Беременна от своего босса

Я указываю пальцем на Кэти, но не спускаю глаз с Аманды.

— Кэти построила свой бизнес с нуля. Она невероятная женщина, и в миллион раз лучше тебя. Мне не нужна жена-домохозяйка. Я хочу ту, которая бросает мне вызов, и кто делает меня лучше. Ту, у кого есть мечты. Мечты, над которыми мы можем работать вместе. Ты ничего не знаешь о том, чего я хочу или в чём нуждаюсь. Я хочу Кэти. Не тебя.

Аманда шмыгает носом, но я знаю, что мои слова не дошли до неё. Дело не во мне, дело в ней. Она хочет статус и кого-то с большим кошельком, чтобы ей никогда не пришлось больше работать, и она думала, что этим толстосумом стану я, но блондинка ошиблась.

— Вмешиваться в мои личные дела не входило в твои обязанности, Аманда, — раздражённо рявкаю я. — Ты уволена.

Я уверен, что мне ещё придётся иметь дело с последствиями этого решения, но сейчас мне все равно. Я не могу больше доверять этой женщине. Только не после того как она обманом пыталась держать меня подальше от женщины, с которой я мог бы быть счастлив прошедший год.

Аманда открывает рот, должно быть горя желанием оправдаться, но я делаю знак рукой, и она понимает, что у неё нет шансов. Я же поворачиваюсь к Кэти, не замечая, как Аманда утопает в слезах.

— Прости, — говорю я, потянувшись к ней, желая крепко обнять.

Она позволяет мне это.

— Ты же не виноват, — тихо бормочет Кэти. — Но мне грустно, что мы потеряли целый год счастья быть вместе.

— Мне тоже.

Кэти вдруг смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто чего-то боится.

— Трент, — дрожащим голосом начинает она. — Нам действительно нужно поговорить. Я должна… тебе признаться…

Я киваю и крепче прижимаю Кэти к себе.

Я не боюсь услышать её признание. Потому что с моей любимой женщиной рядом… возможно всё.

Глава 11

Кэти

Весь прошедший год я злилась на Трента, думая, что он игнорировал мои звонки, а как оказалось, сучка Аманда просто хотела, чтобы он был только её. Я едва могу это переварить, но часть меня ликует: Трент все это время хотел быть со мной.

И вот теперь настало время сказать ему правду.

Руки потеют, сердце неистово колотится в груди. Мне кажется, что меня сейчас стошнит, но я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Трент держит меня за руки. Он терпеливо ждёт, когда же я заговорю и расскажу ему всё, что хочу сказать.

— Что происходит, Кэти? — тихо спрашивает меня он. — Ты встретила кого-то другого? Я понимаю, прошло больше года… и я не ожидал, что ты…

— Нет! — прерываю его я. — Дело не в этом. У меня никого нет.

Он вздыхает от облегчения.

— Хорошо. У меня тоже никого нет. Той ночью, когда мы были вместе… это, изменило меня, милая. Я не хочу никого, кроме тебя.

После этих слов я начинаю плакать.

Я не знаю почему плачу, но слёзы градом бегут по щекам, не желая останавливаться.

Трент отпускает мои руки и старается осушить мои слёзы.

— Поговори со мной, Кэти. Что происходит?

Ещё один глубокий вздох. Я не могу перестать плакать, но Трент всё же заслуживает ответов.

— В… прошлом году… я пыталась… найти тебя, — всхлипываю я. — Прошло два месяца… после нашей… совместно проведённой ночи, а ты мне так и не позвонил. Я думала, что больше тебе неинтересна, но… хотела поговорить с тобой. Мне срочно нужно было поговорить с тобой.

Трент молчит, но прожигает меня насквозь открытым и тёплым взглядом. Мужчина передо мной совсем не похож на человека, о котором я читала в газетах. Он нежный и ранимый, когда рядом со мной, а вовсе не безжалостный миллиардер без совести.

— Я… Трент. О боже, мне так тяжело говорить, — закрываю я лицо руками.

— Т-с-с, всё в порядке, — успокаивает он меня, потирая ладонью мою спину. — Не торопись.

— Мне очень жаль, — начинаю снова. — Через два месяца после той ночи я поняла, что… ну, у меня задержка. Иногда, когда я работала над важными мероприятиями, то становилась настолько беспокойной, чтобы всё прошло хорошо, что забывала о своём месячном цикле. Ну, обычно это не имело большого значения, потому что у меня не было никого… а в ту ночь мы забыли воспользоваться презервативом.

Его лицо вспыхивает пониманием, виной и ещё страхом.

— Ты была беременна, — тихо заканчивает он за меня. — Ты забеременела и пыталась меня найти?

Я киваю, вытирая слезы.

— Я звонила тебе столько раз, что, наверное, должна была оказаться в списке твоих преследователей. Потом я пошла к тебе домой, надеясь на встречу, но твои сотрудники не пустили меня. Они сказали, что обязательно скажут тебе, что я заходила.

— Нет, — рычит Трент и его лицо его омрачается гневом. — Аманда…

Я беру его руку и нежно сжимаю.

— Я знаю. Это не твоя вина. Если бы она не вмешалась и не разлучила нас, ты бы знал.

— Ты… прервала беременность?

Я не понимаю, почему Трент пришёл к такому выводу. Может быть, это всё из-за растерянности, отразившейся на моём лице. Но мне нужно это исправить.

— Нет, — уверяю его я. — Я и не думала об этом.

Оглушающая тишина окутывает нас.

— Значит, у тебя был ребёнок? — настойчиво продолжает спрашивать он.

Я чувствую в сердце невыносимую боль. Одной из причин, по которой я бросила попытки связаться с Трентом, был мой страх, что он захочет, чтобы я отдала своего ребёнка или избавилась от него. Теперь же видя его настойчивость, я понятия не имею, как могла подумать об этом.

— Я не потеряла ребёнка, Трент, — тихо отвечаю я, нервничая от волнения. Сделав ещё один глубокий вдох, продолжаю говорить. — У тебя есть сын.

Он спотыкается, прикрывая лицо рукой. Все возможные в мире эмоции отражаются на лице Трента. Страх, гнев, счастье, тоска… Всё то, что я чувствовала, когда впервые узнала, что беременна. Но у меня был почти год, чтобы переварить эти эмоции, у Трента же только тридцать секунд.

Я хватаю его за руку и веду к стулу, стоящему у стены в коридоре. Он устраивается на нём, опирается локтями об колени, уткнувшись лицом в ладони.

— У меня есть сын, — говорит он вслух, как бы проверяя эти слова на слух. — Сын. Ты оставила ребёнка? Решила растить и воспитывать его самостоятельно?

— Да. Но я пыталась найти тебя. Сказать тебе…

Я замолкаю. Просто хочу, чтобы Трент знал, что я пыталась и хотела его в жизни нашего малыша. Что я не хотела держать его подальше от сына.

— Я понимаю. Аманда помешала мне узнать моего сына. Эта лживая сука. Сколько ему сейчас?

— Пять месяцев, — отвечаю я и улыбаюсь, от возникшего в голове образа милого личика Тренти. — Он удивительный малыш. Идеальный ребёнок.