Беременна от отца подруги

Искренне прошу прощения у Росса, но тот совершенно не в обиде. Хочет слинять от нас в гостиницу, до возвращения в Грецию, общаться на расстоянии.

Я настаиваю на обратном, все-таки два сильных мужчины намного лучше, тем более Руслан уже оборудовал кабинет спальным местом. Где будет жить подруга, пожалуй. Свою комнату отдам Женьке.

До самого вечера предпочитаем с Алиной не пересекаться, каждая сидит в отведенном углу. Ужинаю здесь же.

Юсупов с другом ведут переговоры в гостиной, и только ближе к полуночи Руслан появляется в спальне. Он очень устал, тяжелый выдался день для всех нас.

— Как твоя рана?

— Забыл уже, — обращает внимание на перебинтованное тело.

Повязка пропиталась кровью, немного, но лучше было бы обработать. Предлагаю свою помощь, как-никак училась на ветеринара, пока больше в теории, но думаю, смогу справиться с таким Львом, как Юсупов.

Мужчина снимает кофту, укладывается на кровать, я выхожу в коридор, чтобы спуститься за аптечкой.

Вижу, как у ванной комнаты трется Алина, на цыпочках крадусь к ней, хватаю девушку за локоть.

— Что ты тут делаешь? — строго спрашиваю, пристально смотрю ей в глаза. Шум по ту сторону указывает на то, что душевая занята. — За Россом подглядываешь?

— Не твое дело, предательница, — шипит, вырывается подруга.

— А я ему все расскажу, какая ты бесстыжая и отцу твоему тоже.

— Не удивила, Степанова, можешь прямо сейчас начинать “стучать”…

Алина плечом отталкивает меня, с гордо поднятой головой уходит. Как дура, еще пару минут залипаю, провожаю взглядом отдаляющуюся фигуру.

В ванной стихает вода и приходится практически телепортировать прочь, чтобы Женька не подумал плохого. Беру чертову аптечку, и снова возвращаюсь к Руслану.

Он с такой теплотой наблюдает, как я, трясущимися руками провожу манипуляции с раной, подыгрывает, внимательно выполняет каждую просьбу.

— Прости, Женя рассказал, что наговорила тебе Алина. Она моя дочь и я больше жизни люблю ее…

— Она моя подруга, думаю, этим все сказано, — прерываю Юсуповский поток откровений. — За Эльвиру извиниться не хочешь? На кого чадо оставил?

— На это были свои причины, — сухо отвечает он, забирает из рук бинт и сам заканчивает с перевязкой.

— Ммм… Только не говори, какая она Святая женщина! — подскакиваю с кровати, принимаюсь ходить по комнате. — Одному черту известно, что она наплела про меня Алине. И ведь как хитро придумала. Вы все герои, одна Степанова, как всегда, по уши в дерьме! Класс!

— Помиритесь.

— Неблагодарные! Пользуетесь моей добротой!

Руслан от чего-то смеется, широко улыбается. Его буквально распирает, кровь вскипает в жилах, когда я начинаю ругаться. Циник.

Он протягивает рулон бинта, подхожу к неблагодарному, но тот совершает обманный маневр, и одним рывком укладывает меня на постель. Захватывает в плен своих сильных рук, опирается на локоть, крепче прижимает к себе. Спину будто током простреливает его сердцебиение, кожа предательски начинает гореть.

Самый приятный аромат мужского парфюма, который когда-либо был создан, закрадывается в ноздри. Глубоко дышу, наслаждаюсь бомбическим запахом, однако не спешу отвечать взаимностью.

Его теплые, нежные пальцы щекочут мое плечо, скользят дальше, ласкают изгиб талии. Руслан медленно развязывает пояс моего халата, всей ладонью касается обнаженного живота. Вздрагиваю, на миг перехватывает дыхание, когда мужчина аккуратно спускается ниже, цепляет тонкую ниточку белья.

Сглатываю, чувствую жар и сладкое волнение. Он стал очень внимателен, каждое движение бережное, с особым трепетом. Это так непривычно, Руслан, очень жесткий, сильный, грозный Лев для окружающих. И они даже представить себе не могут, насколько мягким и нежным может быть этот человек.

Запрокидываю руку вверх, нащупываю колкое от щетины лицо. Руслан целует меня в висок, сжимает в своих согревающих объятьях, касается носом моей шеи, делает глубокий вдох и снова целует.

— Я хочу тебя… — не выдерживаю, шепчу, пытаюсь унять легкую дрожь.

Мужчина на миг отстраняется, чтобы снова вернуться, и с удвоенной силой прижать к себе. Он удобнее кладет меня на бок, берет рукой за бедро.

Давлю в себе стон, чувствую, как медленно заполняется мое тело. Становится жарко, в легких, будто огонь и сохнет горло. Жадно заглатываю воздух, ощущая каждое движение Руслана, что острым импульсом раскатывается по телу.

Мне влажно, горячо и до похоти сладко. Я подхватываю его размеренный ритм, так хорошо, что хочу материться, мужчина резко закрывает мой рот ладонью, чтобы не закричала, впиваюсь зубами в кожу и глухо пускаю стон в воздух.

Руслан хрипит, рвано дышит мне в затылок, доводит до обоюдного оргазма. Внутри фонтан эмоций и я расслаблюсь, сворачиваюсь клубком в его сильных руках.

Глава 17.

Мое утро начинается далеко не с кофе, а с яростных Юсуповских криков и громких матерных нареканий Росса.

Хаос на первом этаже, но кажется, что два отчаянных мужчины, дуэтом голосят возле изголовья моей постели.

Я тяжело вздыхаю, пытаюсь собраться с мыслями, гусеницей сползаю с кровати. Только семь, а коттедж уже пропитан скандалом. Накидываю халат, шаркаю ногами к лестнице, пытаюсь уловить суть.

Пунцовый Зинон стоит посередине гостиной, возле него орлом кружится взбешенный Руслан, размахивает руками, жестами показывает, мол, хана тебе, начальник охраны.

Справа на кресле сидит Женька, в идиотской полосатой пижаме и полностью поддерживает друга в его высказываниях.

Мужчины общаются на греческом, и я понимаю только исконно русскую брань, иногда пролетающую между импортным диалектом.

— Что случилось? — громко спрашиваю, задницей чую что-то неладное.

Судное утро на миг стихает, и я вижу, безумные, темно-карие глаза, вижу как его грудь, скрытая темно-серой толстовкой, вздымается и парами извергает в пространство свой гнев. Руслан переводит дыхание, по привычке говорит что-то на греческом, не успевает перестроиться от волнения на ясную речь.

— Алина сбежала! — отвечает за друга Росс, досадно бьет себя по коленке.

— Но, как?

Словно рыба жадно заглатываю воздух, туже запахиваю халат, быстро шлепаю босыми ногами по ступеням на первый этаж.

Внутри коттеджа только мы вчетвером были, однако, территория под надежной охраной людей Юсупова, высокий забор, внешнее наблюдение.

— Никто не знает! — наконец-то отзывается Руслан, — и даже гребаный Зинон!

— Камеры смотрели?

— Естественно, Кэп, за пределы дома она не выходила!