…берёзки люблю

– Не видишь, то– то и оно. А я вижу! – добавила она.

– Ты, я говорю, видела еще чего?

– Видела, сынок, видела. Я давече тебе не стала всего сказывать, а теперь поняла, что важные эти, как его, окаянные? Данные! Они родимые. Слухай. Этот солдатик, что письмо получил…

– От кого получил – прервал ее Андрей.

– А я почем знаю? Ты погляди на него! Иж, какой шустрый!

Через мгновение она продолжила.

– От мальца какого-то, в кепке.

– Ну-ну.

–Что ну? Вот я и говорю. Солдат, что письмо получил, подошел к кому-то и о чем-то говорить стал.

– А о чем разговаривал то? – воскликнул Андрей.

– Говорят же тебе: глуховатая я. Еще вопросы будут?

– Будут. Куда он пошел?

– Вот в тот переулок. Я еще слышала, как один другому и говорит: «Артемий, иди по тому переулку», – при этих словах она указала налево.

– А как же ты слышала, если же ты глухая? – смеясь, спросил Андрей.

– Старуха надула губы, отвернулась и нервно сказала:

– Как раз это я услыхала.

– Ну, спасибо, бабуля. Удачной тебе торговли, – убегая, прокричал вслед Андрей.

– Да какое уж тут здоровье, – причитая, отозвалась старуха.

Андрей и Митька отбежали на некоторое расстояние, и тут Андрей неуверенно остановился и повернул к старушке свое удивленное лицо, выражавшее удивление. Старушка заметила это и, раскладывая букеты, произнесла:

– Ты чего сынок ворочаешься? Забыл че?

– Бабуш, а зачем же ты цветы продаешь? Война же? Кто ж их у тебя покупать будет? – неуверенно начал он.

– Э-э, не скажи! У меня сейчас самая прибыль. На день рождения, конечно, не покупают, а вот, как похоронка с фронта придет, всегда на могилку берут, так что у меня прибыль постоянная, – хитро протянула она.

– Понятно, – вздохнув, прошептал Андрей, и они бросились в указанном ранее направлении.

– Не нравится мне эта старуха, – произнес он.

– Чем же это? Старуха как старуха, – быстро сказал Митька.

– Понимаешь, странная она какая-то: то слышит, то не слышит.

– Знаешь что, ты беги налево, куда старуха показала, а я направо побегу. Очень уж она подозрительная, – добавил Андрей после некоторого молчания.

– Да ни к чему это. Незачем. Сам посуди, ну зачем ей нам врать? Если только фашисты у нее половину товара не скупили, за помощь в содействии, – смеясь, произнес Митька, а потом добавил:

– Ну, ладно, беги, только это ни к чему не приведет, а для успокоения души проверить можно.

Таким образом, Андрей побежал по правому переулку, а Митька – по левому. Филипенко долго шел по пустынной улице, но никого не обнаружил. Вдруг из соседнего переулка до него донесся отчаянный крик.

– Андрюшка! Помоги! Засада! – эти слова исходили от Митьки.

Андрей бросился на улицу, по которой слышался крик, и увидел, как два человека избивают Митьку.

– Вы что делаете, сволочи! – и он направил на них пистолет, который специально взял с собой, чтобы избежать повторения трагического окончания предыдущего задания.

Командир сам лично несколько раз напомнил ему об этом.

Нападающие остановились. Они удивленно посмотрели в сторону Андрея и, переглянувшись, бросились бежать. Андрей помог Мите подняться, и тут Андрею пришла в голову грандиозная мысль, его будто осенило.

– Я все понял. Старуха работает на них. Она специально направила нас в этот переулок, чтобы нас схватили, а спаслись мы лишь только потому, что бандиты подумали, что ты один, а тут я. Сработал момент неожиданности.

– А у кого же тогда письмо?

И оба побежали за бандитами, предварительно, переглянувшись. Это удивительно, но они догнали их на соседней улице. Завязалась драка, но Мите и Андрею удалось выйти из нее победителями.

– А ну, все к стене! – громко крикнул Андрей.

– Мить, обыщи их.

После обыска нападавших людей, письмо обнаружено не было.

– Где письмо?

Молчание.

– Я спрашиваю. Где письмо?!

Ответа не последовало. Андрей сильно с силой ударил шпиона, стоявшего справа от него. Поняв, что от этих людей им ничего не добиться, товарищи замерли в нерешительности. Воспользовавшись ситуацией, человек, стоящий слева набросился на Андрея и, ухватив его за шею, повалил на землю. Второй шпион сильно ударил в бок Митю и, недолго думая, они бросились бежать. Придя в себя и поднимаясь с земли, Митя произнес:

– Письма то у них нет!

Андрей тяжело вздохнул и опустил голову.

Вдруг он, резко приободрившись, сказал:

– Ладно, пошли побеседуем по душам с той бабулечкой, может сознается.

– И то, правда. Только ведь что толку? Письма с заданием у нас ведь нет.

– Нет, – хмуро ответил Андрей, повторив окончание Митиной фразы.

Филипенко сел на пороге, держась рукой о лоб. Неожиданно он резко вскочил, подбежал к Митьке, схватил его за плечи, начав радостно трясти, в глазах его горел сумасшедший огонек.

– У нее письмо!

– У кого?

– У старухи той. Это ж ведь ей один из этих шпионов письмо передал, потому, что так незаметнее всего его с площади унести, и никто не догадается, а нам про свою глухоту рассказывала, чтобы нас запутать.

– Правильно. Я еще у нее в корзине под цветами белую бумагу заметил, только ведь я тогда подумал…, – отозвался Митька.

– Ладно, побежали, может, она еще не ушла.

Солдаты поспешили по знакомому маршруту, пересекли площадь и оказались на том месте, где она продавала цветы, однако площадь была уже пуста.

– Опоздали! – разочарованно произнес Андрей.

Посмотрев по сторонам, Митька заметил вдалеке ярко красные цветы, которые несла в корзине знакомая нам старушка. Приглядевшись, можно было узнать в них гвоздики. Догнав женщину, товарищи решили перекрыть ей дорогу: Митька выскочил вперед, а Андрей стал сзади.

– Привет бабуля! Куда спешим? – смеясь, звонко произнес Митька.

Старуха решила бежать и повернулась к Митьке спиной, делая вид, что не слышит его, но дорогу ей мгновенно перегородил Андрей.

– Вы не ответили на вопрос, – сказал Андрей.

Торговка, понимая, что скрыться ей не удастся, раздраженно заявила:

– Некогда мне. Спешу я!

– Куда же это интересно вы спешите, цветочки то ведь еще не все распродали?

– А мне хватить, я давече рано поднялась, ой, рано, и побольше в корзину нарезала, так что выручка та же, – пытаясь оправдаться, сказала она.

Однако, поняв, что обман не удался, продолжила:

– И вообще, вам-то какое дело?

– А такое, что письмецо то придется вернуть!