Берег. Свернуть горы

Роберт вставляет пистолет в кобуру на ремне. На бордовой стене висит тяжёлая деревянная рама. На её внутренней стороне поблёскивает чёрным лаком искусно вырезанный барельеф. Средневековая карта внутри рамы придаёт кабинету романтики великих географических открытий. Роберт кладёт мою ладонь на нижний угол рамы, внутри выпуклого узора раздался щелчок, и она вместе с картой плывёт вверх. Позади неопрятная кирпичная стена с вмонтированным в неё металлическим сейфом, алчно поблескивающим хромированной ручкой.

– Я сегодня изменил код на 190999JR, это дата нашей встречи.

Набрав шифр, Роберт снимает с крючка на стенке комплект ключей и вручает мне.

– Держи, маленькая хозяйка большого дома.

– Спасибо.

Зачем он показал мне сейф? Меня не оставляет тревога. Странные слова Роберта, сказанные во сне, настроение, пистолет, демонстрация сейфа, шифр – всё это как звенья одной цепи. Я не обратила бы на этом внимание, но интуиция подсказывает, что есть все основания подозревать: над Робертом нависла серьезная угроза.

– Ты в белом похожа на ангела! – Он закрывает сейф, возвращает карту на место. Подхватывает меня на руки и несёт в гостиную. – Тебе пошли бы большие пушистые крылья.

– И как бы ты меня обнимал? – обнимаю его за шею.

– Любви крылья никогда не мешают, – Роберт касается кончиком носа моей щеки и усаживает на диван. – Какая ты привлекательная! Ещё немного, и я отнесу тебя в постель.

Я провожу ладонями по обнаженному животу Роберта.

– Какой ты пушистый.

– Как фавн?

Я чуть отстраняюсь и, взглянув на него оценивающе, декламируюа:

Но кто там, близ пещеры,

В густой траве лежит?

На жертвенник Венеры

С досадой он глядит;

Нагнулась меж цветами

Косматая нога;

Над грустными очами

Нависли два рога.

То Фавн, угрюмый житель

Лесов и гор крутых,

Докучливый гонитель

Пастушек молодых 5 …

– Но это явно не про тебя, – я обхватываю колени руками. – Ты – Эрот во плоти.

5

Стихотворение А.С. Пушкина.

Роберт смеётся и грозит пальцем.

– Хм. Фавном точно быть не хочу. Чьи это стихи?

– Пушкин. Великий русский поэт.

– Пойдем собираться.

***

Роберт

– Эрот, Эрос, он же Амур, он же Купидон у римлян, – я неторопливо маневрирую среди машин, одну руку положив на руль, а другой согревая вечно холодные пальцы Джу. Мне хочется всё время касаться её, вдыхать едва уловимый тонкий аромат, который с первых дней будоражит меня как наркотик. – Тебе известно, что лишь традиция классической поэзии сделала его сыном Зевса и прочих небожителей? Так что он постепенно принял черты златокрылого и подобного ветру бога. У Аполлония Родосского он, между прочим, хитроумный, но жестокосердный малыш, помыкающий своей матерью. Первоначально он вообще не воспринимался иначе как всепоглощающая сила притяжения, не имея ничего общего с обычным пониманием любви. Оригинальный миф об Эроте, не божестве, а демоне, спутнике Афродиты, выражающем вечное стремление к прекрасному, есть у Платона, Он у него – сын Бедности и Богатства, зачатый в день рождения Афродиты и получивший в наследство от родителей жажду обладания, стойкость, отвагу и бездомность. Вот так-то, миледи.

Джу с утра пребывает в задумчивом настроении, и я пытаюсь её отвлечь от грустных мыслей.

– Ты стойкий и отважный, – она серьезно смотрит на меня. – Далеко не бездомный. Но есть ли у тебя жажда обладания?

– Есть! – Я паркуюсь у обочины и, перевернув руку Джу, касаюсь губами тонкой кожи на ее запястье. – Я жажду обладать тобой, Афродита. Безраздельно! Как ты думаешь, у меня есть шанс?

Джу трётся головой о подголовник, и ее лицо озаряет улыбкой.

– Я думаю, есть. У тебя есть тёмные очки? – тыльной стороной ладони она касается моей щеки. То ли от ее взгляда, то ли от невинной ласки, во мне просыпается желание. – Ты смотришь так, что хочется раздеться. А в машине стёкла не затонированы.

– Твой взгляд будоражит меня не меньше. Стёкла затонируем! – Я привез Джу в банк. Я вижу её неуверенность и хочу помочь скорее привыкнуть к новой жизни. – Тебе нужно персональное авто. Я часто бываю в разъездах. Поэтому подумай, какую машину ты хотела бы. А сейчас я хочу представить тебе управляющего банка, где есть счет у меня, а с недавнего времени и у тебя. Закажем тебе персональную карту. Пойдем.

***

Джулия

В банке клерк ведёт нас в кабинет управляющего.

– Мистер Фаррелл, рад вас видеть, – жмёт Роберту руку толстый, с красноватым лицом, светло-голубыми глазами рыжеволосый мужчина и чуть склонился передо мной. – Мистер Бадж.

– Юлия…

– Рад вам представить мою невесту Джулию, в скором будущем миссис Фаррелл, – перебивает меня Роберт, и я прикусываю язык. Нужно будет почитать про английский этикет. Одариваю управляющего вежливой улыбкой.

Мистер Бадж предлагает мне стул, осыпает комплиментами, и через селектор приказывает секретарю принести три чая. Роберт чинно садится рядом со мной. Управляющий говорит по-английски бегло и совершенно для меня непонятно. Вывод напрашивается один – семейство Фарреллов держит здесь крупную сумму. Пока мистер Бадж беседует с Робертом, я другими глазами смотрю на своего избранника. Сейчас рядом со мной восседает респектабельный, уверенный в себе мужчина. В таких влюбляются девять из десяти женщин. Роберт и без того вызывает у меня всегда желание, но сейчас на меня накатывает просто нестерпимая страсть. Выставить бы мистера Баджа из кабинета и заняться любовью с Фарреллом прямо на столе. Он, наверняка, из жаропрочного стекла. Я тяжело сглатываю, представив как жар мужского тела наполняет меня изнутри. Господи, львёнок, как я тебя люблю! Улыбка, губы, глаза, волосы… А твои руки, твои сильные ласковые руки. Как они умеют обнимать, когда я засыпаю, или когда ты кружишь меня по комнате. Твои объятья – моя тихая гавань, когда мне грустно, или когда наоборот чувства рвут на части.

– Джу, послушай мистера Баджа, пожалуйста, – Роберт выводит меня из задумчивости, коснувшись плеча. Встаёт и занимает позицию у окна, удобно облокотившись локтями на высокий подоконник.

Мистер Бадж снова принимается тараторить по-английски, я перебиваю его:

– Я недавно в Лондоне, и еще учу ваш язык. Буду благодарна, если вы не будете говорить так быстро.

Банковскую терминологию на английском я вообще не понимаю. Мистер Бадж мокрый, как цирковая лошадь после выступления, терпеливо толкует мне про тонкости и отличия одной системы карт от другой. Он вытирает проплешину на затылке платком, не переставая любезно улыбаться. Я слушаю его больше из вежливости и с негодованием поглядываю на Роберта. Он веселится от души. Но наконец ему надоедает этот цирк с конями в мыле, и он приходит на помощь мистеру Баджу. Роберт за меня выбирает карты и заполняет заявление. Мне остаётся только поставить на бумаге дрожащей рукой подпись.

***

Джулия

– Итак, будущая миссис Фаррелл, начнем знакомство с семьей! – Роберт в машине, достаёт трубку и нажимает кнопку вызова. – Анна, ждёшь нас?.. Я решил сегодня. Да, мы ненадолго! Не нужно ничего специально готовить… Отлично! Скоро будем.

Я улыбаюсь, про себя отметив тревожный взгляд жениха, брошенный в зеркало заднего вида.

– После встречи с мистером Баджем, бабушка звучит мило и по-домашнему! А где она живёт?

– На Энисмор-сквер. В сказочном домике, я серьёзно!

В цветочной лавке на Бромптон-роуд мы выбираем роскошный букет из белых роз и лиловой эустомы, покупаем в кондитерской напротив коробку шотландского печенья. Эннисмор-Гарденс оказывается недалеко от Белгрейвии.

Эннисмор-сквер представляет собой очаровательный, вымощенный булыжником двор с ярко раскрашенными двухэтажными коттеджами, стоящими вплотную друг к другу. Разноцветный плющ, увивающий стены домов, добавляет им очарования. В одном из этих игрушечных домиков с колоннами по сторонам от входа и причудливым железным балконом проживает бабушка Анна.