Берег любви

«Вполне мог и откинуться, – вяло размышлял он, глядя невидящими глазами на пыльные, забитые разномастными машинами московские улицы. – Вмажься этот крендель с моей стороны – и большой всем привет. То-то Наталья бы обрадовалась! Не разведенка какая-нибудь была бы, а молодая, богатая вдова. Поди-ка плохо. Пожалуй, надо сказать мужикам из охраны, чтобы языками не трепали, а то огорчат супругу мою до невозможности. Такой шанс пролетел. Тем более, она любит черный цвет, не снимала бы траур лет десять, а его кабинет сделала бы мемориальным. И на кладбище бы каждую неделю ездила неутешную скорбь демонстрировать, такой возможности она бы ни за что не упустила. А я, как всегда, все ей испортил, негодяй.

Вот приеду сейчас в офис… А что, собственно, я забыл в этом офисе? Небось, и без меня разберутся, заместитель имеется, других работничков, почитай, армия. Заеду-ка к Ульке, кофейку попью, то-се. Она все плачется, что я к ней только спать приезжаю, так сегодня по-другому будет. Она девка веселая, что-нибудь придумает. Правильно, надо ломать эту невезуху, а то сыплется и сыплется, как из дырявого мешка. Кстати, тут до дома ее – рукой подать…»

– Командир, останови тут, я прогуляюсь, – почти весело скомандовал он.

– Но вы же сказали…

– Передумал. Держи, сколько просил.

– Хозяин – барин, – пожал плечами водитель, полностью удовлетворенный полученной суммой.

– Это ты правильно сказал, – отозвался Николай, вылезая из машины. – Давай, крути баранку, глядишь, сам до барина докрутишься.

Водитель угодливо хихикнул, Но Николай этого уже не слышал.

«Улька спит, наверное, – думал он, шагая переулками к дому, где снимал для любовницы квартиру. – Значит, сюрприз будет. Сейчас часов девять, а она никогда раньше полудня глазки не продирает. Даже интересно посмотреть. Сварю кофе, отнесу девушке в постель. Черт, с пустыми руками как-то непривычно к ней идти. Ладно, говорят же: „Лучший мой подарочек – это я“. Вот и поглядим, как она такому презенту порадуется».

Дом – бывшие элитные цековские хоромы – стоял в глубине тихого, зеленого двора. В холле сидела знакомая консьержка, которая на сей раз не столько обрадовалась, сколько всполошилась при появлении Николая, но тот не обратил внимания на ее эмоции.

– Утро доброе, – бросил он на ходу, направляясь к лифту.

Консьержка что-то пискнула в ответ; за шумом открывающихся дверей лифта Николай слов не разобрал. Он уже рылся в карманах, доставая общую связку ключей. И снова удивился: при всей стервозности и умении закатить скандал на пустом месте Наталья никогда не обшаривала его карманы и не задавала дурацких вопросов. Или обшаривала, но вопросов уж точно не задавала. От равнодушия, наверное. Или ее устраивает именно такое положение вещей и, окажись он верным, примерным семьянином, она бы не смогла изображать из себя жертву садиста-развратника. Черт этих баб разберет, в самом деле!

Сцены-то, скорее всего, устраивала для профилактики. Чем дольше длился его брак, тем яснее Николай понимал: супруге драгоценной на самом деле в высшей степени наплевать, где и с кем он проводит время. Лишь бы не нарушал ее собственных планов и не разрушал любовно выстроенную для посторонних картину «идеального супружества». Ну, так чем бы дитя ни тешилось…

В этом доме на каждом этаже было всего по две квартиры. Николай привычно шагнул от лифта влево, вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и прислушался. Действительно, спит девушка, судя по всему. Интересно, во сколько вчера улеглась? Или это произошло уже сегодня?

Дома-то она, безусловно, находится: по всему холлу раскиданы босоножки, шарфик, какие-то побрякушки, полупустая бутылка коллекционного шампанского. Судя по всему, вечер удался, Николай даже позавидовал. Пока он выслушивал навязший в зубах монолог дорогой супруги, любимая девушка где-то «зажигала» и наверняка получила от этого значительно больше удовольствия. С другой стороны, если бы он вчера сопровождал ее на эту, очередную, вечеринку, то сегодняшний рабочий день можно было бы считать пропавшим. Так на так получается.

В первый момент он даже не понял, что, собственно, его так поразило в приятном полумраке спальни. Но уже в следующую секунду до него дошло: на шикарном, сугубо импортном, почти голливудском ложе мирно почивали… двое. На одной подушке пышно рассыпались локоны Ульяны – на сей раз остромодного цвета «баклажан», проще говоря, красно-лиловые. А на второй…

На второй покоилась голова какого-то очень юного, но явно мужского пола создания. На это указывала густая черная щетина создания, а также небрежно разбросанные по спальне предметы сугубо мужского туалета.

Первой реакцией Николая было – сдернуть одеяло с этой сладкой парочки, дать неверной любовнице хорошую оплеуху, а ее партнера просто отправить в нокаут. После чего вышвырнуть поганку из квартиры, с вещами или без – вопрос второй, и тут же все это забыть. Лет двадцать тому назад, когда Николай только-только начинал зарабатывать свои первые, более или менее приличные деньги, события развивались бы именно в такой последовательности. Да и лет десять тому назад – пожалуй, тоже.

Но сейчас-то ему вот-вот должен был пойти пятый десяток, и устраивать балаган ради… Ради чего? Его любовница спит с другим мужиком? В общем-то, конечно, свинство, но кулаками махать – глупее глупого. Зачем демонстрировать этой пустоголовой кукле, что она якобы для него что-то значит, особенно если это не вполне соответствует действительности? Точнее, совсем не соответствует.

Николай тихонько отступил на исходные позиции, то есть ушел в глубину квартиры, на довольно-таки захламленную кухню, и принялся готовить себе кофе. Хотя бы этот пункт программы – попить кофе – ему не хотелось нарушать. Молоть зерна и заваривать ароматный напиток по всем правилам он уже не собирался; включил чайник и достал из шкафчика банку растворимого кофе. Труднее всего было найти чистую чашку, но и с этим он в конце концов справился.

Удивительная неряха Улька, однако! Через день ведь приходит домработница: убирать, стирать, готовить и так далее, а впечатление все равно такое, что в квартире никто порядок годами не наводит. А если учесть, что питаться девушка предпочитает вне дома, то остается только удивляться, почему раковина вечно до краев полна грязной посудой, а бутылки и банки из-под разнообразных напитков расшвыряны по всей квартире. Наталья, по крайней мере, за чистотой в доме следит фанатично… Опять Наталья, пропади она пропадом!

Закурив, он обнаружил, что вкуса сигареты совершенно не ощущает. Новое дело! Так вообще последних радостей в жизни можно лишиться. Вот уж действительно «богатые тоже плачут», только плакать он не собирался вовсе, скорее ему хотелось рассмеяться. Кто-то там, наверху, по-видимому, решил в один день выполнить годовую норму по неприятностям на одну его, Николая, голову. Ну, и ладно, кто он такой, чтобы возражать?

Два месяца тому назад Ульяна объявила ему, что беременна, и потребовала денег на аборт. Деньги она, разумеется, получила. Николай тогда подумал только, что если бы такую новость услышал от Натальи, то заплатил бы раз в десять больше, лишь бы она ребенка сохранила и родила. Но от нее он слышит только то, что виноват в бесплодности их брака исключительно он, а его нежелание обследоваться это только подтверждает.

Обследовался он, только ей ничего говорить не стал, чтобы лишней истерики не получить. Все у него в порядке. У нее – по ее словам – тоже. А долгожданной вести о том, что будет ребенок, все никак не может услышать. Впору на богомолье идти, как раньше делали. Так для этого верить нужно, а он… Он даже не знал, верит в бога или нет, иногда только в шутку говорил, что Бог – это вообще-то природа, но может наказать.

Потрясающая все-таки вещь – человеческая психика. Жену он любит ничуть не больше, чем любовницу, точнее – вообще не любит. Но в первом случае имелась хотя бы твердая гарантия того, что ребенок – от него. В случае же с Ульяной…