Берегись принцессы

Посмеялись. Но купили. Так что теперь я с ним неразлучна. Кстати говоря, транспортная техника — единственная, которая меня не просто терпит, а любит. Все остальное в моих руках — бомба. И не всегда замедленного действия. Ездить в лифте — мне нельзя. Сломается! Иногда приходится подниматься этаж на семидесятый, восьмидесятый. Представляете себе развлечение?

Ездить на общественном транспорте? Ой, да ни за что! Ломается в самых неподходящих местах, устраивая аварии и заторы. Опаздывает часа на два, на три. Думаете, шучу? Ага. Как же. Это не все! Панели вещания, видеофоны и сетевые компьютеры меня ненавидят. Да. Именно, ненавидят. Они взрываются, как только я выкажу свое намерение подойти к ним, чтобы посмотреть что-либо. Разговаривать приходится по старинке — по старым-старым телефонам, которые, во-первых, выглядят как кирпичи, во-вторых, почти ничего не умеют. Потому что не поддерживают микро схемы нового поколения.

Единственный, кто меня не предал — это наладонник. Чтобы читать книги. Закачивает их на него мне брат. Его техника обожает и чуть ли не стелется у его ног, чтобы он только обратил на нее внимание.

Но и это еще не самое интересное. Компас в моих руках сходит с ума и показывает что угодно, но только не направление. Часы в моих руках — могут быть паиньками, дня два. А потом они либо отстают, либо спешат вперед, либо вообще показывают что-то несусветное. Короче, весело.

Пользоваться приходится уличными, не подходя к ним ближе, чем на несколько метров. Встретив очередные настенные часы, я обнаружила, что уже опаздываю и надо бы поторопиться.

К счастью, я успела вовремя. Проскочила за пару минут до появления мастеров. А одеваться, как по тревоге меня научили братья. Спасибо им за эту науку!

— Гелька, — шепнула мне Лизка. Моя подружка по секции. — Ты последние новости знаешь?

— Нет.

— Да ты что? — девушка, надо заметить хорошенькая на вид, изумленно округлила глаза. — Об этом трубят все утро не только ТВ, но и радио — каналы.

— И что случилось? — зевнула я.

— Помнишь, мы девчонку видели? Такую, ангелочка. Ты еще сказала, что ей как раз надо сниматься в фильме.

— Угу, — кивнула я.

— Вчера была ее свадьба.

— Да ты что? — новость меня заинтересовала. Моя семья в круг «высших» города входила, но именно эту семью — не любили все. А девчонку эту, даже не знаю, как ее зовут, мне было ужасно жаль. Миленькая такая, а ничего себе позволить не может. — И за кого ее?

— За Марка.

— Колесникова что ли? — обомлела я, вспомнив богатейшего человека не только нашего города, но и вообще входящего в десятку богатейших всей Терры 2. Богатый то он, безусловно, но на рожу же противный.

— Ага, — кивнула Лиза. — Да ты слушай дальше. В медовый месяц они полетели на его частном самолетике. Попали в зону турбулентности. Не помогли ни навороченные системы безопасности, ни двойные страховочные подушки. Все оказалось бесполезно. Самолет взорвался! Идет расследование, считается, что это было убийство.

— Девчонку жалко, — тихо сказала я. — Надо же погибнуть было такой молодой.

— Жалко, — согласилась Лизка. Потом взглянула на часы. — Ну, все. Мне пора идти на сцену.

— Ты с кем? — успела я ей крикнуть вслед.

— Со Светкой, — вздохнула подруга.

— Ну, ни пуха!

— К чертенку! — хихикнула Лизка.

— Зараза, — буркнула я ей вслед. Потом покосилась на нервничающих коллег по занятиям. Вчера кто-то сдал, кто-то нет. Не сдавшим предстоит проходить повторно еще один курс. Потом экзамен заново. Третей попытки уже не будет.

В зал вошла Света, осмотрелась, заметила меня.

— Геля.

— Да?

— Ты выступаешь в конце.

— Но ведь я же должна была выступать в середине! — возмутилась я.

— В конце, — твердо сказала мастер.

Вздохнув, я кивнула. Надо же, как получилось неудачно. Я собиралась успеть после выступления и торжественной части, до ресторана, где мы будем всей толпой отмечать выпуск, заскочить к себе домой, переодеться. А теперь придется быть так, запасной костюм то я не захватила.

Время текло, словно издеваясь надо мной, медленно. Я успела прогуляться по фойе, рассмотреть фотографии лучших выпускниц клуба спортивного фехтования, полюбоваться на свою фотографию среди них — и когда только успели повесить? Поболтать по телефону с братом. Перечитать запомнившийся кусочек книги, когда подошло мое время.

Повинуясь жесту Светы, я двинулась к кулисам. И еще успела услышать, как меня представляла Анна Викторовна.

— А сейчас со специальным номером лучшая выпускница нашего потока — Ангелина!

В зале захлопали, засвистели. Вежливо поклонившись мастерам, я приготовилась к выходу.

Зазвучали первые ноты моей музыки. Зрители недоуменно переглядывались, ведь на сцене никого одновременно с ней не появилось. Я ждала, ведя внутренний отсчет. На цифре девять, буквально выплыла на сцену, двигаясь в мягком ритме, почти стелясь по полу.

Мечи, мой заказ, уже готовый к этому моменту, были на перевязи за спиной и не мешали движениям. Танец был нарочито медленный, идеально подходящий для того, чтобы показать все движения фехтования. Без мечей.

Это была пантомима. О том, как нам давалось все это. Ведь мы действительно, первое время тренировались без оружия. И я на сцене и падала, и нарочито не выполняла простейшие связки, и плакала от боли, и радовалась, выполнив первый технически верный удар. Потом музыка чуть убыстрилась, движения стали уверенней, четче. Ножны покинул первый клинок. Танец стал чувственнее, откровеннее и опаснее.

Потом музыка стала еще быстрее, страстной и динамичной. Вытащив из ножен второй клинок, я превратилась в вихрь. Я танцевала сложнейший танец — танец с тенью. Я нападала и исчезала, умирала и воскресала. Взлетала почти под потолок, в неимоверном прыжке и балансировала на кончиках пальцев, почти ложась на пол.

Когда танец закончился, оборвавшись неожиданно на высокой ноте, я стояла на коленях посреди сцены. В полном молчании зрителей. Мое дыхание даже не сбилось, на лице и теле не выступило ни капли пота. Я тренировала этот танец с того самого момента, как поступила в фехтовальный секцию. Поднималась я гордо вскинув голову и улыбаясь. Только после того, как я встала и поклонилась, зал взорвался аплодисментами, скинув с себя опасное очарование и восхищение моим танцем.

— Гелька, ну ты даешь!

Слышалось со всех сторон даже в ресторане. Мой костюм, словно в насмешку, над бальными платьями моих «коллег», был единственным черно-белым, посреди вороха пастельных тонов.

Лиза подошла ко мне почти сразу же, как мы перешли в зал.

— Чертенок, — тихо озвучила она. — Это было изумительно. Волшебно!

— Спасибо, — ответила я. — Ты знаешь, как много для меня значит твоя поддержка.

Лизка склонила голову.

— И, между прочим, знаешь, тебе твой костюм идет просто необычайно. У тебя в нем какой-то шарм. Ксенька в костюме воительницы выглядела неестественно. А на тебе он сидит так, словно это — твоя привычная одежда.