Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки

Я даже немного опешила, но потом хмыкнула про себя. Ладомирский однозначно нашёл свой идеал суррогатной матери — эта девушка определённо не станет тосковать по своему ребёнку. Хотя, как я могу судить? Может, если родит, то у Надежды пробудится материнский инстинкт? Правда, моя интуиция отрицательно покачала головой — нет, такой типаж женщин не предназначен для материнства. Вот выступать в роли сосуда — это да.

Официант подлил в мой бокал воды.

— Вы уже сделали заказ? — спросила она, листая меню.

— Ещё нет, — ответила, продолжая её рассматривать.

Надежда долго выбирать не стала, и мы довольно быстро сделали заказ.

— Я хочу салат с крабом и лингвини с креветками, — чуть капризно произнесла Надежда. — Из напитков я бы хотела выпить белого вина…

Она поймала мой возмущённый взгляд и, улыбнувшись, сказала:

— Это была шутка. Вино пока мне нельзя. Пить я буду яблочный сок.

Официант записал её заказ и обернулся ко мне.

— Салат с тунцом и ещё воды, пожалуйста.

Когда он удалился, я спросила:

— Ты не передумала делать… кхм, прерывать беременность?

Надежда непринуждённо пожала плечиком и ответила таким тоном, будто мы с ней обсуждали светские сплетни.

— Мне этот ребёнок не нужен. Правда, Руслан Германович говорил, что найдёт для него приёмных родителей, но… а вдруг снова выйдет накладка? К слову сказать, когда я в свой первый раз проходила эту процедуру, три года назад, то подумать не могла, что богатый клиент может отказаться от моих услуг, когда я уже беременна!

Вот сейчас я удивилась. Надежда была не в курсе ошибки. Это хорошо.

— Так вы не новичок в этом деле? И сколько раз вы уже рожали?

— Пфф! — фыркнула Надежда. — Можно сказать, что вынашивать детей для других — моя работа и призвание. Сейчас, это моя третья беременность. Скину этого ребёнка и через годик заключу новый контракт.

— И вам не хотелось тех детей оставить себе? — поинтересовалась у неё недоумённо.

У меня в голове не укладывалось, что женщина может вот так просто и легко говорить о детях, которых она родила, как о товаре! И почему, спрашивается, одни беременеют и рожают как кошки, но дети им не нужны, а другие стараются, всем сердцем желают малыша, но не получается… Мне не понять, чем порой руководствуется мироздание.

— А зачем они мне? — вопросом на вопрос ответила Надежда. — Я не хочу детей, если честно. Может, когда встречу своего мужчину, тогда и придётся родить ему детей. Но, а так… — она наморщила носик. — Я предпочитаю жить свободно и для себя.

— Я вас поняла, — улыбнулась ей холодно.

Ладомирский нашёл невероятный экземпляр для вынашивания ребёнка — это была не женщина, а такое же бездушное чудовище, как и он сам. От её слов о детях, как о товаре у меня волосы чуть дыбом не вставали.

— Кстати, Руслан Германович мне так не объяснил, почему отказался от ребёнка. Вы, случайно, не знаете? — спросила она елейным голоском и захлопала пушистыми ресничками.

— Надежда, думаю, что это очевидно — данная информация вас не касается, — ответила ей с ледяной улыбкой.

Она не успела ничего сказать в ответ. Принесли наш заказ.

После того, как Надежда насытилась и довольно откинулась на спинку кресла, я перешла к основной части нашего разговора.

— Надежда, моё предложение следующего характера — я заплачу вам за этого ребёнка. Все условия остаются такими же, как и были у вас с Русланом Германовичем — вы вынашиваете и рожаете ребёнка.

Надежда широко улыбнулась и нагло произнесла:

— Вы ведь ещё не знаете, сколько будет стоить этот малыш.

Она погладила себя по ещё плоскому животу.

— Думаю, вы сейчас озвучите цифру, — ответила ей также нагло, скопировав её манеру речи.

Надежда криво улыбнулась и неожиданно заявила:

— А ведь это из-за вас Ладомирский отказался от ребёнка и от моих услуг, верно? Можете не отвечать. Я сегодня видела в интернете новости о вашей с ним скорой свадьбе и о том, что вы беременны.

Оу. Что тут было сказать в ответ?

— Это тоже вас не касается, Надя, — сказала ей уже с арктическим холодом в голосе.

Она чуть выпятила нижнюю губу.

— Вы правы, это не моё дело, — произнесла она, а в её глазах я увидела зависть и неприкрытую злобу. Ох, дамочка даже понятия не имела, что мне-то уж точно не стоило завидовать.

Надежда достала из сумочки заранее приготовленный листик бумаги с написанной на нём суммой и протянула его мне.

Медленно раскрыла сложенный вдвое листок и взглянула на сумму, усмехнулась и вернула его назад.

— Надя, вы смеётесь надо мной? — спросила у неё ехидно. — Вы указали сумму, превышающую ту, которую вам заплатил Ладомирский.

Я не была уверена точно в своём суждении, но с расценками знакома была. Надежда решила нагло ободрать меня до нитки.

— Я решила, что имею право на компенсацию за доставленные неудобства, — заявила она.

Я нахмурилась.

— Вы о чём сейчас? Руслан Германович заплатил вам компенсацию, причём, очень щедро, — я набрала на телефоне цифру и показала её наглой девице. — Я заплачу вам столько. Это гораздо больше, чем вы получили от Руслана Германовича, Надя. Вы согласны?

Девушка прищурилась и задумалась.

Я раздражённо вздохнула — о чём тут вообще можно было думать?

— Я вижу, что вам нужен этот ребёнок, — заявила она, спустя долгих пять минут раздумий. — Поэтому мой ответ — нет. Я согласна только на ту цену, которую вам показала. Никак не меньше.

Мне захотелось этой девице заехать ложкой по лбу, а потом ещё выдрать её блондинистые волосы! Какая же она дура!

Я улыбнулась ей, жестом подозвала официанта и протянула ему карту.

— Рассчитайте нас, — сказала ему.

Надя напряглась.

Когда мне вернули карту, я поднялась из-за стола и с самой милой улыбкой и благодушной интонацией, на которую была сейчас способна, произнесла:

— Мне жаль, что мы не нашли с вами общего языка. Прощайте, Надя, и желаю вам удачи в вашем… призвании.

Я уже направилась на выход, как услышала её вскрик:

— Стойте! Ладно! Я согласна.

Ну вот, это уже совсем другой разговор.

Повернула в её сторону голову и небрежно произнесла: