Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Юлька налила чай себе и ему и начала усиленно закусывать.

–  У вас хороший дом, - произнес Егор, отхлебнув из кружки и оглядевшись вокруг.

–  Он совсем новый, его достроили всего года три назад, - ответила Юлька.
– Мама очень хотела дачу, это была ее идея-фикс. Этот дом - он как ее второй ребенок.

–  А твоя мама, она кто?

–  Кем работает? Мама - бухгалтер. Главный бухгалтер.

–  Нет, я имел в виду вообще: какая она?

–  Моя мама? Даже не знаю. Она веселая. И добрая.

–  А папа?

–  У… Папа - умный.

–  А ты?
– Егор ей подмигнул.

–  Я?
– Юлька засмеялась.

Не знаю. Я тоже добрая и веселая. Наверно.

Ей было хорошо. Кухня вернула свой привычный уютный вид, и разговаривать с Егором ей очень нравилось. Он время от времени говорил что-нибудь такое, от чего ей становилось весело и хотелось смеяться.

–  А котел сегодня топили?
– вдруг озаботилась Юлька.

–  А что, тебе холодно?

–  Да нет, просто я про него забыла. А мама мне велела никому не доверять топить котел. Она и мне-то не очень доверяет. Мама ужасно боится пожара.

–  Я топил котел, и, как видишь, пожара не случилось. А почему вы его сделали дровяным? Сейчас и на газе делают, и на солярке. Гораздо проще.

–  Мама хотела, чтобы была печка. Папа хотел газовый котел. Нашли компромисс, - улыбнулась Юлька.
– Я тоже хотела печку. А когда котел топится, можно перед открытой дверцей сидеть.

Как здорово, что Егор умеет топить котел. И вообще - почему ей так хорошо с ним? Ведь вовсе не потому, что он заставляет ее смеяться. Совсем не потому. Сам он кажется немного печальным и задумчивым. Но ведь и не поэтому тоже. Юлька никак не могла объяснить себе, что же так сильно притягивает ее в нем. Почему ей совсем не хочется, чтобы он сейчас сказал, что давно пора спать?

Юлька поклевала салата, попробовала торт, а вот чашка крепкого чая не пошла ей на пользу - вернулась утренняя тошнота.

–  Там вчера на елке игрушки слегка побились, - как бы извиняясь, сообщил ей Егор.

–  Много?
– Юлька расстроилась. Почти каждая елочная игрушка была ей дорога. Часть из них она помнила с далекого детства: старые игрушки привезли из города на дачу. А часть она сама выбирала, и выбирала тщательно и с любовью.

–  Нет, не очень. Стекла убрали еще утром. Но они там так и висят разбитыми, наверное, их надо снять и выбросить.

Значит, спать еще не пора!

Юлька радостно кивнула:

–  Пойдем снимем.

Она поднялась и почувствовала легкое головокружение. И снова начала проклинать себя за то, что выпила вчера так много. Вчера? Или это уже позавчера? Нет, пока еще вчера.

Ей очень не хотелось включать в гостиной свет. Егор потянулся к выключателю, но Юлька остановила его:

–  Погоди. Давай закроем дверь в кухню.

Он кивнул, потянул за ручку двери, и они оказались в полной темноте. Потихоньку тьма рассеивалась, глаза привыкали, и вскоре комната наполнилась волшебным синим светом, отраженным от снега, и елка заискрилась бледными огоньками.

–  Здорово, правда?
– спросила Юлька.

Егор ничего не ответил, но Юлька знала, что он с ней согласен. Потому что он молчал и смотрел на елку.

–  Давай не будем включать свет, включим только гирлянды, - предложила она.

–  Будет плохо видно, какие игрушки снимать, - она почувствовала, как в темноте он пожал плечами. Но он не возражал, даже наоборот, ему эта идея пришлась по вкусу.

–  Ну и что? Зато будет красиво.

Ей

показалось, что он улыбнулся. И с улыбкой двинулся к елке. И двигался он так легко, как будто видел в темноте. Она опять подумала, что Егор нравится ей все больше. И перестала искать этому объяснения. Просто с ним ей легко и хорошо. Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вести себя так, как ей нравится, и не думать о том, какое впечатление она производит.

Елка вспыхнула двумя сотнями крошечных огоньков. Юлька точно знала, что их ровно две сотни, потому что сама покупала эти гирлянды и сама вешала их на елку. Сначала они светили все вместе, потом стали медленно гаснуть, а потом начали перемигиваться. Это было похоже на волшебство. И то, что новогодний праздник прошел, потеряло значение. Вот же он, праздник! В разноцветных огоньках на пушистых еловых ветках! И под этими разноцветными огоньками запросто может случиться чудо.

–  Я так люблю елку, - мечтательно прошептала Юлька.
– Мне кажется, когда горит елка, обязательно случится что-нибудь волшебное.

Егор посмотрел на нее и поднял брови:

–  И чего бы волшебного тебе хотелось?

–  Не знаю, - улыбнулась Юлька, - мне не придумать. Чего-нибудь очень красивого…

–  Вон, смотри, наверху два шара битых, видишь?
– Егор показал Юльке почти на самую макушку. Разбитые игрушки и вправду были незаметны, хотя света вполне хватало.

–  Неа, - честно ответила Юлька, рассмеявшись и запрокинув голову.

–  Сейчас я сниму.
– Он подставил стул, легко поднялся на него и потянулся вверх. Только тут Юлька увидела шар, верней, то, что было шаром до того, как разбилось, - теперь он больше походил на маленькую звездочку.

–  И как их умудрились разбить? Так высоко.

–  Один - пробкой от шампанского. А остальные - на спор, оливковыми косточками, - Егор рассмеялся.

–  Какое безобразие мы устроили… - вздохнула Юлька.

–  Держи, - Егор протянул ей разбитую игрушку, она осторожно взяла ее в руки, а он уже потянулся за следующей.

–  На, - он опять протянул ей руку, и Юлька, забирая осколок шарика, случайно коснулась его руки. Он снова потянулся наверх, а Юлька замерла. Как будто током ее ударило это прикосновение. Нет, не током. Током бьет омерзительно. А это показалось удивительно приятным. И в том месте, где ее рука дотронулась до его руки, остался теплый след - щеки загорелись помимо воли.

–  А вот еще один, - сказал Егор сверху, и Юлька подумала, что его голос изменился и говорит он совсем не так непринужденно, как за секунду до этого. Но это ей, наверное, только показалось. Потому что все вокруг изменилось. Огоньки гирлянды потускнели, а синий свет в окне, наоборот, стал ярче. Темнота в углах комнаты сгустилась, а лицо Егора стало видно отчетливей. Лишь темнее обозначились провалы щек под скулами.

И теплая волна пошла вверх, и Юлька задохнулась, когда та поднялась до шеи, словно взяв ее за горло. «Неужели?
– подумала она.
– Неужели вот так оно и бывает?» Это еще не называлось счастьем. То, что она испытывала в тот миг, было скорей предчувствием счастья. Похожим на волшебство. На то самое чудо, которого она ждала в предыдущую ночь. Ей захотелось засмеяться. Щеки горели, она чувствовала, как они горят, и боялась, что со стороны это станет заметно. Но горели они не от смущения, а от радости, захлестнувшей ее с головой.

Поделиться с друзьями: