Берия, последний рыцарь Сталина

А теперь давайте отрешимся на время от гипноза печатного слова и переведем текст на общедоступный язык. Итак, летом 1939 года зачем-то решено было тайно убить полпреда СССР в Китае и его супругу. Ну, ладно, бывает… Может, они и в самом деле были какими-нибудь шпионами, на которых завязана целая сеть… хотя в таком случае естественней было бы устроить оперативную игру – что-что, а это Берия умел! Но все же допустим, что решено было их тайно умертвить. Самый простой способ – отвезти из тюрьмы в очень хорошую больницу и что-нибудь вколоть. Или, допустим, грибочками ребята отравились. Машина сбила. На даче угорели. Наконец, утонули во время купания. Способов тьма, и таких, что комар носа не подточит.

Нет, вместо этого, в самый разгар работы по наведению порядка в НКВД заместитель начальника следственной части, начальник одного из спецотделов и начальник внутренней тюрьмы – лично! не передоверяя низовым работникам! – взяли арестованных и повезли их убивать. Странно, что сам Берия не присоединился, ему такая работа как раз по статусу. Убивать их зачем-то повезли в Грузию – ближе места не нашлось. Ну ладно, в Грузию, так в Грузию. Можно и туда. Вывести из поезда, сделать укол снотворного, посадить в машину и сбросить с обрыва… Так нет же: вместо этого их в салон-вагоне (!) убивают деревянными (!!) молотками по затылку, наверняка перепачкав кровью весь салон-вагон, так что потом уборщики и поездная обслуга с замиранием сердца обсуждают – а что это тут ночью делали? Никак убивали кого? Без шума убийство с помощью деревянного молотка обойтись не могло, а в поезде ведь есть и другие пассажиры, и обслуживающий персонал – их что, тоже того… как свидетелей? А трупы куда?

Это был первый куплет песни. Теперь второй. Убийцы начинают возиться с трупами. Интересно, поезд был обычный или специальный? Если обычный, то тела вытаскивают из поезда на виду у доброй тысячи весьма заинтригованных пассажиров… Ах, да, дело было ночью – тогда на виду у сотни пассажиров и полутора десятка проводников, высунувшихся посмотреть: а с какого это перепугу дальний пассажирский остановился на каком-то полустанке? Если поезд специальный, то посмотреть, что делает на полустанке спецпоезд с одним салон-вагоном, сбегается все окрестное население, от годовалых младенцев до столетних старух. Ну, ночью несколько меньше, но уж крайне заинтересованный начальник станции и десяток свидетелей все равно найдутся, плюс поездная бригада и обслуга. И вот на виду у всей этой толпы из салон-вагона выносят трупы, кладут в машину, которую пригнал не кто-нибудь, а сам нарком внутренних дел Грузии! И, придав скорости, сбрасывают с обрыва.

Куплет третий. На следующий день машину в пропасти обнаруживают. Начинается расследование нечастного случая. Ищут гараж, к которому приписана машина, шофера, виновного в аварии, тут же, естественно, кто-нибудь из местных жителей сообщает о странной возне ночью на полустанке. Тела опознают, отправляют к патологоанатому, который без труда устанавливает, что погибли они не от аварии, а от того, что их били деревянными молотками по голове, так что от голов, вообще-то говоря, мало что осталось. Затем появляется Рапава, велит патологоанатомам молчать и прекращает следствие. В результате по всей Грузии ползет слух, что кого-то важного убили, вроде бы не то нашего посла в Китае, не то китайского посла в СССР. И как раз во всю эту кашу и влезает агент, отправленный иностранной разведкой расследовать это дело. Ни фига себе, секретное умерщвление!

Но и это еще не все!

10 июля 1939 года, на следующий день после этой истории, газета «Заря Востока» напечатала акт об аварии машины. Там говорится: «В ночь на 8 июля с. г. легковая машина ГАЗ-А, в которой следовали полпред СССР в Китае тов. И. Т. Бовкун-Луганец и его жена Н. В. Бовкун-Луганец, потерпела аварию на 7-м километре от Кутаиси по Цхалтубской дороге.

Машина шла по прямой дороге с небольшим подъемом. Свернув внезапно резко вправо, в сторону оврага глубиной 12 метров, машина пошла под откос и, ударившись о земляной бугор, перевернулась на левый бок.

Авария произошла в результате того, что у продольной рулевой тяги, в месте крепления ее у рулевой сошки, отвернулась незашплинтованная пробка. Рулевая тяга сошла с места крепления, и машина потеряла управление. При аварии погибли тт. И. Т. и Н. В. Бовкун-Луганец и водитель автомашины т. Б. А.Чуприн.

Техническая комиссия: К. Кадагишвили, Мамаладзе, ст. госавтоинспектор Г. Гвания». [83]

Да, а Владзимирский говорил, что шофер вроде бы спрыгнул. А почему не допросили техническую комиссию – кто приказал им подписать заведомо ложный акт? И как быть с Чуприным? Существовал он в реальности или просто «для антуража» вписан? Если вписан, то начальник гаража на следующий день возмущался бы на всех углах, почему ему приписали аварию, к которой он ни сном, ни духом… Дело-то серьезное, погиб важный работник МИДа, посол. А если шофер Чуприн существовал, то куда он делся? Секретно убили? А куда тело дели?..

83

Цит. по: Мухин Ю. Убийство Сталина и Берия. М., 2002. С. 324.

Мухин считает, что идиотизм этой явно сфабрикованной истории проистекает от умственной неполноценности Руденко и компании. У меня на сей счет иное мнение. Но как бы то ни было перед нами проявление столь махрового кретинизма, что хуже может быть лишь история о вредительской деятельности Берии на ниве улова сельдей.

Примерно того же уровня и дело об убийстве Киры Симонич-Кулик, жены генерала Кулика. 5 мая генеральша вышла из дому, отправившись к зубному врачу… и бесследно пропала. 8 мая генерал заявил о ее исчезновении, по этой причине был объявлен всесоюзный розыск; так она и находилась в розыске, поскольку, ни живая, ни мертвая, обнаружена не была. Судьба ее была тайной до тех пор, пока Руденко не начал разматывать «дело Берии».

Рассказал о ее судьбе все тот же несчастный начальник следственного отдела Влодзимирский, которого Берия, отрывая от дел, постоянно использовал в качестве «шестерки», чтобы бить послов молотками по голове и сутками сидеть в засадах, подстерегая генеральских жен. К тому времени Влодзимирский стал начальником следчасти Главного экономического управления НКВД, но все равно ведь больше никого не было!

Из «показаний» Влодзимирского (судя по той ахинее, которую он лепит, это опять протокол из числа копий):

«Летом или в начале осени меня вызвал к себе Берия в присутствии Меркулова… и объявил мне, что я вхожу в состав группы из четырех человек, которой поручается произвести секретный арест жены маршала Кулика гр-ки Кулик… Согласно намеченному плану, задержание гражданки Кулик должно было быть произведено на улице, без огласки. Для этого были выделены 1 или 2 легковых автомашины, и в них дежурила вся группа. Засада была установлена недалеко от дома, в которой находилась квартира Кулика. На второй или третий день, когда гр-ка Кулик вышла из дому одна и пошла по пустынному переулку, она была нами задержана и доставлена во двор здания НКВД СССР… Всей этой операцией руководил Меркулов, он приезжал и проверял засаду и в ночное время один или два раза снимал пост.

Через месяц или полтора после задержания гр-ки Кулик, Меркулов или Кобулов поручили мне и начальнику внутренней тюрьмы Миронову съездить в Сухановскую тюрьму, взять арестованную, которую нам выдадут, привезти ее в здание НКВД и передать ее коменданту Блохину. Когда мы приехали в Сухановскую тюрьму, то нам выдали арестованную, в которой я опознал жену Кулика.

Гр-ку Кулик мы доставили в помещение НКВД на Варсонофьевском переулке. Нас там встретил комендант Блохин, который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение нижнего этажа здания. Я с ними прошел в первое помещение и остался в нем, а Блохин с Мироновым провели гр. Кулик в другое помещение, где ее и расстреляли».

Другой свидетель по этому делу, некто В. Н. Гульст, который был заместителем начальника 1-го отдела по охране, показывает:

«В 1940 году меня вызвал к себе Берия. Когда я явился к нему, он задал мне вопрос: знаю ли я жену Кулика? На мой утвердительный ответ Берия заявил: „Кишки выну, кожу сдеру, язык отрежу, если кому-то скажешь то, о чем услышишь!“ Затем Берия сказал: „Надо украсть жену Кулика, в помощь даю Церетели и Влодзимирского, но надо украсть так, чтобы она была одна“.