Беременна из-за развода

ПЁтр встаёт с пола, и теперь я вижу его голым в полной красе. Утренний стояк так и намекает на продолжение банкета.

— Чего ты такая злая сутра? — интересуется обеспокоенным полом.

— На, прикройся!
– кидаю в него подушку. — А ты как думаешь?

— Я надеялся, что мы помирились. — Бывший послушно прикрывает свой стоячий член. Выглядит комично, учитывая, что постельное белье розовое.

— Помирились?! — задыхаюсь от его наглости.

— Так, Леся! Объясни нормально, что происходит?! — возмущается недоразумение, похожее на мужчину. — Ты вчера была не против!

— Секса - да, — сдаюсь я, потому что мы действительно ничего не обсуждали. — Но ничего другого я тебе не обещала. Так какого хрена ты спишь в моей постели?

И я имею законные основания возмущаться, ведь квартира теперь полностью принадлежит мне, кто бы и что ни говорил.

— Я не понимаю. Раньше тебе был не приемлем секс без отношений, — бурчит Пётр.

Неужели он и правда думал, что вот мы переспим (и пофиг, что несколько раз за вечер), значит, снова в отношениях?

Злюсь и кидаю в него вторую подушку. На автомате Пётр пытается поймать и в итоге выпускает первую. Вновь вижу его стояк, и член призывно зовёт меня ещё на один раз. Хочется стукнуть... их обоих!

— Это было раньше. А теперь я беременная разведёнка. Знаешь ли, хочется трахаться, а просто так это не сделаешь: страшно, как скажется на здоровье ребёнка! — рявкаю я. — Ты же ни с кем не спал эти два месяца. без презерватива?

Надо было задать этот вопрос ещё вчера, но почему-то я додумалась до этого только сегодня.

— Боже мой, Леся, нет! — Пётр трёт глаза, а его член забавно трясётся. Твою ж, зачем я туда смотрю?

— Я вообще ни с кем не спал! Веришь нет, не стоит ни на кого, кроме тебя! — Закатываю глаза от сомнительного комплимента. — То есть я для тебя всего лишь игрушка для секса?

— Называй это как хочешь, но именно ты оставил меня. Оставил и ничего не рассказал о причинах!

Знаешь, как сильно у меня болело сердце, когда я услышала, что ты мне изменил? Думаешь, такую боль можно простить?
– наконец-то высказываю всё, что копилось в моей душе эти месяцы.

— Но я же боялся за твою безопасность! И не изменял тебе!
– Пётр пытается защититься, а я показательно фыркаю.

Мужчины, и почему они не понимают нормальный человеческий язык?!

— А о моих чувствах и эмоциях ты подумал?! Или это второстепенное? Или, что я могу получить нервный срыв из-за твоей «измены»? — кавычки я изображаю пальцами. — Или я сильная девочка, я справлюсь?

Пётр молчит, но по его кислой мине всё ясно и без слов. Хочу что-то ещё сказать, но тут звенит мой будильник.

— Я собираюсь на работу. Ты как хочешь.

— Давай я тебя отвезу? — Пётр тянется ко мне, но я опять вижу член, который никак не хочет падать, и отскакиваю от него.

— Я взрослая девочка, умею водить машину, доеду сама. Как-то же справлялась эти два месяца,

—ядовито говорю ему.
– Уходя, захлопни дверь.

И проскальзываю мимо него, пока он не поймал меня голой и не затащил обратно в постель. Мне пришлось приложить титаническое усилие, чтобы не переспать с ним снова.

Глава 15: И да, инет (62)

Пётр

А я ведь наивно полагал, что раз Олеся сама полезла ко мне целоваться, и мы переспали, значит, мы снова вместе. Но, оказывается, ей нужен был только секс, чтобы разрядить и без того сходящее с ума тело.

Сказать, что я чувствовал себя использованным гондоном, ничего не сказать.

Олеся ещё так мило бесилась, что я никак не мог угомонить ни своё тело, ни, в частности, член, который как встал колом, так и выказывал Олесе своё почтение.

Когда она ушла в душ, мне ничего не оставалось, как тихо одеться и уйти, хлопнув дверью.

Сажусь в машину, заезжаю в ближайшую кофейню, покупаю кофе, возвращаюсь за руль, делаю пару глотков бодрящего напитка. Всё это настолько на автомате, что чувствую себя роботом.

Осознаю, почему внутри такая гнетущая пустота. Дело даже не в Лесином отказе.

Весь этот месяц план у меня был довольно простой: засадить Бориса Владимировича в тюрьму любыми способами. На это ушло всё моё свободное время, все мысли и все ресурсы. Я видел цель и не видел препятствий. Настолько сильно был одержим идеей освобождения, что не думал, что буду делать, когда это случится.

Чувствую себя опустошённым. Я запрещал себе думать как о победе, так и о поражении. Поэтому откровенно не знаю, что делать дальше.

Понимаю, что Леся до сих пор неравнодушна ко мне, но ей так больно из-за моего вынужденного предательства, что я и сам не знаю, как вернуть единственную женщину, которая мне нужна.

Сдаюсь и еду «домой» собирать вещи. Хватит пользоваться гостеприимством влюблённой парочки.

Судя по голосам в спальне, они всё ещё дома. Видимо, устроили себе настоящий романтический выходной. Могут себе это позволить.

Пробираюсь в свою комнату, достаю чемодан и кидаю туда вещи.

— А ты чего пробрался так тихо, словно крыса? — улюлюкает Милена, а я вздрагиваю от её голоса.

Поворачиваюсь и вскидываю левую бровь. Она в красном шёлковом халатике, который непозволительно короткий.

— Если ты так соблазняешь меня на тройничок, то, прости, я пас. — Отворачиваюсь и возвращаюсь к сбору своих вещей.

— У-ля-ля! Милен, не мешай нашему покорителю сердец. Учитывая, что он вернулся утром, думаю, ему сегодня ночью перепало. — Витур обнимает свою невесту, прижав к себе со спины.

— Петь, ты всё? Обратно к Лесе переезжаешь? — с надеждой в голосе интересуется Милена. —

Она поняла и простила?

— И да, и нет, — вздыхаю я, плюхнувшись в кресло. — Да, мы провели хорошую ночь, но она не хочет возвращать отношения.

— Цену себе набивает, — констатирует Витур, но Милена тут же отстраняется от него.

— Вот вы вечно, мужики, таки: «цену набивает». Есть мысли в голове, которые чуточку умнее? —

пристыжает она женишка.
– Ей явно ещё очень больно. Ты сообщил ей о любовнице, не рассказал о безумии, что творил мой папаша, будь он неладен и пусть сгниёт в тюряге, а потом мнимая любовница, то есть я, приехала и сообщила, что ничего нет и не было.

— И?
– никак не мог уловить ускользающую мысль.

— Это рассказала ей я, дубина! Не ты честно рассказал ей почему вы расстаётесь и что, возможно, это временное решение, а я! Ну, Петя, как можно быть таким дураком? — Милена начинает говорить таким сладким языком, что я аж вздрагиваю.

— Петя? — переспрашивает Витур.

— Ага. Есть же пословица: Алексей — это имя, а Алёша — диагноз. У нас тут тоже диагностированный.

Петя, - Милена выдаёт целую тираду, и Витур мгновенно смеётся.