Беременная для альфы

— Не смеееей с ней общаться, оборотень! — Валера как с цепи сорвался — быстро бросился к Егору, становясь в боевую позу «козёл в обороне». На голове заметила едва видные рожки, а голосок так блеял, что тут уж ничего не поделаешь — боится парень.

— Мужчины, может… Не надо, — попыталась мягко их разнять, но саму на смех проняло от «мужчина» в адрес Валеры. Однако, надо его пожалеть. Нынче похороны дорогие.

Моему козлику явно нужен травяной чай с ромашкой. Или сама ромашка, погрызть… В общем что-нибудь, чтобы успокоился.

— О чём ты вообще, сатир? Она — моя подчинённая! — Егор уже показал шерсть на тыльной стороне ладони и когти, но у козлика, судя по всему, уровень ЧСВ скакнул выше неба.

Терпеть это всё я уже не могла, сжала руки в кулаки, потому что этот цирк пора заканчивать, раз и навсегда. Если не сейчас — то никогда.

— Валера! — уже не могла терпеть всё это, нужно было уже наконец-то высказаться, даже если голос срывается на крик. Нет, больше я точно не выдержу.

Удивительно, но оглянулись оба. А я тем временем смотрела только на сатира, потому что нужно взять себя в руки и наконец-то найти силы сказать.

— Валера! Дело не в Егоре Константиновиче или в ком-то ещё! Я просто… — запнулась, но потом снова сгребла силы в кучку. Маленькую такую, возможно коричневую… — Я не хочу с тобой жить! Не хочу иметь с тобой отношений! Ты — не идеальная пара для меня, а я — не твоя идеальная невеста. Нам нужно расстаться. Мне жаль, что всё так получилось. Я просто не хочу, чтобы и ты и я страдали от таких отношений. Мы не пара, понятно?!

Громко вдохнула, но только потому, что нужен был воздух, много воздуха. Ну, что же, новость хорошая: я всё сказала. Новость плохая: теперь всё это нужно объяснять маме и папе.

Сатир тем временем задумался, глубоко так, будто я на него Ницше, Фрейда и Аристотеля выгрузила. Интересно, о чём? О, боги, дайте ему задуматься над поиском другой нимфы, а. Пожаааалуйста!

— А ты занимательная нимфочка, — Валера улыбнулся, причём хитренько так, что меня аж в жар бросило. Да что этот парнокопытный задумал? Он не ранен? Нисколечко? — Я понял твой намёк. Ты специально это сделала, да? Специально, чтобы проверить меня? Ну, не переживай, сладкая моя, я докажу тебе, что достоин твоего расположения!

— Что? — пискнула от непонимания ситуации. Ему что, местные травки в голову ударили?!

— Не делай вид, что этого не было. Я всё понял. Теперь мы с тобой, Лиииизонька, будем вместе и я докажу тебе свою любовь, ох как докажу.

— Парень, ты, кажется, девушку неправильно понял, — к моему счастью, вмешался Егор. Да, думаю, его-то Валера послушает и сделает выводы. Естественно, это было бы логично, но когда бы Валера поступал логично?

— А ты чего вообще вмеееешиваешься? — злобный козлик выглядел слишком злобно.

— Мне кажется, Лиза сказала всё точно и без других намёков.

— Когда кажется, знаешь, что оборотням делать надо? — Валера мог бы договорить, но резкий удар в челюсть прервал его мыслительный процесс.

Точнее, я надеялась, что прервал. Но, судя по его дальнейшим действиям никакого мыслительного процесса там и в помине не было, потому что, вместо того, чтобы убояться и утащить свои копытца отсюда подальше, Валера сделал самую большую глупость в своей жизни.

Со всей своей бараньей силы ударил Егора.

Оборотень на секунду опешил, сатир от этого, видимо, решил, что всё у него получается и занёс свою руку для повторного удара.

Громкое и пронзительное меканье уязвлённого козлика раздалось на всю округу, когда Егор выставил свою лапищу прямо перед кулаком Валеры и сжал свою ладонь поверх его.

Кажется, я слышала хруст костей…

Неудачливый женишок, издавая непонятные звуки запрыгал на одной ноге вокруг своей оси, баюкая искалеченную конечность. Как хорошо, что вот прям тут ему смогут оказать помощь, потому что мне даже жалко стало бедолагу. С другой стороны, козёл волку не соперник, сам должен был об этом вспомнить.

Но и Егор молодец! Чуть что — сразу в бой. Надеюсь, если у меня будет сын, то буйный папочкин характер он унаследует хотя бы не весь полностью. Иначе трудно мне придётся, ох, трудно!

Я тем временем смотрела на всю эту картину и, честно говоря, не знала, что чувствовать. Ну… Как-то быстро у меня меняется настроение. Что поделать, беременная. С одной стороны, конечно же, Егор.

Он красавчик, бесспорно. А вот Валера… Он вроде мой жених. Ну, то есть должен быть и я, как нимфа, должна испытывать к нему хоть что-то, хоть малейшее чувство. Это же наша природа, чёрт возьми! Но нет. Вместо этого или того, чтобы гладить своего сатирчика по головке, я пялюсь на шикарного Егора и пытаюсь не заляпать слюной землю. Эх… Что же со мной происходит-то, а. Какая-то я неправильная…

— Лиза, пора возвращаться, — стальной голос Егора звучал так красиво, но в то же время настойчиво, так что быстро заставил поднять челюсть с земли.

— Но как же… Как же эта кража…

— Я остаюсь. Сейчас вернусь на ферму. А ты и Александра уезжаете немедленно, — не терпящим возражения тоном заявил Егор. — В гостиницу. Завтра с утра к вам придут из полиции или вызовут вас в участок, давать показания. Жаль, что вы весь вечер проторчали в клубе, — скривился он. — Да, заберите этого субъекта, — оборотень подтолкнул ко мне Валеру, которого, по-видимому, настиг откат после проявленных чудес храбрости. Поэтому сатир больше не сопротивлялся. Зато сопротивляться захотелось мне.

Здесь что, есть гостиница? О боги, боюсь представить, как она может выглядеть! И… И что — я должна буду ночевать с Валерой в одном номере?!

— Для моих сотрудниц забронированы одноместные номера, — сообщил Егор, слегка успокоив меня. — А что до вас, гм… Валерий, кажется? Спросите на ресепшен. В крайнем случае могу предложить для ночевки комфортабельные стога сена возле моей фермы. Утром вас допросит полиция. Или лучше сразу вызвать их, да переночуете в участке, на всякий случай…

Он явственно задумался. Валера не менее явственно струхнул. Мно показалось, что я слышу дробный стук, с которым тарахтят его косточки. На миг даже стало жалко сатира. Что же ему так не везет: нашли невесту, а она его не хочет, да вдобавок беременна от другого, все его гонят, все отвергают, а теперь еще и обвиняют не пойми в чем… Все! Я так больше не могу!

Наверное, беременность заставила уровень какого-то гормона в крови взлететь до небес, потому что я позорно разревелась в голос. Я рыдала от жалости к Валере, не в силах остановиться. Когда кто-то тронул меня за руку, я отпихнула его не глядя и бросилась на шею к Валере.

— Бедный ты мой, несчааастный! — прорыдала ему на ухо. — Никому не отдам! Будешь ночевать у меня! Только чур, в трусы не лезть!

Ответом служила гробовая тишина. Я почувствовала, как в меня тут же вцепляются загребущие руки не желающего упускать свое Валеры, и подняла голову.