Берендеев лес
Шрифт:
Ты-то как издеся? Гляжу, опять весь в повязках… Бился с кем-то?
– Бился, батюшка. Татары и здеся побывали. За срубом лежать тела их. Схоронить силов-то нет покаместь. Кровушки много потерял, сражаясь. Ишо один, привязанный к дереву, участи своей дожидается. Хасана бы сюды. Поговорить с татаром. Со мною он не хочет разговаривать, плюется только.
–
– Чего надобно им? Татарам-то? Ить справно баскаки ясак сбирали с деревень наших. Мир не нарушали мы. Набегов на улусы татарския не творили. Жили, почитай, в мире да согласии уж сколько годов-то. Что ж случилося, что Орда мир порушила?
– Сказывал мурза Хасан, что новый хан Тохтамыш в степь пришел. Издалека пришел, с моря Хорезмийского. Не ведает он, что творит в землях наших. Не разумеет, что погибель здеся найдет свою. Только сколь людей погубит он набегами, покуда Русь не подымется от мала до велика да укорот сделает татарве?
– Много кровушки прольется, Старче! Ой, много! Ить не готовилися мы к войне новой. Не ожидали мы ее никоим образом. Сколь времени-то прошло, как Мамаево войско на Дону разбили! Только-только мир восстановился… Да и князь Димитрий ныне не так силен, как ране, ибо несметное число народу положили на Дону!
– Да примет ли бой князь Димитрий? Вот, что терзает меня! До Москвы далече, а мы вот! Как на ладони! Без защиты, без дружины… Ладно, Степан! – Старец тяжело поднялся со скамьи. – Прилягу я, пожалуй, с устатку. Долог путь был, притомился я. Ты уж, размести народишко на поляне. Укажи места, где кому шалаши-то разбивать.
Мефодий, прихрамывая, отправился в сруб. Настена, обгоняя Старца, кинулась вперед, чтоб приготовить ему ложе.
Степан обнялся с Никитой, который терпеливо дожидался в сторонке окончания беседы старших, и вдвоем они быстро определили
людей и скотину по опушкам поляны. Никита, взяв с собою четверых отроков, отправился в лес копать могилу убиенным татарам. Настена с помощью пришлых баб занялась стряпней на весь большой табор… Мальцы доили коров и коз…Тишь лесная, негромкий говор людской, тихие птичьи переливы в вышине скоро убаюкали Мефодия, и Старец уснул спокойным, крепким сном…
Захоронив татар, Никита воротился в скит и подошел к Степану, в великой задуме сидевшему на лавке под навесом.
– Дядь Степан, - молвил отрок. – Мне итить за стадом? Мужики меня дожидаются в лесу, неподалеку, скит бороня.
– Сколь мужиков-то? – Спросил Степан.
– Да десятка полтора всего-то. Остальные ить с дружиною боярина Ондрея ушли. Коль нападут татары большим числом, не сдюжим…
– Лоб в лоб не сдюжим. А я ить тебя как учил? Из засидок бить их будем. Дай мне только пару деньков, чтоб раны поджили… Идите за стадом, Никитка. Коль нарветесь на татар, не прите в лоб. Выжидайте удобный момент и молотите исподтишка. Ты луки наши возьми. Отдай мужикам, кои умеют их пользовать. Лук в засидке – великая сила.
– Вот хорошо, дядь Степан! У мужиков два лука есть, а с нашими-то ужо шесть будет! А меч мне взять с собою берендеев?
– Меч возьми. Им ить только в лесу несподручно биться, а на открытом месте меч - сильное оружье!
Проводив Никиту, Степан ушел за сруб, где сидел, привалившись к дереву, полоненный татарин.
– Ну что, наян, кормить тебя иль жизни решить? – Сказал Степан, присев на корточки подле пленного.
Татарин молча отвернул голову к лесу...
– Знать, не хочешь хлеба… Смерти хочешь…
– Твоя сыльный воина… - татарин скривил губы в жесткой ухмылке. – Твоя минога порубала нашая нукера! Думала, висе? Уже победыла? Нэ-ет, сабак! Висе ишо вперэди! Твоя ишо будет узнават сыла татарский сабла! Башка твой лэтыт на зэмла!