Берия без лжи. Кто должен каяться?

Согласия на подтверждение данного обвинения не дало большинство ученых, но на искажение истории с легкостью согласились политики.

Как и в других вопросах, в данном Берия проявил инициативу, и еще в марте 1942 года у него было готово письмо на имя Сталина. Берии из собственных агентурных источников было известно о том, какие грандиозные работы осуществлялись в этом направлении за рубежом, в первую очередь в США и Великобритании. От Берии не укрылось и то, о каком оружии идет речь.

В данном письме он пишет следующее:

«В различных капиталистических странах, параллельно с исследованиями проблем деления атомного ядра в целях получения нового источника энергии, начаты работы по использованию ядерной энергии в военных целях.

С 1939 года такого рода работы в крупных масштабах развернулись во Франции, Великобритании, Соединенных Штатах и Германии. Они имеют целью разработку методов использования урана для производства нового взрывчатого вещества. Работы ведутся с соблюдением условий самого строгого режима секретности».

Не забыл Берия в письме пересчитать и те месторождения, где добывается уран: Бельгийское Конго, Судеты, Канада и Португалия.

«Принимая во внимание важность и срочность для Советского Союза практического использования энергии атомов урана-235 в военных целях, было бы целесообразно осуществить следующее: 1) Рассмотреть возможность создания специального органа, включающего в себя научных экспертов-консультантов, находящихся в постоянном контакте с ГКО в целях изучения проблемы, координации и руководства усилиями всех ученых и научно-исследовательских организаций СССР, принимающих участие в работе над проблемой атомной энергии урана. 2) Передать с соблюдением режима секретности на ознакомление ведущих специалистов документы по урану, находящиеся в настоящее время в распоряжении НКВД, и попросить произвести их оценку, а также, по возможности, использовать содержащиеся в них данные об их работе».

Как видим, Берия с самого начала оценил важность нового открытия. Реакция на его письмо немного запоздала, и лишь 11 февраля 1943 г. ГКО вынес постановление № 2872 о начале работ над атомной бомбой. Руководителем проекта был назначен Вячеслав Молотов, его же заместителем – Берия. В функцию Берии входило руководство разведкой и предоставление советским ученым информации, связанной с этим вопросом.

Можно сказать, что, несмотря на сложность порученного Берии задания, на Молотова была возложена более сложная задача, поскольку общее руководство подразумевало решение организационных проблем проекта, кадровых вопросов, анализ информации, предоставленной службой Берии, и налаживание отношений между учеными и разведчиками.

К сожалению, Молотов не имел таланта к решению организационных вопросов. Как и в делах с поставкой танков, он не смог проявить нужной смекалки. Инертного Молотова хватало лишь на то, чтобы собирать бесконечные и бессмысленные совещания, от которых не было проку. Несмотря на это, в своих мемуарах он представляет себя чуть ли не отцом атомного оружия, хотя нужно признать и то, что даже это у него не очень-то получается.

Вот как вспоминает о своей роли Молотов в разговоре с Чуевым:

«У нас по этой теме работы велись с 1943 года, мне было поручено за них отвечать, найти такого человека, который бы мог осуществить создание атомной бомбы. Чекисты дали мне список надежных физиков, на которых можно было положиться, и я выбирал. Вызвал Капицу к себе, академика. Он сказал, что мы к этому не готовы, и атомная бомба – оружие не этой войны, дело будущего. Спрашивали Иоффе – он тоже как-то неясно к этому отнесся. Короче, был у меня самый молодой и никому еще не известный Курчатов, ему не давали ходу. Я его вызвал, поговорили, он произвел на меня хорошее впечатление. Но он сказал, что у него еще много неясностей. Тогда я решил ему дать материалы нашей разведки – разведчики сделали очень важное дело. Курчатов несколько дней сидел в Кремле, у меня, над этими материалами. Где-то после Сталинградской битвы, в 1943 году. Я его спросил: «Ну как материалы?» Я-то в них не понимал ничего, но знал, что они из хороших, надежных источников взяты. Он говорит: «Замечательные материалы, как раз то, чего у нас нет, они добавляют».

Даже данный отрезок его воспоминаний показывает, насколько был далек Молотов от тех работ, которые проводились в данном направлении. Интересно, кем были те чекисты, которые предоставили ему список надежных физиков. Из его же воспоминаний становится ясно, что указанные в списке ученые отказались работать над этой темой и, «короче», Молотов нашел молодого и никому не нужного специалиста Курчатова.

Для каких целей приберегал Молотов Курчатова, да и где он его хранил, не очень ясно из воспоминаний. Интересно и то, какие материалы передал Курчатову Молотов, откуда их добыли? Называть имя Берии было не принято, поэтому Молотов ограничился лишь общими фразами, хотя при этом не забыл и Берию:

«Это очень хорошая операция наших чекистов. Очень хорошо вытащили то, что нам нужно было. В самый подходящий момент, когда мы только начали этим заниматься.

У меня в памяти что-то было, а сейчас я боюсь говорить, потому что запамятовал. Супруги Розенберг… Я старался не расспрашивать об этом, но думаю, что они были связаны с разведкой… Кто-то нам сильно помог с атомной бомбой. Разведка сыграла очень большую роль. В Америке пострадали Розенберги. Не исключено, что они нам помогали. Но мы об этом не должны говорить. Такое нам еще может пригодиться в будущем.

– Это были американские материалы, не немецкие?

– Наверное, главным образом. Разведка наша перед войной и в войну работала неплохо. В Америке были подходящие кадры. Еще старые кадры… Берия после войны уже начал.

Я представил Курчатова Сталину, он получил всяческую поддержку, и мы на него стали ориентироваться. Он организовал группу, и получилось хорошо».

Да, ничего не скажешь, хороши воспоминания. Как мы сможем увериться в будущем, у Молотова отшибало память во всех вопросах, связанных с Берией. Но все же он старается показать себя осведомленным: супруги Розенберг — об этих именах знал последний школьник, но псевдоотец атомной бомбы не знает даже о той роли, которую сыграли эти разведчики. Видите ли, он старался не расспрашивать об этом, но думает, что они были связаны с разведкой. Тогда возникает резонный вопрос – во что же он вдавался? Он даже не может ответить, были материалы американские или немецкие. При этом разговор идет о материалах, которые он лично предоставил Курчатову.

Но все же самым интересным является оценка роли Берии: Берия после войны уже начал. Что-то непонятно – начал что? Неужели управлять разведкой? Тогда как сопоставить эту фразу с обвинением Берия в чистке органов разведки? Кто лично из подходящих кадров предоставлял материалы Молотову? Имя этой персоны Молотов опять же не помнит. Какая разница кто, главное, не Берия, он ведь только после войны начал. Молотов даже о том забыл, что Берия был его заместителем с 1943 года.

Не менее интересна ремарка Молотова по поводу организации работ по урановой проблеме. По его словам выходит, что именно Курчатов взял на себя обязанность решения организации спецкомитета. Опять вопрос – чем же занимался сам Молотов, если организаторскими вопросами занимался Курчатов, а данные разведки предоставлял мистер Икс?

Несмотря на такое самовозвеличение в воспоминаниях, другие участники проекта смотрели на эти вопросы по-иному. Из-за неповоротливости Молотова, инертности по отношению к делу и партократического отношения к нему дело почти не двигалось с мертвой точки.