Беременна от предателя. Я ухожу

Взяв чистый лист бумаги, пишу заявление на увольнение. На имя Марата – он же теперь здесь главный. Число пусть добавят, какое им нравится. Оставляю в приемной у Анны Олеговны, которая уже тоже собирается уходить, и иду к лифту. Тяжёлый день выдался, и он ещё не закончился.

Еду до… В дом, который ещё недавно был моим. Нашим, точнее. Не открываю дверь сразу, а осматриваю двор, здание, гараж.

А домом ли он был или моей клеткой? Сожгла бы его к чертовой матери, но это снова эмоции. Может, кто-то другой будет здесь счастлив.

– Лер, – увидев меня через стеклянные двери, машет рукой Аделина.

Я и совсем забыла о ней, что неудивительно. Ну что ж, пока она останется здесь хозяйкой. До возвращения Тимура. А потом… Потом меня не касается.

– Добрый вечер, – вхожу в кухню.

Запах домашней еды, так уютно… Злость сменяется ностальгией. Всё-таки это пласт моей жизни. И пусть итог печален, но было и много хорошего.

– Ужинать будешь? – спрашивает Аделина. – Выглядишь уставшей.

Хорошо, что она снова не поднимает тему моего отсутствия ночью дома. Но это она пока ещё не знает, что оставаться здесь и этой ночью я не собираюсь.

– Не буду, – качаю головой. – Я наверх, – предупреждаю.

Лучше тихо соберусь, чем под очередные вопросы. Поднимаюсь и начинаю доставать из вещей только повседневное. Вечерние платья мне вряд ли пригодятся. Обувь на каблуках в ближайшее время тоже. В первую очередь футболки, джинсы, белье, кардиганы, шорты. О зимней одежде даже не думаю – это ещё нескоро. Сумка получается объемная, но не сказать, что тяжёлая. Документы, украшения…

Только вот обручальное кольцо снимаю и, ещё раз посмотрев на надпись, оставляю на прикроватной тумбочке.

Спускаюсь и открываю шкаф с обувью. Аделина, конечно, слышит и появляется на звук, вытирая руки полотенцем.

– Лера? – застывает, глядя на меня. – Да что у вас происходит? – повышает голос.

– Тимур вам все объяснит, когда вернётся. А мне… – не нахожу подходящих слов. – Мне надо уехать.

– Я так понимаю, ты не к Тимуру? – уточняет она.

– К нему и без меня есть кому ездить, – равнодушно пожимаю плечами. – До свидания, Аделина.

Чуть не вырвалось «прощайте», но это вызвало бы ещё больше вопросов. Тетя Тимура растерянно смотрит мне вслед – я прямо кожей чувствую ее взгляд, пока не скрываюсь из поля ее зрения.

Юлька, увидев меня на пороге, ни о чем не спрашивает, только замечает, выхватывая у меня из рук сумку:

– Могла бы позвонить, я бы помогла с вещами.

– Она лёгкая, – отвечаю, заходя в квартиру. – Юль, когда этот день закончится?

Подруга понимает, что вопрос риторический, и только зовёт меня ужинать. Все хотят меня накормить, а мне вряд ли кусок в горло полезет, но поесть надо. В этом Юлька права. Остальное решу потом. Вернее, сообщу о своем решении.

Разговаривать мне тоже не хочется – наговорилась на сегодня. Но если уж все доводить до конца, то сегодня. Завтра придется заняться другими делами.

Сразу я набираю Баринову. Может, мое молчание и послужило бы ответом, но лучше так.

– Слушаю, Валерия Константиновна, – сразу же поднимает Игнат Алексеевич трубку. – Вы быстро принимаете решения.

– Нечего принимать, – говорю я устало. – Не хочу я никаких судов и никаких денег.

– Вот как… – недовольно тянет он. – Это неправильно, Валерия Константиновна. Несправедливо.

– Мне нужна не справедливость, а спокойствие, – тут же парирую я в ответ. – Тем более, думаю, скоро вас это предложение уже не будет интересовать.

Игнат Алексеевич задумывается, я слышу только его тяжёлое дыхание, и оно, кажется, вызывает мороз по коже. Становится неуютно, хотя мы всего лишь говорим по телефону, этот человек сейчас далеко от меня.

– А я думал, вы умная женщина, но решили в эту бетономешалку отправиться вместе с мужем, – наконец произносит.

Вот тут мне точно нечего сказать. Куда и с кем я отправлюсь, Баринова никак не должно волновать.

– Прощайте, Игнат Алексеевич, – говорю и, не дождавшись ответных слов, сбрасываю вызов.

Юлька выглядывает поверх экрана ноутбука и вопросительно смотрит. Я понимаю, что она хочет знать, что произошло, но сейчас мне нужны силы ещё на один звонок. Нахожу номер и задерживаю палец над зелёным кругляшом.

Как с ней поговорить, не знаю. Она же все почувствует, поймет. Но этот звонок необходимо сделать. Наконец нажимаю и дожидаюсь привычного ответа:

– Здравствуй, Лерочка.

– Привет, мамуль, – улыбка моя искренняя, и хоть мама ее не видит глазами, но точно увидит сердцем. – Как у вас дела?

– Да у нас все хорошо, – как я предполагала, слышу в голосе лёгкую настороженность, но мама рассказывает о папе, а брате, а потом спрашивает: – Ты как, Лера? Когда приедете к нам?

Приедете… Вот и пора переходить к тому, ради чего я позвонила.

– Мам, я хочу уехать ненадолго. Давно не отдыхала. Но я буду тебе звонить, – обещаю и, пока перевожу дух, чтобы продолжить, она задаёт тот самый вопрос:

– А Тимур? Ты же не хотела без него никуда ездить, – слышу, что мама начинает волноваться.

– У Тимура работа, – коротко отвечаю.

Только вот работы у него, кажется, теперь нет, зато есть Оксана.

– Ничего не понимаю, – бормочет мама.

– Я позвоню, мамуль, – снова обещаю и прощаюсь с ней.

Не смогла я ей рассказать правду. Наверное, глупо с моей стороны, ведь поддержка родных в подобных ситуациях неоценима. Но не могу я пока. Мне надо побыть одной, собраться с мыслями.

Сегодня я впервые почувствовала себя по-другому. Я надеялась только на себя. И ради ребенка я могу и буду сильной.

– Куда поедешь, Лерик? – спрашивает Юлька.

– Ещё не решила, как раз собираюсь подумать об этом. Эти же только в кино можно взять билет на первый попавшийся поезд, выйти на станции и сразу встретить свою судьбу, – я ещё даже могу шутить, наверное, все же нервное.

– Не думала, что ты смотришь подобную чушь, – подруга вскидывает брови. – Давай тогда подыщем тебе что-нибудь.

Юлька придвигает свой стул ко мне, и ее пальцы начинают летать по клавиатуре. Страшно ли мне? Конечно.