Беременна от мажора

Моего парня встречают активно и как будто бы радушно, но среди изобилия улыбок, охов, вздохов и деланых восхищений сложно понять, кто здесь говорит искренне.

— Димочка, лапа, ты вернулся! — Обнимает моего парня сисястая фея, несмотря на то что пальцы наших рук переплетены между собой.

— Здорово. Знакомьтесь, это моя девушка — Иванка.

На это внимания никто не обращает.

Молодые люди в основном одеты в костюмы серых и черных цветов, что говорит об их статусе. А вот девчонки сплошь полуголые.

— Как твоя фамилия? — обращается ко мне пухлогубое создание, хлопая густыми искусственными ресницами.

— Александрова.

— Это «Нефтьпромхим», что ли? Дочка Виктора Степановича?

— Нет, я дочка Игоря Сергеевеча из Ново-Переделкино, — прикалываюсь я.

Девчонка лупит глаза в недоумении.

А Дима, вздохнув, отпускает мою руку и перехватывает талию, завязывая разговор с высоким чернявым парнем с «Ролексом» на запястье.

Сегодня на работе, нервничая перед мероприятием, я выпила очень много кофе и теперь терплю из последних сил.

При этом отчаянно боюсь оставлять здесь Димку одного, потому как, даже несмотря на то что он обнимает меня за талию, расфуфыренные девицы здороваются с ним, потираясь, прикасаясь и поглаживая. Похоже, ему вообще все равно, что они так делают, но мне — нет. И плевать, что подобное панибратство у них принято. Это меня нервирует. Только вот если я описаюсь, это будет полное фиаско.

Фантасмагория какая-то.

— Привет, Дима!

Высокая брюнетка с похожими на мои синими глазами к Диме не прикасается. Здоровается спокойно, без лишних телодвижений. Но глядя на нее, становится еще страшнее. Как призраки старого замка, из меня лезут комплексы. Я не такая высокая, у меня не настолько плоский живот, и волосы мои не похожи на шторы из натурального шелка.

Знаю ее, видела в интернете. Красинский с ней спал. Ее зовут Вика, и ее ноги заканчиваются где-то на уровне подбородка. Вот как она может быть одновременно такой богатой и такой красивой?

Дима разговаривает с парнями, обсуждает свой тепличный бизнес, поглаживая мою талию. А эта Вика смотрит на меня, попивая из хрустального бокала и сверля взглядом, будто я у нее кусок мяса отобрала.

— Мы с Димой на Сейшелах в прошлом году столкнулись, там сервис, конечно, закачаешься. Особенно открытые бассейны на крышах — это прям их фишечка. Мы такое там устроили, что нас потом в гостинице еще долго вспоминали. Даже видео есть.

Мне в горле как будто наждачной бумагой потерли. Ревность скальпелем хирурга режет кожу. Я не отвечаю, держусь и уж точно не прошу подтверждения, но эта Вика, заметив мое смятение, достает дорогущий телефон и подсовывает мне какое-то видео.

Не смотреть! Не вестись! Не реагировать! Ее давит жаба, что он со мной, а не с ней.

— А вы на Сейшелах были?

— Нет.

— А где вы были?

Видимо, ответ читается у меня на лбу. Нигде мы не были. Ребенка заделали, совсем недавно помирились, и теперь наши отношения — тонкая паутинка, грозящая разорваться в любой момент. Из-за приступа ревности кожа под Диминой рукой горит как при ожоге.

— Он классный, горячий, вкусный, тебе повезло, — шепчет Вика, подмигивая.

Как мне нехорошо сейчас. Я забываю, с кем разговариваю. Это все для меня слишком. И музыка орущая, и придурок диджей, и куча силиконовых сисек, и разговоры о деньгах и дорогих шмотках. И гирлянда эта сраная, и тачки из салона, припаркованные прямо на газоне. А еще я очень хочу в сортир. Ну прям очень.

— Ты не подскажешь, где тут туалет?!

Вика, усмехнувшись, тычет пальчиком в сторону коридора.

— Ты куда? — замечает Дима, что я вывернулась из его объятий.

— В туалет.

— Сама найдешь, или лучше проводить? — заботливо интересуется он.

— Сама, я быстренько.

Не хочу, чтобы его друзья, с которыми он сейчас обсуждает свои успехи в тепличном бизнесе, подумали, будто я маленькая девочка, нуждающаяся в сопровождении на горшок. Я предполагала, что будут провокации со стороны женского пола. У него есть прошлое, и я не должна вести себя как дура.

Дом огромный, запутавшись, блуждаю по первому этажу. В сортире, который мне посоветовали, натыкаюсь на сосущуюся парочку.

Ищу другой туалет, теряясь в комнатах и коридорах. Мне надо быть терпимее, думать о том, что это его мир, и, если я хочу быть с ним, я должна быть паинькой. Проходит прилично времени, прежде чем мне удается обнаружить свободную уборную и сделать свои дела.

Возвращаюсь назад, уговаривая себя быть лояльнее, но в гостиной Димы не оказывается. Как и брюнетки Вики. Эта мысль неприятно колет, но я ее отбрасываю. Просто совпадение.

Решаю подождать, но ревность скребется драной кошкой: «Она красивая, она умелая, ухоженная, богатая, он уже резвился с ней в бассейне, значит, она ему нравилась».

— Вы Диму не видели? — не выдерживаю, дергая чернявого с «Ролексом».

— Не-а. Но не удивлюсь, — смешок, — если он где-то наверху с Викой. У них давняя история.

Чернявый громко смеется, поправляя волосы рукой, а его «Ролекс» расплывается, размазываясь мутной золотой пеленой перед моими глазами.

Иванка

На второй этаж я поднимаюсь как на эшафот, считая шаги, чтобы не потерять смелость и дойти до места возможного уединения моего парня и его бывшей подружки. От злости все поджилки трясутся и дух захватывает.

Но надежда еще есть. Верю в Диму. Он не мог так со мной поступить, он не такой. Без стеснения расталкиваю парочку на лестнице, разрываю еще одну, сворачивая грязный дикий танец. Блуждаю по коридорам. Но ни Димы, ни этой самой Вики нигде нет. Меня аж трясет.

Я не одержима им и не сбрендившая кретинка. Он просто где-то с кем-то общается. Димка не мог так поступить со мной и Васенькой. У нас же сын. Я же не какая-то там очередная подружка, я же мать его ребенка. Стараюсь дышать как можно тише, отсчитывая секунды, пока зловещее видение не пройдет мимо. Образ, где Красинский, сверкнув похотливыми глазами, нагибает над столом трендовую Вику.

Толкаю одну из дверей. В большой светлой комнате на вульгарно красном диване, активно причмокивая и меняясь бактериями, целуется парочка. Ухожу. Немного отдышавшись, решаю двинуться в обратную сторону.

Ненавижу звучащую вокруг модную музыку. И дом этот тоже, и двор, и люксовые тачки.

А что, если мог? Вдруг потолкался со мной, пресытился? И, соскучившись по мажорским забавам, нырнул в пучину огня с богатой чикой. У нас ребенок, и я никуда не денусь, можно и забыться на вечерок. Что, если иногда Дима не может себя контролировать? Как хорошо я его знаю?