Берег Скардара

Кушать же хотелось очень и очень сильно. Будь мы в другом положении, добыть пищу было бы легко, но мы даже из лодки не стали выходить, лишь изредка осторожными движениями разминая тело.

Перед наступлением темноты в сторону селения мимо места, где мы прятались, проплыли три лодки, полные воинов. Сомнений не было, возвращалась наша погоня. Вот только мы не знали, все ли возвратились.

Прошлой ночью в темноте посчитать их не представлялось возможным, а на берегу лодок было больше четырех. Так что вполне возможно, кто-то ждал нас внизу по течению реки.

Полностью стемнело, прежде чем мы отважились выбраться из заросшей кустарником протоки на основное русло реки. Мы старались держаться возле самого берега, осторожно опуская лопасти весла в воду. Сейчас дело было не в скорости, поэтому гребли мы по очереди. Ближе к утру пришлось остановиться, дожидаясь рассвета. В темноте стало совершенно непонятно, куда плыть дальше. При свете дня выяснилось, что река значительно раздалась вширь, но проблема была не в этом. Река от берега до берега была разрезана огромным количеством островков, заросших травой и кустарником, и мы потратили почти полдня, пока наконец не выбрались из этого лабиринта.

Видимо, многочисленные протоки между островками и стали причиной того, что преследующие нас люди отказались от погони. Обидно упустить беглецов, но терять здесь недели, исследуя протоки один за другим, когда ждет множество более важных дел…

Дальше река в ширине уже не прибавляла, но течение стало более стремительным. Шум мы услышали издалека. Водопад оказался не огромным, высотой метров пятьдесят, но, обходя его по берегу, мы потеряли много времени. Сначала мне пришлось перетащить вниз лодку. Неся ее на плечах, я мысленно поблагодарил себя за то, что выбрал вполне подъемный экземпляр.

Затем я вернулся, чтобы перенести Гуена. Нож при ударе попал ему в портняжную мышцу бедра, без которой при ходьбе обойтись трудно. Забавное название, может, оно связано с тем, что портные, когда-то шившие на коленях, все время всаживали в нее иглу? Но в любом случае Гуена пришлось нести чуть ли не на руках.

После водопада река стала более быстрой и порожистой, и я уже не отваживался брать в руки весло, предоставив это ответственное дело своему напарнику.

Двигались мы теперь быстрее, никого уже особо не опасаясь. При таком течении реки трудно нас преследовать, а по берегу так вообще практически невозможно. Все бы ничего, только вот рыбная диета… Вполне может быть, что сырая рыба весьма полезна, но очень хотелось чего-нибудь вредного, жареной свинины, например, или шкворчащую на сковороде колбасу со свежевыпеченным хлебом.

Один раз Гуену удалось сбить пращой, сплетенной из полосок куска кожи, оказавшейся в лодке, птицу, похожую на индюка. Ее мы запекли в углях костра, предварительно обмазав глиной. Но это удовольствие надолго растянуть не получилось. И еще мне не нравилось, что река повернула в сторону, чуть ли не противоположную той, куда, по моему мнению, ей следовало течь, чтобы побыстрее впасть в море. Реке надлежало бы течь на восток, а она заметно отклонилась к югу. Наконец, на исходе третьего дня пути мы увидели море.

С той высоты, на которой мы находились, картина открывалась впечатляющая.

Бесконечная лазурная гладь сливалась на горизонте с синевой неба. Острова вблизи берега были покрыты изумрудного цвета зеленью, а из золотистого прибрежного песка тянулись ввысь стройные стволы пальм.

Река на этом участке представляла собой каскад порогов, почти водопадов, и с первого взгляда становилось понятно, что пройти их на лодке невозможно. Пришлось добираться до моря пешком. Я тащил пирогу на плечах, а Гуен плелся следом, хромая и опираясь на весло. Попасть на морской берег оказалось непросто — в этом месте он резко обрывался. Когда мы все же спустились на песчаный пляж, который был сплошь усеян зелеными водорослями, выброшенными недавним штормом, оказалось, что наши пути разошлись. Гуену нужно было идти в сторону, противоположную той, куда следовало направиться мне.

Гуен знаками звал с собой, убеждая, что там, куда мы придем, все будет хорошо.

— Нет, парень, — покачал я головой, — как-нибудь в другой раз. Придется нам расстаться. Ты здорово мне помог, и если судьба сведет нас еще раз, я найду, чем тебя отблагодарить. Достойно отблагодарить. А пока сделаем так: ты возьмешь себе лодку, а я оставлю себе нож. Больше нам и делить-то нечего. Конечно, двигаясь пешком, я потрачу на дорогу больше времени, но лодка тебе нужнее, чем нож, потому что на одной ноге далеко не ускачешь.

И мы расстались. Хороший человек Гуен. Единственное, что меня утешает в тех бесконечных передрягах, в которые я непрестанно умудряюсь попадать, так это то, что я всегда встречаю хороших людей. Иначе хоть вообще из дома не выходи.

Я плохо помнил карту этих мест, но одно знал твердо: теперь мне следовало идти на север вдоль побережья до самого залива, где бросили якоря корабли моей эскадры. И необходимо спешить, ведь корабли не будут ждать вечность, в этих джунглях легко раствориться навсегда. Я отправился в путь сразу же после того, как мы расстались с Гуеном. Шел и думал, что если по дороге не возникнет никаких проблем, то завтра к вечеру или послезавтра утром я увижу свои корабли: «Мелиссу», «Диану» и «Принцессу Яну».

Глава 38 ВАША СВЕТЛОСТЬ

Я увидел корабли, увидел все три. Они шли к выходу из бухты, поймав ветер уже полными парусами. Впереди шла красавица «Принцесса Яна», вслед за ней, чуть отстав, «Мелисса». Последней была «Диана». Она всегда медленней набирала ход.

Они белели облаками парусов на фоне лазурного неба и яркой зелени противоположного берега. Я метался по берегу и орал, орал так, как не орал никогда прежде. А они уходили. Возможно, с их бортов увидели мечущуюся на берегу одинокую, почти голую фигуру, машущую в воздухе палкой с привязанным к ней ножом. Но даже если и так, то они наверняка приняли меня за одного из аборигенов здешних мест, потому что я сейчас был очень похож на них даже цветом кожи. Корабли уходили, становясь все меньше и меньше, пока, наконец, не превратились в маленькие светлые пятнышки на голубовато-зеленой глади моря.

А я еще долго кричал им вслед, понимая, что опоздал и они уходят безвозвратно. За край сознания цеплялась надежда, что сейчас опадут паруса, оголяя реи, с борта одного из них спустится шлюпка и пойдет в мою сторону. И я буду поджидать ее на берегу с самым равнодушным видом, как будто бы не рад до безумия людям, гребущим ко мне на шлюпке. Но они ушли.

И я заметался по берегу, пытаясь найти что-нибудь такое, что можно пнуть ногой. Пнуть изо всех сил, чтобы вложить в этот удар всю свою ярость и горечь разочарования от того, что моя надежда была так близко и исчезла у меня на глазах. Затем я опустился на песок и долго сидел, уткнувшись лбом в колени.

Не нужно ничего пинать, Артуа, потому что, если ты повредишь ногу, некому будет тебе помочь. А с одной ногой ты долго не протянешь.

Я правильно рассудил, что меня будут ждать неделю, но сегодня был восьмой день. Ну что им стоило задержаться еще на один? И что мне теперь делать?

Мысли путались, и я все еще продолжал бросать взгляды в сторону ушедших кораблей. Вдруг произойдет чудо, и на одном из них обнаружится что-то такое, для чего необходимо будет вернуться в бухту.

Не бывает чудес, Артуа. По крайней мере, в твоей жизни их еще не было никогда. Когда я немного успокоился, лишь изредка поглядывая на море, ко мне вернулась способность мыслить и я решил: «Надо продолжать идти вдоль побережья на север. На побережье больше шансов встретить поселение, рыбацкое судно или корабль ловцов жемчуга. Может, я найду людей, потерпевших кораблекрушение, которые будут понимать мои слова, а я буду понимать их речь.