Беременна от Братвы

Глава 21 - Иван

Стерильный запах больницы наполняет мои ноздри, когда я сижу рядом с Сарой, держа на руках нашу новорожденную дочь. Мир за пределами этих стен кажется далеким, несущественным. Здесь, в этой комнате, есть только мы, Сара, наша дочь, и подавляющее чувство чего-то нового и хрупкого, укореняющееся в моей груди.

Сара откидывается на кровать, измученная, но сияющая так, как я никогда раньше не видел. Она смотрит на меня усталыми глазами, на ее губах играет легкая довольная улыбка, когда она видит, как я держу нашего ребенка. Ее волосы влажные, прилипли ко лбу, но она никогда не выглядела более красивой.

Я смотрю на крошечный сверток в моих руках. Глаза ребенка закрыты, ее личико сморщено, она мирно спит, не замечая окружающего мира. Ее кожа мягкая, а ее крошечные пальчики обвивают мой большой палец, сжимая его с удивительной силой.

— Она идеальна, — бормочу я, мой голос едва громче шепота. Это странное чувство, эта смесь благоговения и защиты. Я никогда не думал, что буду так заботиться, никогда не представлял, что буду чувствовать что-то подобное к кому-то, особенно к ребенку. И вот она, моя дочь, и глубина того, что я чувствую к ней, ошеломляет.

Сара слегка ерзает на кровати, приподнимаясь на локте, чтобы лучше рассмотреть ребенка. — Так и есть, — соглашается она, ее голос мягкий и полный удивления. — У нее твои глаза.

Я снова смотрю на ребенка, отмечая темные ресницы, прижавшиеся к ее щекам, зеленые радужки, когда она на мгновение их открывает. — Твои волосы, — отвечаю я, и легкая улыбка дергает мои губы. — Она - хорошее сочетание нас обоих.

Сара усмехается, звук легкий и воздушный, несмотря на ее усталость. — Я думаю, у нее также твое упрямство. Она не хотела сдаваться без борьбы.

Я тихонько рассмеялся, чувствуя, как по мне разливается неожиданное тепло. — Ей это понадобится, — говорю я, и мой тон становится более серьезным. — В этом мире ей нужно быть сильной.

Улыбка Сары слегка меркнет, тень пробегает по ее лицу, когда она протягивает руку, чтобы коснуться щеки нашей дочери. — Она будет, — бормочет она, больше себе, чем мне. — Мы позаботимся об этом.

На мгновение мы оба замолкаем, просто наблюдая за ребенком у меня на руках, впитывая реальность того, что только что произошло. Затем я чувствую рывок в груди, что-то глубокое и незнакомое, связь с этой женщиной, матерью моего ребенка, которая превосходит все, что я чувствовал раньше.

Я смотрю на Сару, действительно смотрю на нее и понимаю, что она стала для меня важнее, чем я когда-либо предполагал. Она не просто мать моего ребенка, не просто моя жена. Она та, о ком я забочусь, та, кто имеет для меня значение, которое я не могу полностью объяснить.

— Сара, — начинаю я, мой голос нехарактерно нерешителен. Я даже не знаю, что хочу сказать, что пытаюсь выразить. Есть вопрос, который терзает меня уже несколько месяцев, вопрос, который я пытаюсь игнорировать, но, похоже, не могу от него избавиться.

Почему меня это так волнует?

Она слегка поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом, ее усталые глаза ищут мои, как будто она может почувствовать смятение во мне. Между нами есть невысказанное понимание, что-то, что росло со временем, и на этот раз я обнаруживаю, что не могу подобрать слов.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, раздается стук в дверь, тихий, почти нерешительный звук, который прорезает тишину комнаты. Я бросаю взгляд на Сару, вижу вопрос в ее глазах, прежде чем обратить внимание на дверь. Кто может быть у нас сейчас, в этот момент?

Я осторожно кладу ребенка на руки Сары, успокаивающе кивая ей, прежде чем встать и направиться к двери. Мой разум лихорадочно перебирает возможности, но ничто не могло подготовить меня к тому, что, или кто, может ждать по ту сторону.

Я открываю дверь и вижу Софию, стоящую там, ее выражение лица, смесь неуверенности и чего-то еще, чего-то более мягкого. Она одета просто, ее руки сложены перед ней, как будто она не совсем уверена, что делать дальше. Сходство между ней и Сарой поражает меня снова и снова, еще больше сейчас, в этот тихий, неожиданный момент.

София ничего не говорит, даже не пытается войти. Она просто стоит там, ждет, ее взгляд скользит мимо меня туда, где Сара лежит на кровати, держа нашу дочь. Напряжение, которое обычно сопровождает ее присутствие, отсутствует, заменено неуверенным видом уязвимости, который почти режет слух.

Я оглядываюсь на Сару, которая встречается со мной взглядом, прежде чем перевести взгляд на Софию. Наступает короткий момент колебания, но затем она слегка кивает, ее выражение смягчается. — София... входи, — мягко говорит она, ее голос несет тепло давно потерянной сестры, а не человека, которого предали.

София делает шаг внутрь, ее движения медленные и осторожные, как будто она боится вторгнуться. Ее взгляд устремляется прямо на ребенка на руках у Сары, и на мгновение что-то вроде благоговения отражается на ее лице. — Она прекрасна, — тихо говорит София, ее голос едва громче шепота. — Она выглядит так же, как ты.

Сара улыбается, на ее лице появляется нотка гордости, когда она прижимает к себе ребенка. — Спасибо, София.

София делает еще несколько шагов в комнату, ее взгляд прикован к ребенку, но в ее глазах что-то еще, эмоция, которую я не могу точно определить. Она выглядит так, будто вот-вот расплачется, но она держит себя в руках, придвигаясь ближе к Саре и ребенку.

Когда она подходит к кровати, она снова колеблется, ее рука зависает, как будто она не уверена, стоит ли ей прикасаться к ребенку или нет. Сара, чувствуя ее нерешительность, слегка отодвигается, позволяя Софии наклониться ближе. София протягивает руку, нежно проводит пальцами по мягкой щеке ребенка, и нежность в ее прикосновении ощутима.

— Она такая идеальная, — говорит София, ее голос дрожит от эмоций. Она слегка отстраняется, ее взгляд перемещается на лицо Сары. — Я должна была прийти... Я не могла остаться в стороне. Я просто... Мне нужно было увидеть тебя, убедиться, что с тобой все в порядке. Поздравить тебя.

Между ними висит тишина, тяжелая от всего недосказанного, от всей боли и смятения, что были между ними. Кажется, все это не имеет значения. Они просто двое, связанные чем-то более глубоким, чем кровь, чем-то, что выходит за рамки сложностей их прошлого.

Глаза Софии наполняются слезами, когда она смотрит на Сару, и я вижу глубину ее эмоций, сожаление, тоску по сестринской связи, которая когда-то была между ними. — Мне так жаль, Сара, — шепчет она, ее голос полон эмоций. — За все. Я не знала… Я не понимала, через что ты проходишь.