Беременная без прошлого

Я не могу дозвониться до Марины и злюсь. Конечно, она могла сейчас спать, но волнение обретает какую-то паническую боязнь. Я не знаю, как всё случилось, но после самой первой встречи я чувствовал с ней связь. Когда она попала в больницу после аварии, я места себе не находил. Я понятия не имел, что с ней происходит, но списывал всё на её нежелание встречаться со мной. А теперь это чувство страха снова сковывает меня. Быть может, она вновь оказалась в беде… Марина…

Я звоню ей снова и снова, но она не отвечает. И тогда в голове появляется только одна мысль — бросить всё и рвануть к ней. Пусть подтвердится то, что я просто паникую. Пусть я буду считать себя параноиком, но я всё равно не смогу работать спокойно, пока не узнаю, почему так сильно переживаю. И когда в трубке мне отвечает робот о том, что абонент недоступен, я срываюсь с места.

— Алина, меня сегодня не будет. Неважно себя чувствую, поэтому поехал домой. Все встречи отмени, — тараторю я, проходя мимо ресепшена.

— А как же…

— Всё неважно. Всё будет потом! — отвечаю я и спешу к машине.

Я еду к дому матери Марины быстро. Наверное, даже слишком. Стискиваю зубы, понимая, что номер квартиры не знаю даже. Вот только я видел номер машины женщины в новостях, и мне не составляет труда отыскать её. Несколько раз пинаю по колёсам, пока сигнализация не начинает реветь. Женщина выключает её, не удосужившись даже посмотреть в окно. Неужели машина не имеет для неё значения, и она легко может купить себе новую, если эту повредят хулиганы? Или она смотрела, а я не заметил? На каком этаже, чёрт побери, она живёт? Я снова и снова пинаю машину, пока разъярённая фурия не вылетает из подъезда.

— Вы что себе позволяете? — кричит она на меня.

— Простите, ради бога, — пожимаю я плечами. — Номер квартиры и ваше имя я не знал, поэтому пришлось издеваться над машиной… Вы ведь мама Марины?

— Роман? — удивляется женщина.

— Он самый.

— Что? Что случилось? — она широко распахивает глаза и смотрит на меня так, словно готова душу из меня вытрясти.

Что-то всё-таки случилось?

Почему её мать так отреагировала?

Голова готова разорваться от обилия вопросов, царящих в ней.

— Марина у вас? — спрашиваю я, понимая, что её тут нет.

— Вы же сами пригласили её на свидание? Она умчалась на крыльях любви. Постойте! — женщина быстро соображает, что что-то пошло не так. — Вы не приглашали её на свидание? Тогда кто? Она читала СМС с вашего номера! Вы же адрес ей прислали! Где моя дочь?

Теперь мать Марины хватает меня за грудки и начинает трясти. Приходится взять её за плечи и отстранить от себя. Важно в эту секунду взять себя в руки и включить хладнокровие, потому что эмоции ещё никогда не приводили ни к чему хорошему.

— Стойте! Мы так никому лучше не сделаем.

Я достаю телефон и принимаюсь судорожно копаться в сообщениях, но ничего такого не вижу. Кто-то воспользовался моим телефоном. И я даже знаю, кто это был. Стискиваю зубы, вспоминая шипение Вари: — Ты ещё пожалеешь об этом.

В висках стучит. Я вспоминаю тот день, когда Марина была в ванной, а я стоял у окна и думал, что самый счастливый человек на земле. Её телефон мигнул, и внутри меня взыграла ревность. Я злился на то, что она продолжала поддерживать контакты с мужем, хоть и понимал, что это неправильно, что следует строить отношения на доверии, но после того как он подкараулил её в больнице… Я начал всерьёз опасаться за Марину. Быть может, это была не ревность, а боязнь того, что он попытается навредить ей. Не знаю, как можно назвать эти ощущения, которые в ту секунду заполняли голову.

Я взял её телефон в руки и посмотрел на экран. В пришедшем уведомлении было написано, что она показывает контакты своего местоположения бывшему. Наверное, Марина сама этого не знала. Я должен был спросить разрешения у неё, но сделал всё сам: просто запретил ему отслеживать её нахождение и разрешил это делать себе.

Открываю карту и ищу её. Последний раз телефон Марины маякнул как раз в тот момент, когда я звонил ей. Я стискиваю зубы с такой силой, что, кажется, сдеру к чёрту зубную эмаль. Она находится в каком-то лесном массиве загородом. Куда она уехала? Мысленно я молю Бога о том, чтобы её не увезли дальше, чтобы можно было найти её.

— Она находится далеко. Нужно выезжать.

— Я с тобой! — широко распахивает глаза мама Марины и ныряет в мою машину.

Пока я настраиваю навигатор она звонит кому-то и называет адрес места назначения.

— Кто это? — спрашиваю я. — В смысле, кому вы только что звонили?

— Моя приятель из ОМОНа. Вышлет наряд. Или ты хотел ехать туда один? Ты может и считаешь себя бессмертным, но это моя дочь, и мы понятия не имеем, кто её похитил. К тому же Мариша беременна! Господи! Она же так сильно радовалась… Боюсь даже представить, какой шок она испытает, и как скажется это на её состоянии.

В чём-то она права. Я знать не знаю, с кем мы имеем дело, и чего они хотят от Марины. Самое главное успеть спасти её. Надеюсь, у Варвары хватило ума не совершать то, о чём она сильно пожалеет… Жалеть ей теперь придётся в любом случае, но если с Мариной случится что-то, то я лично убью Варвару и не стану жалеть об этом.

Я мчусь на высокой скорости в мигающее на карте место и рассчитываю на то, что Марина окажется там. Что она жива и здорова.

По пути телефон звонит. Я даже не смотрю на экран и отвечаю. Если это похитители, которые хотят потребовать выкуп, то я заплачу им любые деньги, только бы с ней всё было хорошо. И в этот момент мне абсолютно нет дела до того, в чей именно карман пойдут деньги. Да пусть хоть Варвары… Плевать на всё, только бы спасти Маришку. Я даже не хочу представлять самое худшее, потому что если с ней что-то случится, то сначала я уничтожу её обидчиков, а потом сдохну сам.

— Роман Валентинович? — слышу спокойный мужской голос.

— Это я! — отвечаю ему взволнованно и резко поворачиваю машину, потому что чуть было не пропустил нужный поворот.

— Это из клиники «Генетика». Я решил лично сообщить вам результаты, хоть вам и нужно будет заехать за распечаткой. Тест подтвердил ваше родство с ребёнком. Вас не обманули и использовали именно ваш материал при оплодотворении. Ваша жена беременна от вас на девяносто девять и девять десятых.

— Спасибо! — сухо отвечаю я, отключаю телефон и сосредотачиваю внимание на дороге.

Я пытаюсь сконцентрироваться на движении, чтобы не дай бог не врезаться в кого-нибудь, но в голове только одна мысль: моя женщина и мой ребёнок в серьёзной опасности. И только Богу одному известно, успею ли я их спасти.

Стискивая зубы и сжимая руль до побеления костяшек пальцев, я добавляю газ.

Я вспоминаю, как ждал её, вернувшись из командировки… Я надеялся, что она приедет ко мне. В командировке всем, о чём я только мог думать, была она. Я боялся, что наши отношения закончились в тот день, когда начались. И когда впервые увидел её в офисе, почувствовал её равнодушие, я готов был сдохнуть. Я начал считать Марину такой же, как и все. Я думал, что она просто поигралась со мной… Что делает вид, словно не узнала… Но меня продолжало усиленно тянуть к ней. И вот теперь, когда мы снова обрели друг друга, я просто не мог позволить кому-то разрушить наше счастье. Мысленно я уже представил, как заставлю ту тварь, которая похитила её, жрать собственное дерьмо ложками, если только хоть один волосок упадёт с головы Марины.

Вот только успею ли я? Спасу ли свою семью? Спасу ли женщину, которую люблю всем своим сердцем?

— 39 -

Костя всё-таки привязывает меня к деревянному стулу. Его ножки покачиваются, и я боюсь сделать лишнее движение, чтобы не упасть. Он стягивает верёвки на моих запястьях не так сильно, чтобы не было возможности пошевелить руками. Спасибо хотя бы на этом. Конечно, я могла бы продолжить брыкаться, но я начала бояться этого человека. Только Богу одному известно, что может сделать одержимый своей идеей безумец. Мне не хотелось, чтобы ребёнок пострадал от рук Кости. В первую очередь это мой малыш, и не имеет особого значения, кто его биологический отец. Я обязана была позаботиться о его безопасности, потому что ещё не рождённая крошка ровно в эту секунду находилась под моей защитой. Нужно было взвесить всё и действовать не на эмоциях. Они никогда и никого не приводили ни к чему хорошему. Взять того же Костю… Он действует на эмоциях, ведомый собственными страхами. Думает ли он, к чему всё это может привести? Вряд ли… Он, скорее всего, ничего не видит дальше собственного носа.