Берегись! Полукровка в ковене!
Шрифт:
«Вместо чего? Что я ждала от него?!»
— Я…
— К чёрту всё! — Изрёк русский богатырь, обрушивая на меня сногсшибательный поцелуй.
Дух захватило! Меня будто в пенное облако, сотканное из одной страсти и нетерпения, кто-то кинул.
То жарко, то холодно! Когда язык и губы Закари стали чертить влажную дорожку к глубокому вырезу блузы, я забыла, как наполнять лёгкие кислородом. Дыхание просто перехватило от восторга!
— Удобно, — рыкнул Налан, отодвигая полы светлого шёлка и замирая взглядом на острых, как пики, сосках. — Ты — идеальная… Я хочу тебя!
Констатация факта,
— Почему? — Задала вопрос, прежде чем окончательно прийти в себя.
— Ты — моя… Мне надоело играть в твои игры! Завтра организую встречу с Джаредом. Мой помощник подготовит материал с уликами, который я собираю уже больше десяти лет… отдашь старику, и пусть он сам со своей дочуркой разбирается.
— А почему нельзя разобраться нам? Разве так не надёжнее? — Шепнула и тут же охнула, потому что Закари лизнул один из сосков, бросая меня в жар.
— Я дал клятву «не смотреть» в сторону Маргариты Вулф, когда займу пост Джареда. Оборотень — не дурак, знает, что его дочь вытворяет, пока ждёт обещанного. Тебе придётся обыграть роль внучки на сто процентов и продемонстрировать дедуле, насколько ты дорожишь своим ещё не рождённым сыном…
Слушая весь этот ужас, как-то резко потеряла возбуждение.
— А если он не впечатлится?! — Отпихнув Налана, с удивлением оглядела беседку.
«Когда только мы тут оказались?»
Закари помрачнел. Подняв руку, мужчина дрожащими пальцами пригладил упавшую на его лоб чёлку.
— Тогда на своих условиях будет предоставлять услуги Макса. Твой брат знает, и он согласен.
Я взъярилась.
Подскочив на ноги, тяжело задышала, чувствуя, как гнев переполняет меня.
— Зато я не согласна! Это слишком рискованно! Ты меня поражаешь! Что за рассуждения?! Ладно, Макс… он не представляет пока, что собирается сделать, НО ТЫ!!!? Я уточню, если до вас двух не доходит — он согласен сделать ребёнка ненормальной социопатке, пьющей кровь детей, и забыть его там?!
— Амина…
— Ничего не хочу слушать! Я уже продумала тактику! Ковен — мой, и я смогу потребовать от твоего совета справедливости! Если у тебя есть информация по нападениям или другим зверствам Гретель, или Маргарет, называй, как хочешь, то дай её мне, я решу честно.
— Ты в своём уме? — Процедил Закари, теряя терпение. — В совет Трибунала входят древние вампиры, которые с руки у Гретель пьют. Ведьмы и оборотни только номинально место занимают.
— Я не отдам ей своего брата, — упрямо прищурившись, стиснула зубы. — Не хочешь помогать, я справлюсь сама.
— Амина…
— Спасибо за то, что пригласил, — поднявшись, стряхнула с рукавов невидимые пылинки, игнорируя холодную ярость, застывшую во взгляде Главы Трибунала.
«Надоело ему играть в мои игры! Ты смотри!!! А ничего, что я пытаюсь защитить себя и своих близких?!»
— Думаю, ты согласишься, что в наших тренировках больше нет смысла? До свидания!
Серая дымка заструилась по коже, как жидкое серебро. Воздух хлопнул, и я очутилась у себя в комнате, обиженная, злая и обессиленная после стольких перемещений за сутки.
А ещё мне было очень грустно. «Ты — моя!» — оказалось совсем не то, чего мне, юной девушке, хотелось сейчас услышать.
Я понимала,
что слова — это всего лишь слова, но их наличие смогло бы полностью усмирить те разрывающие ощущения, которые буквально бушевали у меня внутри. Сейчас даже банальное «ты мне нравишься…» могло придать сил и уверенности в себе, но я не была удостоена даже этой малости.«Или «ты — моя!» — Это круче? Эх! Ничего я в этой любви не понимаю! Дитёшка!!»
— Вот поэтому мне и нужны слова! — Процедила обиженно, раздеваясь и накидывая на плечи халат.
Что насчёт Гретель, я не шутила. С завтрашнего дня собиралась начать своё собственное расследование, раз с уликами Закари помогать мне не собирается.
Как? Всё очень просто! Надо сблизиться с объектом!
— И поможет мне с этим Микаэлла!
Глава 26
Я сама не заметила, как уснула, но то, что Дымок меня не укрыл от магических снов, поняла, едва ноги коснулись снежного покрова, ставшего почти родным лабиринта.
«Она здесь… — почувствовала практически сразу, и по коже пробежал озноб. — Ищет меня. Всё это время рыскает по лабиринту, непонятным образом затягивая меня к себе во сны. Хочет поговорить? Боится нарушить бабушкин запрет наяву, поэтому в грёзах заманивает на беседу?»
В этот раз убегать не стала… впрочем, как и идти к первородной на встречу лоб в лоб.
Сила пробудилась сразу же, как только я её призвала, поэтому к центру лабиринта, где стояло уже знакомое дерево, я вышла практически прозрачной.
«Для человека так точно! Как дела будут обстоять по отношению к древнему вампиру — сейчас проверим!»
Она стояла на том же месте, где я её оставила в прошлый раз.
Воздушное платье в пол, распущенные длинные, пшеничного оттенка волосы — со спины Гретель была идеальной.
В бабушкиных воспоминаниях образ вампирши шёл с налётом личной приязни, поэтому сейчас я была полностью избавлена от чувства отвращения и ненависти. Только настороженность и собранность переполняли меня, девушку, которой предстояла первая встреча с «роднёй».
Гретель едва заметно повернула голову набок, ловя мои движения боковым зрением.
Я остановилась.
— Ты пришла, — ветер подхватил шёпот белокурой красотки, мураша меня силой и волей Гретель Вулф.
«Ох… это совсем не мой уровень…»
Сердце колотилось в груди, как ненормальное.
Спина Гретель напряглась, как тело львицы перед броском.
Мне оставалось только успокаивать себя:
«Сны — это моя территория! Если что — сбегу!»
Немка медленно повернулась.
Ни одной эмоции на её лице!
Вампирша всматривалась в моё мерцающее тело, склонив немного набок голову.
— Амина Велдан… Ну, здравствуй, дочь моего брата.
— Гретель. Ты совсем другая. В видениях бабушки ты выглядела иначе, — призналась честно, признавая отличия юной и хрупкой особы, представшей передо мной, с той Вулф, которую ненавидела Карла Велдан. И если поначалу мне казалось, что эти различия не состыковываются только на эмоциональном уровне, то сейчас, когда Гретель обернулась, и маленький аккуратный носик хрупкой, подчёркнуто невинной девушки, и заострённый подбородок — всё было не настоящей Гретель.