Берег мечты

Навалившись всем корпусом на руль, он сумел повернуть его, и катер с грохотом ударился о скалы.

Гума увидел, как за мгновение до удара Ливию смыло волной с катера, и бросил ей спасательный круг.

— Ливия, держись! Цепляйся за круг! Я сейчас подплыву поближе, — крикнул он, однако и его лодку уже стремительно несло на скалы…

Руфину и Северину, приплывшие туда спустя несколько минут на своём баркасе, взяли на борт Ливию и раненого Алешандре, а Гуму нигде не нашли.

На причале тем временем собрались едва ли не все жители нижнего города, и Эсмералда тоже была среди них. Услышав, как Руфину с горечью сказал: «Очевидно, Гуму постигла та же участь, что и его отца», она закричала:

— Нет! Нет! Гума не должен умереть! Это я во всём виновата. Я бросила вызов Еманже, и она меня наказала… Еманжа, умоляю тебя, верни жизнь Гуме! Взамен я отдам тебе свою жизнь! Я стану твоей навсегда, только воскреси Гуму!

С этими словами Эсмералда бросилась в пучину вод, и море в последний раз вздыбилось страшным вихрем, а потом внезапно успокоилось.

Рыбаки снова поплыли к тем скалам, о которые разбилась лодка Гумы, и нашли его живым и невредимым в нескольких шагах от места катастрофы.

— Это невероятно! — изумлялся Руфину. — Я всё осмотрел здесь в прошлый раз. Похоже, Еманжа приняла жертву Эсмералды и даровала Гуме новую жизнь, воскресив его из мёртвых.

Сам Гума ничего не мог сказать по этому поводу — он не помнил, как выбрался из воды и оказался на берегу.

Зато он помнил о Ливии. Узнав, что она жива, он поблагодарил Еманжу за помощь и поспешил к Ливии.

— Я так боялся, что не смогу тебя спасти, — сказал он ей, когда они встретились, и Ливия ответила ему:

— Когда мне сказали, что ты погиб, я не могла в это поверить. Я знала, что Еманжа не станет отбирать отца у моего ребёнка.

— Ливия, ты… беременна?! — изумился и обрадовался Гума.

— Да, я жду от тебя ребёнка, — подтвердила она. — Ты спас не только меня, но и нашего малыша.

Гума, волнуясь, надел ей на палец кольцо, которое с некоторых пор стало его талисманом. А потом рассказал историю этого кольца и всё то, что недавно узнал о себе и о своих родителях.

— Теперь мы с тобой поженимся, и ты станешь Ливией Геррейру, — сказал он в заключение. — А если у нас родится мальчик, то я хотел бы назвать его именем своего второго отца – Фредерику.

— А девочку я хотела бы назвать Лаурой, — высказала своё пожелание Ливия.

На том и порешили.

Пока Гума и Ливия, вновь обретшие друг друга, обсуждали свои планы на будущее, в доме Геррейру произошло ещё одно трагическое событие, которое впоследствии многие сочли закономерным, ибо оно явилось логическим итогом всей преступной жизни Адмы.

После того как Эриберту привёз её домой, она несколько часов пребывала в полузабытьи, а когда очнулась, то от её безумия не осталось и следа. Она рассуждала вполне здраво и помнила, как от неё отрёкся Феликс.

— Во всём виноват ты, — сказала она Эриберту. — Если бы ты тогда уничтожил младенца, моя жизнь сложилась бы совсем иначе.

— Во всём виновата твоя безумная любовь к Феликсу, — возразил Эриберту. — Ради него ты шла на преступления, а он тебя бросил. Тебя все бросили, Адма. Я единственный, кто остался с тобой. И я сумею защитить тебя! Мы уедем в другую страну, и тебе не придётся отвечать перед судом. Соберись с силами! Нам нужно уехать как можно скорее, пока сюда не нагрянула полиция.

Адма задумалась. Несколько секунд она молчала, а потом произнесла твёрдым голосом:

— Ты прав, у меня нет выбора. Возьми в сейфе деньги и мои бриллианты, положи их в дорожную сумку… Нет, сначала открой шампанское. Это дорогое коллекционное вино. Я хочу выпить за нашу удачу.

Эриберту открыл бутылку и наполнил шампанским бокалы. В один из них Адма всыпала яд из своего перстня и подвинула этот бокал Эриберту. А он на секунду отвлёк её внимание и поменял бокалы.

— За нас! За тебя, любимая! – сказал Эриберту и осушил свой бокал.

Адма сделала только несколько глотков.

— Ты глупец, Эриберту, — сказала она. – Я никогда не стану твоей. Сейчас ты умрёшь… Нет… Что со мной?… Я задыхаюсь… Я умираю!…

— Я поменял бокалы, — пояснил Эриберту. – Ты выпила яд, Адма. Ты хотела избавиться от меня, но у тебя ничего не вышло. Мы будем вместе навсегда! Мы умрём вместе, любимая!

Он взял её бокал и допил остаток шампанского, смешанного с ядом.

Смерть Адмы и Эриберту избавила Феликса от многих проблем. Ему не пришлось выступать ответчиком в суде, так как главные преступники сами вынесли себе приговор и привели его в исполнение. Феликс вообще избежал суда, поскольку признал правомерными притязания Гумы на фамилию своего отца и на долю наследства Он добровольно отказался от дома, который когда-то принадлежал его брату.

— После всей этой трагедии мой рейтинг неизмеримо вырос, теперь уже ни у кого нет сомнений, что меня изберут губернатором штата. Я уеду в Салвадор, а ты переселяйся в этот дом с Ливией, — сказал он Гуме. — К сожалению, Алешандре навсегда останется инвалидом. После операции на черепе он впал в детство и, как утверждают врачи, никогда оттуда не вернётся. Для него я купил небольшой домик, в котором он будет жить с Ондиной. Она сумеет позаботиться о своём любимом Шанде, а я постараюсь навешать его как можно чаще.

Гума согласился переехать в отцовский дом, а из причитающегося ему наследства выплатил Феликсу тот злополучный долг, когда-то поссоривший их с Ливией.

Об Адме Феликс никогда не упоминал вслух и после похорон ни разу не был на её могиле. Впавший в детство Алешандре тоже никогда о ней не вспоминал — он теперь называл своей мамой Ондину.

Оплакивала Адму только Амапола, однако и она со временем стала реже ходить на могилу сестры, поскольку жизнь требовала от неё повседневного внимания к мужу и детям. Феликс вернул им деньги, украденные со счёта в Майами, но Отасилиу уже вошёл во вкус адвокатской деятельности и продолжал защищать тех, кто невинно пострадал от его бывшего патрона, метящего теперь в губернаторы. А Фред и Луиза поступили в университет и собирались пожениться только после получения дипломов. Амаполу это радовало. К Луизе она привязалась, как к родной дочке, и переживала за неё едва ли не больше, чем за Фреда, потому что Луизе гораздо труднее давалась учёба в университете.

В виновность своей сестры Амапола так до конца и не поверила. Она утверждала, что все эти преступления совершил Феликс, а Адма только взяла на себя его вину.

В отличие от Амаполы Роза не сомневалась в виновности Адмы, но она тоже считала Феликса преступником, который должен был понести суровое наказание за все свои злодеяния. Адма убивала людей с его молчаливого согласия, а потом он и сам стрелял в Гуму — разве такое можно прощать?

Роза открыто высказывала своё мнение многим, в том числе и Феликсу, когда он, победив, на выборах в губернаторы, пришёл к ней и снова заговорил о любви.