Беременна по ошибке

Меня почему-то раздражает, что Эмма заводит разговор о своём бывшем. И все эти сравнения мне крайне не нравятся. Возможно, потому что он был первым, не я… Внутри говорит что-то собственническое, пробуждая желание схватить свою женщину, закинуть на плечо и утащить её в свою пещеру, где она будет спрятана ото всех за семидесяти семью замками. Пусть я и сам начал разговор о её бывшем, хочу поскорее прекратить его. К чёрту!

— Наверное, так и было… Если не хочешь, мы не станем говорить на эту тему…

Я молчу. Мы с Эммой смотрим друг другу в глаза. В яйцах начинает закипать жгучее желание. Я почти слышу их шлепки о её обнажённые ягодицы… Я готов взорваться от желания сорвать с неё к чёрту всю одежду, уложить прямо здесь, на этом пледе, в который она так кутается и трахать… Долго… Пока уже не смогу двигаться. Пока она не уснёт измождённая наслаждением. Но я говорю себе «нет». Глубоко внутри я понимаю, что это уже нечто большее, чем просто секс. Важно разобраться, что именно. Эмма краснеет и отводит взгляд в сторону. Моя шаловливая девочка явно подумала сейчас не о розовых пони или единорожках. Тоже хочет меня? Придётся потерпеть, пока мы не разберёмся, как быть со всем дальше.

— Пошли в дом, пить чай! — говорю я, потому что если не сдвинутся с этой точки, то я потеряю контроль. — Слушай! У меня там ещё шоколадка завалялась где-то в холодильнике. Если мыши не сгрызли, потому что я его отключил и дверцу открыл.

Эмма начинает смеяться, а я любуюсь ею и запоминаю эмоцию, приводящую меня в восторг. Эта женщина легко может стать моей, и делать ведь ничего особо не нужно, потому что природа уже сделала все за нас: объединив настолько сильным желанием обладать друг другом.

Мы вместе идём в дом, и я пытаюсь вспомнить какую-нибудь мелодию для медитации, чтобы начать напевать её мысленно и избавиться от спазма в паху, ставшего уже болезненным. На пару секунд даже останавливаюсь, чтобы сделать глубокий вдох и поправить тесную одежду, а потом догоняю Эмму.

— Ты ведь говорил, что! — резко останавливается Эмма, оборачивается и врезается мне в грудь.

Твою мать! Всё моё самообладание рушится к чертям кирпичик за кирпичиком. Я стою, смотрю на неё сверху вниз и слышу, как сильно бьётся её сердце. Желанные губы приоткрываются, и я готов волком выть от того, как сильно хочу впиться в них.

— Что? — с низким рычанием в голосе спрашиваю я, немного щурясь и пытаясь заставить себя думать, что за нами наблюдает сотня камер.

Обычно журналюги меня бесят, но в этот раз плевать. Рука уже тянется к Эмме и застывает в паре сантиметрах от её поясницы. Ещё немного… Я прикоснусь к ней… И уже не смогу остановиться. Мы снова окажемся в постели, а как скажется это на наших отношениях, большой вопрос.

— Смородина… — слетает с её губ приглушённый писк, а сама Эмма уже вытягивается, поднимаясь на носочки.

Глава 23. Эмма

— Ты ведь говорил, что-о-о… — резко притормаживаю я и оборачиваюсь, чтобы понять, где находится Артур, но тут же врезаюсь в его широкую грудь и едва удерживаюсь на ногах. Приоткрываю рот, пытаясь хватать им воздух, и смотрю на него снизу вверх.

— Что? — с низким рычанием в голосе спрашивает мужчина, глядя на меня с таким прищуром, словно подозревает в чём-то.

— Смородина… — полушёпотом отвечаю я, продолжая смотреть в такие красивые притягательные глаза, от которых даже дыхание перехватывает.

Внутри всё дрожит, и я не могу бороться с реакцией собственного тела на близость Артура. Его аура заставляет меня тянуться к нему. Мне хочется не просто вдыхать аромат парфюма и его тела, мне хочется снова ощутить его вкус… Я снова жажду утопать в его руках. Я приподнимаюсь на носочках и чувствую спиной вибрации его руки, желающей обнять меня. Ещё секунда и нас ничто не остановит, но Артур заставляет приземлиться, протыкая надуманный фантазиями парашют за спиной кривым ножом.

— Прости, — мотает он головой. — Совсем забыл про смородину.

Я делаю шаг назад и киваю. Щёки вспыхивают от смущения. Я сгораю от стыда и понимаю, что сама в очередной раз проявила инициативу. Артур разворачивается, но я окликиваю его, заставляя остановиться.

— Послушай, мне вещи нужно собирать… Ты бы не мог отвезти меня домой?

— Вещи? Какие вещи? — хмурится мужчина, снова повернувшись ко мне лицом.

— Я возвращаюсь в квартиру родителей. Сложновато будет добираться до работы, но ничего… Как-нибудь справлюсь.

— Я помогу тебе с деньгами, если ты об этом… — облизывает он нижнюю губу и поднимает на меня взгляд, который до этого был опущенным.

Снова предлагает деньги… Не ими одними сыт будешь! Впрочем, ему этого не понять. Наверное, думает, что может откупиться.

— Артур, пожалуйста! Я уже сказала, что мне не нужны никакие деньги… Я ничего не прошу. Справлюсь со всем сама!

У него есть невеста, поэтому я не хочу принимать помощь и становиться любовницей, которую он будет обеспечивать и посещать раз в неделю. Мне этого мало. Мне нужен он полностью… А деньги может отдать ей. Пусть только принадлежит мне одной. Я не смогу делить его с другой. Ловлю себя на мысли, что тяга к Артуру уже перешла за грань простого секса, и от этого становится крайне не по себе.

— А меня и не надо просить об этом. Я не собираюсь оставлять своего ребёнка! У него должно быть лучшее питание, лучшая одежда, качественные игрушки и удобная мебель! — принимается оправдываться он.

Я теряюсь. Ещё совсем недавно считала, что ребёнок Артуру не нужен, а теперь он говорит такие слова, и мне хочется плакать от них. Не знаю, как реагировать на его речи и просто мотаю головой.

— Просто мне нужно разобраться в себе… Я понимаю, что прошу много за то, что между нами было, но дай мне время, чтобы обдумать всё и принять какое-то решение. Ладно? Я обеспечу тебя и ребёнка всем необходимым. Не исчезай из моей жизни, ладно?

Я принимаюсь кивать и отвожу взгляд в сторону. Мы стоим молча какое-то время, пока волнение внутри не утихает, а слёзы, подступившие к уголкам глаз, не высыхают. Стягиваю с плеч плед и аккуратно сворачиваю его. Мне хорошо здесь, на природе, но я боюсь, что не выдержу близости с Артуром. Слишком мало просто находиться рядом, когда хочется целовать его губы и отдаваться ласкам без остатка. Слишком тяжело, когда он стоит рядом и теряется, когда просит не отвергать его и смотрит таким вот взглядом.