ самого себя, с добродушной улыбкой и поэтической манерой речи — человека, назвавшего меня братом.

Он посмотрел на меня с выражением крайнего интереса.

— Вы отлично говорите по-французски, но маленький английский акцент все же слышится, — усмехнулся он, — Или, возможно, американский? А? Простите мне мое любопытство. Лингвистика, акценты, все это мое хобби, а в вашем лице я заинтриговал вдвойне.

— Я — американец!

— Забавно. Я мог бы и сам родиться в Америке — но эту длинную скучную историю я расскажу вам как-нибудь в другой раз.

«В этом нет никакой необходимости, — подумал я, — когда я был мальчиком, мой отец часто рассказывал мне эту историю».