Беременна поневоле

— Что здесь происходит?

— Кажется, я первым задал тебе вопрос, Ваня. Или нет?

Иван небрежно кивнул в мою сторону:

— Это и есть твоё серьёзное дело?

— Да. И, пожалуй, самое важное на сегодняшний день, — спокойно ответил Арсений.

— Тебе не кажется, что я решил его месяц назад? Нет? Какого хрена ты поднимаешь эту муть? — тихо, но злобно спросил Иван.

Он едва посмотрел в мою сторону. Его пренебрежение скатывалось по мне отрезвляющими каплями. Я думала, что Арсений Покровский — высокомерный ублюдок. Но его брат был гораздо хуже. Он меня даже за человека не считал.

Он говорит так, словно я была мятым фантиком или кучкой мусора, случайно оказавшейся на пути.

— Да, — громко и уверенно сказала я.

Арсений и Иван повернулись в мою сторону. Арсений — с облегчённой и радостной улыбкой на лице, а Иван — с недоумённым выражением в карих глазах.

— Я согласна, — обратилась к Арсению. — Но с условием, что ты ко мне больше и пальцем не притронешься.

17. Арсений

Согласие Алёны взорвалось внутри ярким салютом.

Радость, облегчение или торжество от победы в сложном вопросе? Непонятно, чего больше.

Я разглядывал светлое лицо девушки с лёгкими тенями, залёгшими под глазами и улыбался.

— Не понял. Арсений! — прошипел Ваня и оттащил меня в сторону. — Что за цирк ты здесь устроил?

— Вань, отвали. Давай, не сейчас? Мне надо с Алёной поговорить. О ребёнке.

— С Алёной? О ребёнке? О каком, на хуй, ребёнке?

— О моём, представь себе, ребёнке.

Ваня нервно провёл по коротким волосам ладонью.

— Арс, ты меня поражаешь! Я подчистил за тобой всё дерьмо. Я все связи поднял, чтобы не делали записи медицинского освидетельствования об изнасиловании, чтобы менты и кончиком пальца не пошевелили! А ты всё это просадил за один день? Ты в своём уме?

— Вань, я сам разберусь, хорошо?

Я двинулся в сторону Алёны, дожидающейся меня в отдалении. Мне было приятно услышать её «да». Нужно ещё что-то сделать с тем, что Алёна шарахается от меня в сторону, как от чумы. Но с этим я планировал разобраться позднее.

Главное, не гнать волну и не срываться, чтобы не спугнуть девушку.

Старший брат словил меня за рукав, дёрнув на себя.

— Не дёргай меня. Я не щенок. Сам разберусь. Это моё дело.

— Ты, блядь, столько наследил, что тебя надо как щенка, мордой в лужу тыкать!

— Следи за языком, Ваня.

— Арс, послушай. Мой тебе совет. Оплати ей аборт и дай хорошие откупные.

— Сам решу, что мне делать. Не лезь.

— Ребёнка, значит, захотел оставить. Уверен, что он твой? — рассмеялся Иван. — Подумай хорошенько! Вдруг она на твою Милу не только мордашкой похожа, но и блядливым характером?

Старший брат перешёл допустимую границу. Я разъярился быстрее, чем успел подумать, стоит ли это делать. Кулак впечатался в скулу брата. Он среагировал молниеносно и ударил меня в ответ, разбив губу.

У Вани тяжёлый, хорошо поставленный удар. Он занимался боксом в прошлом. Старший брат знал, как и куда бить. Я очень хорошо прочувствовал его мастерство на себе. Челюсть свело болью.

Но останавливаться я не намеревался. Я испытывал необходимость в действии — бить, изводить ядовитую злость в ударах.

— Остынь! — рявкнул брат, поняв, что он меня только раззадорил своим ударом. — Остынь!

Иван отошёл, стирая кровь. Старший брат посмотрел на меня, как на слабоумного идиота.

— Ты совсем с катушек слетел, Арсений, — потом махнул рукой. — Поступай, как знаешь. Но не задохнись под грузом проблем.

— Правильно, Ваня. Нечего было соваться.

— Проблем не оберёшься, Арс.

— Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь.

— А я будто жопой чувствовал, что ты уже влез во что-то. Приехал следом за водителем. И, как видишь, оказался прав.

— Не преувеличивай. Я всё решу сам. Мне это надо.

— Совесть, что ли, заела? — недоверчиво спросил Ваня. — Ну-ну… Только где сейчас девушка, а?

Я огляделся по сторонам и растерялся. Пока я выяснял отношения с братом, Алёны и след простыл.

Твою мать. Как так?

Когда успела ускользнуть эта упрямая бестия?

Я нервно дёрнулся в одну сторону, потом метнулся в противоположную сторону под смех старшего брата.

— Вот-вот, Арс! Нашёл себе головную боль! — хохотнул Ваня. — Тебе просто не спокойно не живётся без проблем, признайся! Обязательно нужно, чтобы кто-то тебя в тонусе держал, да?

Я бросил в сторону брата разъярённый взгляд.

— Желаю удачи в поисках, Арсений. Извини, но я не буду смотреть представление грошового театра, устроенное тобой.

— Проваливай!

— Уже ухожу. Но ездить рекомендую всё-таки с водителем. Ты ещё недостаточно адекватен, — съязвил напоследок Ваня и только после этого ушёл.

Где Алёна?

Внутри всколыхнулось тошнотворное чувство паники и потери. Не могла же Алёна исчезнуть без следа?

Может быть, пошла в сторону стоянки такси или в сторону автобусной остановки?

Я проводил взглядом автомобиль Вани, отъехавший прочь, и подошёл к белому BMW. Брат решил, что вернуть мой X5 — самое то. Он прислал водителя.

— Дмитрий?

Кажется, коренастого водителя звали Дмитрием.

— Да, Арсений Владимирович.

— Девушку не видел? Я с ней разговаривал до того, как Иван появился.

— В сером пуховике?

— Да-да, в сером пуховике.

Дмитрий задумался, посмотрел по сторонам.

— Там не она стоит? За вашей спиной?

Я резко обернулся. Алёна. В два счёта пересёк разделяющее нас расстояние, вцепившись за плечи пальцами.

Алёна вздрогнула и поджала губы, процедив:

— Мы договаривались, чтобы ты меня и пальцем не касался. А ты вцепился всей пятернёй, Арсений.

Я разжал пальцы. Но не сразу. Чувство облегчения навалилось, как снежная лавина, заставив улыбнуться бессмысленно. Всё-таки не упустил.

— Ты нормальный, Покровский? Хотя, о чём я спрашиваю… Конечно, ты ненормальный. Псих.

— Об этом мы тоже поговорим, хорошо?

— О том, что ты псих? Я в магазин зашла! — кивает Алёна в сторону мини-маркета.