Берег Живых. Буря на горизонте

Хатепер вздохнул, понимая, о ком и о чём говорила Анирет.

– Ты видела и разделяла его горе тогда, когда мы потеряли Хэфера. День смерти его царицы я не сумею тебе описать – мне просто не хватит слов. Но нет… Он никогда не жалел, что возвёл её на трон.

«Он во много раз сильнее, чем я, – подумала царевна, отводя взгляд. – И Хэфер тоже ни за что не отказался бы от дара. Но я… Нет, я не смогу так! О, Благословенная Владычица сверкающего дыхания жизни, будь милосердна ко мне. Если часть милостей Твоих и даров не для меня и не по силам мне, пусть я никогда не познаю их».

Беззвучно произнеся свою горячую молитву, Анирет убоялась вдруг, что Богиня прогневается. Прибыть в Обитель Хэру-Хаэйат надлежало с открытым сердцем. А впрочем, даже к тем сердцам, что были закрыты, Она одна умела подбирать ключи.

В следующий миг рощи справа и слева расступились, открывая вид на огромный город, раскинувшийся по обоим берегам Апет. В окружении аккуратных двухэтажных домиков и богатых имений с садами возвышался один из древнейших храмов Таур-Дуат, переливавшийся многообразием красок. Широкая дорога от него традиционно спускалась к самой воде. И, в отличие от многих городов, здесь же находилась основная пристань, к которой приходили ладьи. Тамер был городом-храмом, и именно на пороге храма Богине было угодно приветствовать гостей в Своём жилище.

Среди всех Божеств Таур-Дуат, великих в своей Силе, не было у народа Божества более трепетно и нежно любимого, чем Золотая Хэру-Хаэйат, Госпожа Бирюзы, чьё сладостное дыхание освящало собой жизнь всего сущего. Была Она вечной, как сам Амн, Отец-и-Мать Мира, и присутствием Её было озарено каждое из творений. Но, согласно легендам, лишь когда Аусетаар и Ануи осознали и познали друг друга, Амн раскрыл Любовь для других, позволил познать Её и поклоняться Ей. Именно тогда ступила в мир Хэру-Хаэйат такой, какой теперь знали и чтили Её живущие. Песни Её озарили все планы бытия, и равно преклонились перед сиятельной Её красотой все создания Амна.

Песнью, запечатлённой в камне, был и Её храм. Своды пронизанных солнечным светом открытых залов поддерживались огромными колоннами, испещрёнными священными символами. Каждую колонну по четырём сторонам света венчал лик Богини в драгоценном уборе. Её мудрый ласковый взгляд созерцал вечность и вместе с тем был обращён к тайне каждого сердца, к каждому гостю, что пришёл соприкоснуться с теплом Её Силы. Потолки храма была расписаны созвездиями и Божествами, изображениями движения небесных светил и течения времени. Потолок центрального святилища Золотой – Анирет помнила его почти во всех деталях – был украшен огромным кругом созвездий, единственным в своём роде – уникальным творением мастеров и звездочётов. Мудрецы со всех уголков известных земель старались хотя бы однажды побывать в Тамере, в этой Песни Творению, чтобы соприкоснуться с чудом. В отличие от служителей других культов, жрецы Хэру-Хаэйат на несколько дней в году открывали святилище для всех желающих. Они считали, что таинства Золотой принадлежат всем. «Что ты увидишь в таинстве, зависит лишь от глубины твоей личности. Никто не увидит, не познает, не унесёт с собой больше, чем способен, а значит, и утаивать не имеет смысла», – объяснил когда-то царевне жрец, обучавший её.

Его звали Икер. Он был одним из самых красивых мужчин, которые встречались Анирет, но свет Золотой, наполнявший его в ходе ритуалов, делал молодого жреца поистине прекрасным. Своим мягким глубоким голосом он чем-то напоминал Хэфера, а также и тем, как он терпеливо и доходчиво всё объяснял, с какой нежностью и пониманием помогал раскрыться своей царственной ученице. А ещё у Икера были удивительные руки, танец которых по струнам арфы зачаровывал не меньше, чем их танец по сокровенным струнам тела.

Анирет не знала, где сейчас был её друг, в каком именно храме служил Золотой. Писем от него она давно не получала. В последнем он выражал своё сочувствие к её потере, буквально парой строк, но так бесконечно искренне. Для общины жрецов Тамера Хэфер был не просто наследником трона. Из этой общины была родом его мать Каис…

Возможно, Икер покинул Тамер. Возможно даже, служение теперь проходило в иной сфере Её искусств. Но, по крайней мере, когда-то они расстались друзьями – уже после того как Икер объяснил и показал ей, где лежала грань между любовью к Божеству и любовью к другому смертному, энергии этого Божества пропускавшему. Её сознание и сердце сохранили тепло и нежность тех дней. Пред ликом Богини не могло быть смущения. Хэру-Хаэйат заставляла петь потоки энергий в теле и сознании, пробуждая искру творения и тот потенциал, что помогал воплощать намерение в жизнь на земном плане. Теперь-то Анирет и сама смогла бы пробудить потенциал другого, но своего первого проводника она не забыла.

Хэру-Хаэйат даровала миру целый сонм прекрасных искусств, с помощью которых все живущие теперь могли выражать и воплощать свои чувства. Музыка, танец, живопись, стихосложение – всему этому покровительствовала Золотая, даровавшая вдохновение, позволявшая прозревать красоту Мира во всей множественности его граней и аспектов. И одним из самых удивительных, упоительных искусств, дарованных Той, что есть сама Любовь, было искусство брачных покоев. Немало было сложено стихов и трактатов об этом, и всё же познание этого пути Богини было бесконечным в своей глубине – настолько же бесконечным, как путь к одухотворению материи и само стремление к Золотой. Примитивные умы, не видевшие в физическом выражении желания и единения ничего, кроме животной страсти или, в лучшем случае, необходимого действа для продолжения рода, подчас низводили роль некоторых служителей Золотой до храмовой проституции. Истины же в их словах было не больше, чем в нарекании праздников Богини оргиями, а святилищ Её – рассадниками разврата и греховности. Знание, касавшееся единения, было не менее сакральным, чем иные таинства, к которым не допускались непосвящённые. Часть этого Знания жрецы и жрицы Золотой передавали наследникам древнейших родов Таур-Дуат в ходе их обязательного обучения при храмах.

Согласно преданиям, именно Хэру-Хаэйат даровала смертным и само понятие празднеств. Её присутствие наполняло радостью всякий аспект жизни. В рэмейском календаре Ей было посвящено больше всего праздников, и зарождались они и начинались именно здесь, в Тамере. Сама земля этого города и всей Тантиры пела Её Силой.

Ладьи причалили к берегу. Управительница сепата Тантира со свитой и жрецы Золотой встречали дорогих гостей с музыкой, как было принято здесь. Атмосфера всеобщего ликования, казалось, царила тут даже вне праздников, впитавшись в землю и воздух.

Конец ознакомительного фрагмента.