Беременна от миллиардера

— Нет. Это будет другое. Ты узнаешь одной из первых, а меня не будет рядом, чтобы разубедить тебя в обратном. Но помни, я с тобой. Всегда.

Слёзы скатываются из моих глаз, щекоча кожу.

— Почему мне кажется, что ты прощаешься со мной?

— Потому что так и есть. Завтра я отправлю тебя на курорт. Через неделю я должен буду покинуть город. Заключение контракта. Алмазодобывающая отрасль. Посещение рудника и завода. Я вернусь, но скорее всего, сразу займусь решением вопроса с Игрой…

— Это может быть опасно.

— Ходить по улице тоже опасно. Кто-то по глупости пальнёт в воздух за километр от тебя, а тебе эта пуля прилетит прямиком в лоб.

— Нет, тут другое! Ты намеренно хочешь подвергнуть себя опасности. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Просто держи мои слова в своей хорошенькой головке. Идёт? Я вернусь к тебе. Сразу, как только смогу.

Я согласно киваю. Придётся играть по его правилам и набраться терпения.

— Ещё одно. Я знаю, что ты недолюбливаешь Веронику, но…

— Но что?

— Но она будет рядом с тобой. Пожалуйста.

— Ты ей доверяешь? Она же меня ненавидит и мечтает сжить со свету!

— Нет, просто она видела в тебе опасность для меня и нашей семьи. Сейчас она будет находиться рядом с тобой. В качестве персонального помощника.

— Не хочу!

— Ки-ра-на.

— Я ревную! — внезапно признаюсь я. — Мне кажется, что она в тебя влюблена, как кошка, и желает моей мучительной смерти.

— Кто в меня влюблён? Вероника? — удивляется Егор. — Боже… Ничего смешнее я в жизни не слышал. И если уж говорить откровенно, я рискую гораздо больше, оставляю Веронику возле тебя.

— Это почему же?

— Вероника из другого лагеря, — загадочно отвечает Егор и поняв, что я не разбираю смысл его туманного намёка, поясняет. — У Вероники нет парня. У неё есть… девушка. Твоего типажа. Очень мягкая и миниатюрная. Так понятнее?

Я раскрываю рот и забываю его закрыть. Егор тихонько посмеивается, отвернувшись в сторону.

— Откуда ты это знаешь? — наконец говорю. — Вдруг она просто притворяется?

— Нет. Она даже купила кольцо. Чисто символически, разумеется. В общем, Кирана, храни мне верность!

При последних словах Егор отворачивается и начинает гоготать в открытую, на мгновение забыв о необходимости держать строгое и невозмутимое лицо.

— Это не объясняет того, почему Вероника меня невзлюбила. Она же вьётся вокруг тебя как змея.

— Её поведение — амплуа и только. Она была в курсе того, что у меня была интрижка с девушкой. Родители приказали всем держать рот на замке и всячески пресекали открытие тайн из прошлого. Вероника попросту боялась лишиться работы и боялась гнева семьи Орловых. Она не доверяла тебе.

— Сомневаюсь, что её чувства ко мне потеплели…

— Я срезал ей часть жалования. Существенную часть. Но пообещал возместить убыток, если она будет хорошо присматривать за тобой в моё отсутствие. Она очень исполнительная.

— То есть она будет ночевать на коврике под дверью?

— Если понадобится, то да! — совершенно серьёзно замечает Орлов. Потом внезапно добавляет, вертя в руке список потенциальных гостей на свадьбу. — Я хотел бы сделать тебе предложение по-настоящему. Когда всё закончится, я обязательно это сделаю.

— Надеюсь, без показных жестов вроде «залез в окно», «надел потерянную туфельку»?

— Хм… Я надеялся сделать это громко. Но теперь думаю, вдруг тебе больше по вкусу уединённое шале в Альпах?

— Шале и монохромные Альпы?

— Маловато красок? Тогда представь: непогода за окном, танец огоньков свеч и только мы. Вдали от всего мира. У потрескивающего камина.

— Ещё скажи, что на полу будет лежать медвежья шкура? — усмехаюсь я. — Повеяло дурной сентиментальщиной.

— Шкура будет обязательно.

— И камин, чтобы не замёрзнуть?

— Да. Но я горячее. Предлагаю отогреваться в моих объятиях.

Егор обводит меня медленным, тягучим взглядом. Устанавливающим права. Говорящим.

Сейчас он говорит, что я — его. При любом раскладе, удачном или не очень, и во всех доступных версиях нашей сумасшедшей реальности.

Егор кивает, словно подтверждает мои слова.

— Ты — моя, Кирана. Я тебя люблю…

Признание срывается с его губ легко и просто. Я едва держусь от нахлынувших эмоций и цепляюсь за перила, чтобы не упасть.

— Я не жду тех же слов в ответ. Просто хочу, чтобы ты знала это и запомнила. Ты — лучшее, что со мной случалось. В прошлой жизни. И в этой — тоже.

Егор приближается и говорит тихим голосом:

— А теперь ты должна надавать мне пощёчин и отправляться прочь с видом, будто я разбил тебе сердце.

Я отрицательно качаю головой, я не в силах сделать ни шагу прочь. Егору приходится самому швырнуть папку на столик с жутким грохотом и уйти, якобы раздосадованному.

Мне даже не приходится делать вид, будто он разбил мне сердце. Его проникновенные слова словно разорвали сердце на мелкие кусочки. Я не знаю, как удержать слёзы. Даже не пытаюсь сделать это. Бесполезно.

Он уходит. Мои губы дрожат, силясь вымолвить хотя бы одно слово ему вслед. Я боюсь. Боюсь, что он попрощался навсегда, и я больше его никогда не увижу. Боюсь, что мне останется на память о нём только несколько мгновений счастья и два малыша под сердцем, кровоточащем от боли потери.

Глава 58. Кира

Когда-то я гадала, на каком курорте побывать в первую очередь. Представляла разные, но ни разу не думала о Тенерифе. Однако теперь это место кажется для меня особенным — место ложного отпуска Егора. Который, как оказывается, он провёл со мной на просторах родной страны.

Прощание с Егором перед отлётом далось мне очень тяжело. К самолёту меня Анжела провожала меня с энтузиазмом, шепнув, чтобы я потом поделилась впечатлениями об отдыхе. Перед отлётом она осмотрела меня ещё раз и дала разрешение на перелёт, сказав, что никакой угрозы моей беременности нет.

Находиться вдалеке от Егора достаточно сложно. Ещё сложнее обмениваться с ним лишь дежурными сообщениями. И почти невыносимо читать колонку светских сплетен о том, что Орлова часто замечают на разных тусовках, в обществе разных дам. Поползли грязные слухи, что Егор или расстался со мной или отправил несостоявшуюся жену на тот свет… Чудовищнее не придумаешь, знаю. Но не ревновать у меня не получалось. Хоть убей. Я ощущала обжигающие эмоции и ждала, пока он намекнёт хотя бы одним словечком, что разгадал загадку. Ждала отмашки, что мне можно возвращаться домой. К нему. Почему-то думая о доме, на ум мне приходили только его крепкие и жадные объятия. Похоже, его руки – и их защита – мой единственный дом, где я хочу оказаться.