Беременна от Братвы

Она смотрит на меня, ее зеленые глаза сверкают чем-то средним между раздражением и весельем. — Просто пытаюсь понять, к чему все идет, — отвечает она сухим тоном. — Я не знала, что должна тебя развлекать.

Я усмехаюсь, искренне удивленный. — Ты проделала до сих пор приличную работу. Нечасто мне попадается человек с твоим… духом.

Сара закатывает глаза, но легкий изгиб ее губ говорит мне, что она не совсем защищена от шуток. — Рада быть полезной, — говорит она, ее голос сочится сарказмом.

Я изучаю ее мгновение, наслаждаясь тем, как она пытается сохранить контроль в этой ситуации. Забавно наблюдать, как она балансирует на тонкой грани между неповиновением и подчинением. Я привел ее сюда не только для того, чтобы обмениваться колкостями. Есть более серьезные темы для обсуждения.

— Давай перейдем к делу, — говорю я, и мой тон становится более серьезным. — Кейс Престон. Ты была верна ему годами, делала его грязную работу, рисковала ради него своей жизнью. Теперь он пытался убить тебя. Ты все еще планируешь оставаться ему верной?

Я внимательно наблюдаю за ней, задавая вопрос, ища любой признак колебания, любой проблеск эмоций, который мог бы ее выдать. На мгновение выражение ее лица становится непроницаемым, но затем она смеется, коротким, горьким звуком, в котором нет и капли тепла, которое должно быть.

— Верна Кейсу? — повторяет она, качая головой. — Я была верна, но это было до того, как он послал кого-то убить меня.

Ее слова резки, но я вижу боль за ними, то, как ее голос становится чуть напряженнее. Ясно, что она не просто злится, она ранена. Предательство глубоко ранило, и хотя она пытается отмахнуться от него сарказмом, боль все еще там, кипит под поверхностью.

Я наклоняюсь немного ближе, мой взгляд прикован к ней. — Хорошо, — говорю я, мой голос тихий. — Это то, что я хотел услышать.

Она смотрит на меня, и на мгновение я замечаю в ее глазах что-то уязвимое, но она быстро скрывает это за сардонической улыбкой. — Что, ты рад слышать, что меня ударили ножом в спину?

— Счастье, не то слово, — отвечаю я, моя улыбка становится шире. — Это работает в мою пользу. Раненого зверя легче приручить, в конце концов.

Ее улыбка гаснет, всего на секунду, и я знаю, что задел ее за живое. Ей больно, и эту боль можно преобразовать, использовать в своих интересах. Предательство Кейса оставило пустоту, и если я правильно разыграю свои карты, я смогу заполнить эту пустоту, перенаправить ее преданность или, по крайней мере, ее гнев.

— Я не животное, которое можно просто приручить, — резко говорит она, и в ее голосе снова звучит огонь, но теперь в нем появляется нотка неуверенности, как будто она не совсем уверена в своих силах.

— Может, и нет, — признаю я, откидываясь назад и позволяя ей одержать эту маленькую победу. — Но ты достаточно умна, чтобы знать, где твои возможности, и прямо сейчас они ограничены.

Глаза Сары сужаются, и я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, пытаясь понять, под каким углом я играю. Она также осознает правду, она одна в этом, без союзников в лагере Кейса. Какое бы будущее она ни собиралась выкроить для себя, это должно быть на новых условиях.

— Верность Кейсу больше не вариант, — продолжаю я, теперь мой тон более размеренный. — Но это не значит, что ты должна противостоять этому миру в одиночку. Присоединяйся ко мне, и ты увидишь, что все может быть не так мрачно, как кажется.

Она не отвечает сразу, но я вижу конфликт в ее глазах. Вызов, гнев, боль, все это борется внутри нее, пытаясь найти точку опоры в этой новой реальности.

Сара делает глубокий вдох, ее взгляд прикован к моему. Я вижу, как в ее глазах формируется решимость, как в ее голове проносятся расчеты. Она не просто какая-то испуганная девочка, брошенная в мир, который она не понимает, она та, кто учится ориентироваться в нем, кто адаптируется. Теперь она собирается сделать свой следующий ход.

— Я помогу тебе вернуть деньги, — говорит она, голос ее ровный, хотя я слышу скрытое напряжение. — В двойном размере, если хочешь. Я знаю, что ты этого от меня хочешь.

Я не могу не ухмыльнуться. Она острее, чем я ожидал, более проницательна. Этот разговор принимает оборот, которого я не ожидал, и я нахожу себя заинтригованным. Она не просто торгуется за свою жизнь, она предлагает стать активом, чем-то полезным. Она права. Я хочу вернуть эти деньги, но перспектива получить вдвое больше? Это предложение, которое я не могу легко отвергнуть.

— Что ты хочешь взамен? — спрашиваю я, откидываясь на спинку дивана, мой тон почти небрежный. — Твою свободу?

Я внимательно за ней наблюдаю, ожидая, как она это разыграет. Большинство людей на ее месте с радостью ухватились бы за возможность договориться о своей свободе, чтобы выбраться из-под каблука кого-то вроде меня. Сара умнее этого, она знает свое положение лучше, чем кто-либо другой.

Она качает головой, ее глаза темнеют от тяжести реальности. — Если я выйду туда, Кейс доберется до меня. Я не могу так рисковать.

Я медленно киваю, понимая, к чему это идет, но позволяю ей продолжать. Она на грани чего-то большого, решения, которое может изменить все для нее, и я хочу услышать это из ее собственных уст.

— Я хочу твоей защиты, — говорит она, слова полны тяжести ее положения. — Сейчас встать на твою сторону - это разумно.

Признание повисает в воздухе между нами, густое от напряжения. Я вижу это в ее глазах, она делает это не из преданности или доверия. Если на то пошло, она, вероятно, ненавидит меня так же сильно, как и Кейса, может быть, даже больше. Она также прагматична и знает, что в этом мире русские защищают свои активы. И если она станет активом для меня, эта защита распространится и на нее.

Я тихонько хихикаю, забавляясь иронией. Она предлагает себя в качестве инструмента для моего использования, не из страха, а из расчетливого понимания собственного выживания. Это умно, может быть, даже гениально, учитывая ее положение.

— Ты хочешь моей защиты, — повторяю я, больше себе, чем ей, смакуя перемену в нашей динамике. — Итак, ты дашь мне то, что я хочу, а взамен ты хочешь, чтобы я защитил тебя от Кейса. Это твое предложение?

Она кивает, и в выражении ее лица мелькает тень уязвимости, но она быстро скрывает ее с той же решимостью, которую я видел с тех пор, как она впервые вошла сюда. — Да. Так и есть.

Я позволяю тишине затянуться на мгновение, наблюдая, как она немного ерзает. Не потому, что я не уверен, а потому, что я хочу увидеть, как далеко она готова зайти, насколько она готова отказаться, чтобы обеспечить свое выживание.

— Это становится интересным, — бормочу я, наклоняясь вперед, положив локти на колени и встречаясь с ней взглядом напрямую. — Ты меня ненавидишь, да?

Она не вздрагивает, не отводит взгляд. — Да, — признает она, ее голос тверд. — Я ненавижу то, что ты со мной сделал. Я не глупая. Я знаю, как устроен этот мир. Ненависть не сохранит мне жизнь, но то, что я буду полезна тебе, сохранит.