Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Беременность по контракту
Шрифт:

А тут, оказывается, у них семейный бизнес. Значит, парень сам при деньгах… На такого будет сложнее надавить.

– Эмммм, Леночка? – прочитал на бейджике брюнетки. – Может, стоит сообщить о моем визите?

– Георгина Витальевна принимает всех, кто нуждается в ее консультации. Она очень хороший врач…

Альберт Васильевич кивнул и больше задавать лишних вопросов не стал.

На лифте поднялся на 3 этаж, а затем подъехал на инвалидной коляске к нужной двери. Прислушался. Внутри было слишком тихо.

На всякий случай надавил на дверную ручку, чтобы проверить, закрыта

ли дверь. Но ручка подалась, и дверь отворилась настежь. Мужчина застыл в дверном проеме, а Георгина Витальевна, слегка подав голову влево, пыталась разглядеть нежданного посетителя.

На сегодня все пациенты, которые были у нее по записи, уже «закончились».

– Да-да! Проходите! – предложила она Альберту, который не решался проникнуть внутрь кабинета врача. Не хотел признаваться самому себе, но он катастрофически их боялся – врачей этих. По телу пробежалась неприятная дрожь при воспоминании о многочисленных операциях, уколах, побочных эффектах.

Прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание.

Мысленно корил себя за то, что не решается войти.

«Я ведь сегодня здесь не за этим» - ругал он свое малодушие. Наконец, переборол сам себя и заехал внутрь, небрежно закрыв за собой дверь. Остановился напротив Георгины Витальевны, сложил руки на груди и, не говоря ни слова, уставился на нее, прожигая женщину своим жестким ледяным взглядом.

– Я Вас слушаю! – Георгина Витальевна так же сложила руки на груди, предварительно поправив на глазах очки, обрамленные солидной темно-серой оправой.

– Альберт Стрельников! –холодно произнес мужчина, не сводя глаз с симпатичной, но внешне усталой врачихи.

– С чем пожаловали, Альберт Стрельников? Я Вас не припоминаю, Вы у нас впервые? На что жалуетесь?

– На разбитое сердце дочери…

– Не поняла… - Георгина Витальевна даже привстала, опираясь руками о свой рабочий стол. – Погодите-ка… Значит, Вы – отец Сонечки?

– Нет, я отец Вики… Зарубиной. – Недовольно произнес фамилию дочери. С бывшей женой они поженились уже после рождения Вики. Поэтому девочка носила фамилию матери. Он мог бы переписать Вику на свою фамилию, но девочка тогда уже привыкла, что она Зарубина. Так и осталось.

– В таком случае, Вы что-то путаете?

– Даниил Гуревич Ваш сын? – спросил он, сканируя женщину взглядом.

– Мой…

– Моя дочь утверждает, что Ваш сын ее обидел. Обещал жениться, бросил из-за Сони. Вы меня поймите, я ведь тоже был молодой, страсть, чувства, все дела. Но не могу я смотреть на то, как моя Викуля страдает. Сердце кровью обливается. Мне бы с сыном Вашим тет-а-тет пообщаться… Пусть хотя бы извинится перед Викой. Некрасиво получилось.

– Я уверена, произошла какая-то ошибка! Даня не мог так плохо поступить с девушкой, тем более, если жениться обещал. Да и с Сонькой у них серьезно все, ребеночка ждут…

– Ребеночка? – Альберт Васильевич искренне удивился. Нет, он был очень рад за дочурку племянника. Только… Как ему теперь с Викой объясняться?

– Да… А еще мне почему-то очень знакомо имя Вика, кажется, сын мне об этом что-то рассказывал. Ваша дочь, случайно, не учится с Соней в одном университете?

– Да, они однокурсницы! –

подтвердил Альберт.

– Что ж… Теперь мне кажется, все встало на свои места. Ваша дочь сыграла в этой истории не последнюю роль. Видимо, она решила «добить» Соньку своей очередной выходкой.

– Что Вы имеете в виду?

– Я думаю, Вам лучше поговорить с моим сыном! – у Георгины Витальевны даже сердце сжалось. Бедная, бедная Сонечка… Это ж надо такую родственницу иметь. Сначала подмешала ей что-то, стала причиной ее нежданной беременности, а теперь хочет разрушить ее счастье.

Женщина пыталась дозвониться Дане.

– Странно, телефон выключен! –Посмотрела на время. Его рабочие часы уже подходили к концу. Она сомневалась, что сын поехал на работу, оставив Соню одну. Но мало ли. Вчера не успела обговорить с сыном дальнейшие планы.

Набрала номер друга семьи, который, в отличие от Дани, ответил сразу.

– Привет, Стас… Ты Даниила моего не видел, случайно? Дозвониться не могу…

– Видел, Жорик, уже отчитал. Ты тоже хороша, могла хотя бы поделиться такой радостной новостью. Данька, крестник мой единственный, женится, а я ни сном, ни духом. – Ворчал мужчина по ту сторону трубки.

– Так он на работе?

– Нет, лентяй, отлынивает. Но я сам разрешил, такое счастье у человека, и без него справимся. Он девочку свою на УЗИ приводил. Потом домой поехал вроде…

– Аааа… Ну слава Богу, наверное, телефон выключил перед исследованием, а включить забыл. Ладно, Стас, спасибо тебе.

Альберт Васильевич с интересом наблюдал за ней. Потому что он видел, как эта женщина волнуется за ребенка. Она снова набрала его номер и, опять услышав противное «Вы позвонили на номер», сообщила:

– Я еду с Вами… Заодно дорогу покажу. Что-то сердце не на месте! – вот так просто взяла и доверилась незнакомцу. Тоже не восприняла его всерьез?

Это вряд ли… Если даже так, то согласилась она с ним ехать по другой причине – потому что очень сильно болело ее сердце за свою кровиночку.

Для Альберта это даже было некой диковинкой… К сожалению, сам он никогда не видел примера настоящей материнской любви. Он рано потерял мать, а мачеха ее не любила. Когда ему было 23, младший брат Толик женился на Елизавете. Анатолий был достаточно жестоким, часто бил Лизу, а иногда и маленькому Леньке перепадало.

Но женщина все терпела, терпела. Скорее, не из-за большой любви, а потому что боялась. Даже после смерти Толи она боялась выходить замуж во второй раз, потому что ей казалось, что этот страшный мужчина вернется за ней с того света.

Сына она не любила… Точнее, не любила в нем сходство с его отцом. И не столько внешнее, сколько внутреннее. Когда Леньке исполнилось 5, она впервые заметила в нем «зачатки», которые она пыталась искоренить. Он стрелял из рогатки по птицам, бросал камушки в соседских кошек и собак. Лиза пыталась его перевоспитать, чем и заслужила ненависть своего сына.

И это было просто удивительно… Потому что Лиза всегда пыталась поучать ребенка словом. А Толя использовал куда более серьезные методы – ремень. Только отца Леня всегда любил, а мать возненавидел.

Поделиться с друзьями: